— Как поживаете? — Они обменялись рукопожатиями.
— Отлично, — сказал Худ.
Небольшой кабинет выглядел гораздо уютнее. Но Худ подумал, что этот уют заметен лишь по контрасту с самим зданием. Пару лет назад он попытался уговорить Джека Клеймора повесить в кабинете картину Ротко. Клеймор зашел так далеко, что даже согласился посмотреть одну, поехав с Худом в Мальборо, но после этого тотчас же заявил:
— Нет, нет! Ни за что! Вы просто пошутили, да?
— Тогда что скажете насчет полотна ван Донгена? Поверьте, это очень неплохое вложение капитала. Будь у меня куча денег, я обязательно купил бы ван Донгена.
— Оставим это. Можете представить, что будет с президентом Всемирного банка, когда он увидит это над моим столом?
Они рассмеялись.
— Садитесь, мой дорогой друг. — Клеймор придвинул пачку сигарет, Худ взял одну и закурил. — Хейл вам сказал о наших неприятностях. Мы имеем дело с двумя девушками-близнецами, с ними связаны наши самые важные исследования, и вот одна из них стала пугающе часто исчезать: уик-энды, поездки Бог знает куда. Увы, я только что об этом услышал; но ситуация возникла не вчера. Наши люди из службы безопасности уже настороже; ну, вы же знаете, как это делается. Но девушка каждый раз исчезает.
Худ кивнул.
— Дело отнюдь не в её личной жизни. Все гораздо серьезнее.
— Я полагаю, сейчас она вернулась?
— Да, эта маленькая сучка вернулась после своей последней эскапады, которую устроила три дня назад.
— Может быть, она просто неосторожна? — спросил Худ.
Клеймор посмотрел на него, потом встал, прошелся к окну и вернулся. В его голосе слышалась тревога.
— Черт подери, Чарльз, мы не знаем! Мы обнаружили, что у неё была интрижка с молодым Куэйлом, а потом ещё одна с сыном Леметра — и эти люди вызывают беспокойство. Складывается впечатление, что она бывает в одной сомнительной компании в Брудоне.
Худ отбросил сигарету. Ему говорили, что Клеймор встревожен. Теперь это стало очевидно.
Клеймор печально продолжал:
— Чарльз, вы же понимаете мое положение? Я добился того, чтобы эта неортодоксальная система была одобрена. Я сделал даже больше, я нажал, чтобы добиться этого. И не скрываю. Казалось, в ней нет никаких изъянов. Я не говорю, что я ошибся. И не собираюсь отступать. Но сейчас я оказался в затруднительном положении.
Тогда, — подумал про себя Худ, — отнесемся к этому спокойно.
— Эти девушки стоят нам миллион фунтов, а может быть и больше! Видимо, они сейчас самые драгоценные человеческие существа из всех живущих на земле. Вы это понимаете? Мне нет нет нужды вам объяснять, что исследования, с которыми они связаны, рассчитаны на годы вперед, может быть, на десятилетия. Мы вложили в них миллионы и вы, конечно, понимаете, что под словом «мы» я понимаю Правительство Ее величества. Вот так обстоят дела. Чарльз, это все равно, что потерять Куллинан (знаменитый алмаз — прим. пер.). Исчезло нечто уникальное.
— Но почему вы уверены, что что-то исчезло?
Прежде чем Клеймор успел ответить, на его столе негромко зазвенел телефон. Он поднял трубку.
— Да?… Да, пожалуйста. Через пару минут, — и, повернувшись к Худу, он сказал: — Это Уитни. Он сейчас подойдет.
Роберт Уитни был помощником Худа по работе для «Круга».
Худ сказал:
— Он только утром прилетел из Нью-Йорка. Мне показалось, будет лучше, если мы встретимся здесь, на тот случай, если вы захотите сообщить нам какую — то приватную информацию относительно девушки.
— Чарльз, меня это чертовски беспокоит.
— Существуют какие-то секретные данные, о которых вы беспокоитесь больше всего?
— Мой дорогой друг, существует по крайней мере пятьдесят процессов, о которых я должен беспокоиться при мысли, что хотя бы в одном из этих случаев имеет место утечка информации.
Клеймор помолчал, потом многозначительно продолжил:
— Речь о постели или о предательстве, вот что важно выяснить.
Что бы это значило? Худ понял, что обнаружилось нечто неожиданное.
— Вы хотите привлечь МИ-5? (английская военная контрразведка — прим. пер.)
Клеймор подошел к часам из золоченной бронзы и уставился на качающийся маятник. Это была знакомая всему Сити картина. Таким его нарисовал Макс Бирбом в одной из своих карикатур, под которой стояла подпись: «Лорд Клеймор обдумывает щекотливую проблему».
Затем резко обернулся.
— Чарльз, если что-то случилось, я не смогу удержать это в тайне от парламента. Слишком многое поставлено на карту. Последствия могут быть чрезвычайно неприятными, если мы не выясним настоящее положение вещей.
Дверь открылась, в ней появилась мисс Пейдж, а за нею — Роберт Уитни.
— Добрый день, молодой человек, — кивнул Клеймор. — Удачно добрались?
— Да, благодарю вас, сэр. — Уитни был на несколько дюймов ниже Худа и более сухопар. Но за его мальчишеской внешность скрывалась жесткость и решительность.
Худ перехватил вопросительный взгляд Клеймора и покачал головой.
— Нет, он не в курсе. Его не было.
— Чарльз, вы видели этих девушек за работой?
— Нет.
Буквально одним шагом Клеймор оказался у стола, поднял телефонную трубку, что-то сказал, потом положил её и продолжил:
— Две из них находятся в небольшой лаборатории в соседней комнате. Сейчас мы пойдем и посмотрим на них. Обычно они пребывают в Айслворте.
— Прекрасно, — кивнул Худ. Он понимал, что если Клеймор сам собирается пойти с ними, значит он всерьез обеспокоен. Клеймор уже шагал к двери. Худу было любопытно, что сейчас может произойти.
Выйдя из офиса, они прошли по коридору и спустились на лифте на два этажа. Главный помощник Клеймора Хейл, предупрежденный по телефону, что президент спускается, уже ожидал их вместе с портье. Худ и Уитни едва успели поздороваться с Хейлом, так торопился Клеймор. Хейл заметил его настроение и выглядел тоже мрачно.
— Что происходит со стариком? — шепотом спросил Уитни у Худа.
Худ загадочно посмотрел на него.
— Подожди.
Они прошли через тяжелые стальные двери. Обстановка резко изменилась. Турецкий ковер сменился полом, покрытым линолеумом. Флюоресцентные лампы отбрасывали бледный, какой-то неживой свет на серые стены. Сделав всего несколько шагов по коридору, они были остановлены службой безопасности и предъявили пропуска. Охранник внимательно проверил фотографии на пропусках и поочередно сказал каждому:
— Будьте добры стать здесь, сэр.
Сначала лорд Клеймор встал лицом к небольшому стеклянному экрану в стене, похожему на экран телевизора. Пришлось немного ссутулиться и приложить свой пропуск на уровне груди. После этого раздалось легкое жужжание.
— Спасибо, сэр, — сказал охранник.
Служба безопасности автоматически фотографировала всех посетителей лаборатории.
Следующими прошли Худ и Хейл. Когда подошла очередь Уитни, охранник покачал головой.
— Простите, сэр. Ваш пропуск просрочен.
— Я должен провести этого джентльмена с собой, — сказал лорд Клеймор.
— Хорошо, сэр, сейчас я все сделаю. Сэр, будьте добры пройти сюда.
Уитни прошел в небольшую комнатку, где ему было велено положить руки ладонями вниз на стеклянную панель. Он так и сделал, панель слабо осветилась.
— Это берутся отпечатки пальцев и ладоней. Новая система, — сказал Худ в ответ на его вопросительный взгляд.
Через какое-то время их повели дальше по коридору. Они прошли ещё через одни двери и после очередной проверки попали в узкий коридор. Охранник остановился у двери.
— Комната визуального контроля службы безопасности, — спокойно пояснил Хейл. — Не курить.
Комната слабо озарилась красным светом, в воздухе появился характерный запах озона. Из низко расположенного в правой стене окна падал яркий свет. Клеймор подошел к окну. Перед ним стоял ряд кожаных кресел с прямыми спинками. Они уселись в них. Через окно открылся вид на другую ярко освещенную комнату, которая с кресел прекрасно просматривалась.
— Это и есть лаборатория, а отсюда мы наблюдаем за тем, что там происходит, — негромко объяснил Хейл, чье кресло стояло между креслами Худа и Уитни. — Тот, кто находится в той комнате, не может нас видеть. Для них это окно похоже на покрытое изморозью стекло. Знакома эта техника?
— Конечно.
— У нас есть звуковая связь. Выключатель перед вами. — Худ нажал его, и в ожившем динамике раздался слабый треск.
В лаборатории никого не было. Они ждали, внимательно изучая обстановку — ряд глубоких раковин, стеклянные и хромированные шкафы и кипятильники, тележки, шеренги бутылок и пробирок и облицованные белой плиткой рабочие отсеки. В центре стоял рабочий стол.
Худ взглянул на сидевшего рядом Клеймора, лицо которого оставалось непроницаемым. Потом вращающиеся двери лаборатории пропустили двух девушек. Они оживленно беседовали о чем-то и смеялись. Взгляд Худа быстро перебежал от одной к другой, а потом замер на девушке, находившейся справа.
На ней был зеленый халат, видимо, рабочая формы. Волосы аккуратно уложены, и на запястье — большой серебряный браслет. Халат туго обтягивал её и был перехвачен широким поясом, Худу показалось, что под халатом на ней надето не так много.
Другая девушка выглядела точно также. Такой же рост и цвет волос, точно такой же тонкий халат, и, видимо, она обладала таким же тонким вкусом, позволявшим ей выглядеть такой симпатичной. Однако Худ мгновенно отметил в ней тонкое, почти неуловимое отличие. Не физическое — для этого они были слишком похожи. Просто индивидуальность в этой девушке проявлялась не так сильно. Она была очаровательна, но может быть, чуть простовата.
Но он тут же тряхнул головой: никакого различия не было. Девушки продолжали болтать и смеяться.
— Кто они такие? — спросил Уитни.
— Близнецы Эвенли, — ответил Худ.
— Ладно, — усмехнулся Уитни. — Но кто они?
— Сестры-близнецы. Две леди Эвенли, дочери графа Орма. Известны как Божественные Близняшки. Та, что слева, если я не ошибаюсь, Тикл, а вторую зовут Тиара.