Знакомый силуэт молодого человека выделился из развертывающегося строя солдат и стал во главе. Дюрелл положил на землю оружие, держа руки на виду.
— Здравствуй, Ханух, — сказал он. — Где ты так задержался?
20
Доктор покачал головой, выражая неодобрение каждым волоском насупленных бровей.
— Две недели назад я посылал вас в больницу.
— Нужно было кое-куда съездить, — ответил Дюрелл. — Это мой долг.
— Безумие, — фыркнул доктор.
— А вот это верно. Я тогда отправился на Луну.
Из угла донесся негромкий смех Рэйфа Ханнигана.
— Не обращай на него внимания, Дэннис, — посоветовал он врачу. — Просто наш Каджун видел дурной сон.
— У него два треснувших ребра, выбит зуб, есть подозрение на повреждение четвертого шейного позвонка, возможно, было сотрясение мозга, видны довольно странные следы от инъекций, не говоря уже об ушибах и ссадинах, которые я пытаюсь сосчитать. К счастью, селезенка все же не пострадала.
— Он выносливый, — заметил Ханниган. — Он все выдержит.
— Хотел бы я, чтобы ты был там со мной, Рэйф.
— Разве я не возглавлял кавалерийскую атаку?
— Да, примерно в полусотне ярдов позади Хануха и в бронированной машине.
Они расположились в уютной, солнечной, оснащенной кондиционером комнате для гостей в задней части посольства. Снаружи отметка термометра остановилась на 110 градусах, но Дюреллу, лежащему в постели, было прохладно и удобно. Он проспал сутки, потом диктовал отчет для генерала Макфи, который в закодированном виде отправится в Вашингтон, затем отчет для иранской службы безопасности и любезное личное письмо профессору Успенскому. Затем он распорядился послать цветы в советское посольство, Тане. Секретарша, которую Дюрелл завалил работой, услышав последнее распоряжение, удивленно приподняла брови. Это была не мисс Сааджади, а пухленькая рыжеволосая девица из Бруклина.
— Не уверена, что нам разрешено посылать розы русским, — чопорно произнесла она.
— Вы бы предпочли бомбу?
— Мистер Дюрелл, я, конечно, здесь новенькая, но инструкции, которые я получила на Аннаполис-стрит, 20…
Тут вмешался Рэйф Ханниган.
— Они не предупредили вас насчет Каджуна, мисс Мориарти. Лучше сделайте, о чем вас просит Сэм.
— Это против правил.
— Сделайте, — спокойно повторил Ханниган.
Секретарша поспешно вышла из комнаты. Ханниган, глядя ей в спину, залихватским жестом пригладил свои персидские усы. После этого Дюрелл опять заснул и был разбужен доктором, который его осматривал, ощупывал и все время возмущенно ворчал. Принесли записку от Тани, написанную по-русски на бланке посольства СССР.
«Спасибо за розы и за все, что ты сделал. Папа сдержит свое обещание».
Рэйф Ханниган взял записку и нахмурил брови.
— Какое обещание, Каджун?
— Не бери в голову.
— Не окрутила ли тебя эта глыба сибирского льда? Она красива, но у нее компьютер вместо сердца.
— Это ты так думаешь.
— Каджун, дома тебя ждут большие неприятности. Задание провалено. Ты должен был сначала привезти девушку сюда для беседы…
— Чтобы ты тоже выуживал у нее информацию? С нее уже хватит. А так, — продолжил Дюрелл, — им остается считать, что ее возвращение — жест нашей доброй воли. Это унизительно для КГБ и накладывает на них бремя, которому они вовсе не рады. Когда-нибудь им придется отплатить мне аналогичной любезностью.
— Этого недостаточно. Твоя миссия состояла в получении сведений об их лунной программе.
Дюрелл вздохнул.
— Я больной человек. Я нуждаюсь в утешении. Где Лотос?
— Я здесь, — ответила та.
Китаянка степенно сидела у изголовья постели вне поля его зрения. Она скромно сложила руки на коленях, ее прекрасные глаза красноречиво взирали на Дюрелла. Девушка была слегка опечалена.
— Что будет со мной, мистер Сэм? — спросила она.
— Я не буду покупать тебе розы, — сказал он. — Ты поедешь со мной в Штаты, когда нас отсюда выпустят. Под моей личной охраной.
— Это будет недолгое путешествие?
— Мы поедем длинным кружным путем. Должен же я тебя отблагодарить за передачу сообщения Хануху и Ханнигану, когда я не вернулся с приема у Рамсура Сепаха.
— Вы мне ничего не должны.
— Там увидим. Ты очень красива, Лотос.
— Это вы красивы, мистер Сэм.
Заглянул Ханух и за несколько минут успел сообщить, что теперь он отвечает за службу безопасности, заменив покойного полковника Сааджади. Прощаясь, они помахали друг другу руками в знак взаимного уважения и Ханух оставил несколько газет с краткими и уклончивыми сообщениями о том, что мятеж в поселении кочевников в пустыне Дашт-и-Кавир своевременно был подавлен совместными действиями полиции и военных. В разделе некрологов оплакивалась безвременная кончина Рамсура Сепаха, последовавшая в результате сердечного приступа.
Через десять минут после ухода Хануха вернулась мисс Мориарти с объемистым конвертом, скрепленным печатью советского посольства.
— Посыльный доставил это для вас, — неодобрительно буркнула она. — Это против правил.
— Брататься с неприятелем? — ухмыльнулся Дюрелл.
— Что бы там ни было, Каджун, отдай это мне, — потребовал Ханниган.
— Это от профессора Успенского. То, что Вашингтон надеялся получить, задержав и допросив Таню.
— О чем ты?
— Когда мы спаслись из крепости Хар-Бюри, Успенский обещал мне предоставить свои материалы. Я об этом его не просил, но и отказываться тоже не стал. Здесь полная документация специальной тренировочной программы для экспериментов по высадке на Луне под руководством группы профессора. Все, что они делали. Хорошее и плохое; что удалось, а что — нет. Это позволит нашим ребятам из НАСА избежать головной боли и метода проб и ошибок.
— Но ведь именно об этом просил Макфи! — взорвался Ханниган.
Дюрелл вздохнул и закрыл глаза. Ханниган с конвертом выскочил из комнаты. На какое-то время наступила тишина. Затем испуганный голос окликнул:
— Мистер Сэм?
— Да, Лотос.
— Мадам Ханг в самом деле мертва?
— Не знаю. Но тебе больше не придется ее бояться.
— Я никогда не видела западного мира. Мне там понравится?
— Тебе понравится то, что ты увидишь.
— Стамбул?
— И Рим.
— Париж?
— И Лондон.
— Сколько же дней нам понадобится, чтобы осмотреть все эти замечательные места, мистер Сэм?
— У нас есть время, — сказал Дюрелл. — И мы им воспользуемся.
Г. КемельманРебе едет в отпуск
Глава 1
Лежа на диване в гостиной, Мириам, с головой погрузившаяся в воскресную газету, услышала, как открылась и закрылась дверь на кухню.
— Дэвид? — спросила она и, увидев входящего мужа, сообщила: — Сразу после твоего ухода звонил мистер Рэймонд. Что-то серьезное.
Ребе Дэвид Смолл кивнул, потер руки, чтобы согреться, и остановился возле батареи. — Я видел его в синагоге.
— Ты был без пальто?
— Нужно было всего-то пройти от машины до дверей.
— Ты каждую зиму простужаешься.
— Зато болел всего лишь раз…
Обладая завидным здоровьем, ребе Смолл тем не менее был худым, бледным, сутулым и близоруким; это делало его старше своих тридцати пяти лет. Его мать вечно наседала на Мириам, чтобы та уговаривала его есть побольше.
— Один раз, но зато всю зиму. Это он из-за контракта хотел тебя видеть?
Ребе покачал головой.
— Нет, это насчет того, что попечительский совет постановил не отмечать в общине Седер[3] в нынешнюю Пасху.
Она видела, что муж расстроен.
— Но осталось еще четыре месяца!
— Четыре с половиной, — поправил он. — Но нет ничего лучше, чем готовиться заранее. Он сказал мне, что, как настоятель религиозной школы, я мог бы уведомить директора, чтобы тот не готовил детей к участию в службе. Это называется искать обходные пути: помню, когда я был в армии и мне приходилось о чем-то просить, я обращался к пастору Беллсону, а не к самому полковнику.
Жена не могла не заметить горечь в его голосе.
— Он объяснил, почему они решили не праздновать?
— Нет, пока я его не спросил. Сказал, что за последние два года мы потеряли на этом уйму денег.
Она заглянула мужу в глаза.
— Это тебя беспокоит?
— Меня беспокоит то, что я не был приглашен в совет для обсуждения. Я уже не расстраиваюсь, что не бываю на собраниях совета. Хотя после того, как шесть лет каждый новый совет приглашал меня на них присутствовать, отказ теперешнего совета от этой традиции просто необъясним. Но вопрос о Пасхе совершенно очевидно находится в компетенции раввина, поэтому им следовало бы узнать мою точку зрения. Если я не должен решать подобные вопросы, то что я тогда вообще здесь должен делать? Или я всего лишь исполнитель синагогальных служб? Или они думают…
— Но ты уверен, что это было сделано намеренно, Дэвид? — с тревогой спросила она. В последнее время муж стая таким раздражительным! — Они еще новички и, возможно, просто не осознают…
— Новички! Они работают уже три месяца, и если в чем-то сомневаются, то всегда могут спросить знающих людей. Нет, дело тут совсем в другом. Они контролируют, а я всего лишь исполняю. Возьми хотя бы мой контракт…
— О нем была речь? — поспешно спросила она.
— Нет.
— И ты тоже не стал спрашивать?
— Я спрашивал, когда контракт подходил к концу, — холодно отрезал он, — и этого достаточно. Ты хочешь, чтобы я постоянно спрашивал? Я что, должен был к ним подольститься?
— Но ты работаешь без контракта.
— И что?
— И тебя могут уволить. Предупредят за месяц, сказав, что не нуждаются больше в твоих услугах.
— Очень может быть. Но я могу так же поступить с ними. Подам заявление об уходе. — Он озорно улыбнулся. — Прямо руки чешутся.
— Ах, не делай этого.
Ребе отошел от батареи и заходил по комнате.
— А почему? Неплохая идея, если подумать. Что я теряю? Несколько месяцев до конца года? Если до сих пор контракт со мной не заключили, значит, на следующий год меня назначать не собираются. А по какой еще причине со мной не хотят говорить? Почему меня не приглашали на заседания попечительского совета? А сегодня просто заявили, что не собираются устраивать Седер… Я уверен, именно это у них на уме. До конца года мне придется вес