— Ну эта самая Фариде,— вмешался Насролла-хан,— жена Джахангир-хана! (Он говорил о ней, словно о моей двоюродной сестре!) Неужели не помнишь? Наш друг Джахангир, с которым в праздники три дня мы провели на море! Помнишь, были я, ты, Джахангир, Махмуд и Ирадж?!
Ну и молодец же, оказывается, я!
Эшрат-ханум, не дожидаясь моего желания лично познакомиться с Фариде-ханум, вылетела из дома и закричала на всю улицу:
— Фариде! Фариде… Фари!.. Фариде-ханум!
Я был в полнейшей растерянности и уже не слушал, что мне говорят Насролла-хан, его жена и тёща. Все моё внимание было приковано к Эшрат-ханум. Что ещё она собирается выкинуть?
Из окна двухэтажного дома напротив высунулась женщина:
— В чем дело, Эшрат-ханум?
— Иди сюда! Скорее спускайся вниз! Хочу тебе показать нечто такое, чего ты больше никогда не увидишь.
— А что случилось?.. Приехал кто-нибудь?
— Не спрашивай… Спускайся скорей!
— Да не тяни же, говори, кто приехал? Неужели двоюродная сестра Марьям из Ахваза[126].
— Да нет же, господин Шахани здесь.
— Шахани??!!!
— Да, я клянусь тобой!.. Спускайся! Никогда ещё он не попадал в такой переплёт! Умоляю тебя, беги скорее!
— Бегу… Не выпускайте его, я сейчас!
— По дороге прихвати и Шахлу!
— Ладно!
Окно захлопнулось, и Эшрат-ханум в радостном возбуждении вбежала в комнату:
— Так, так. Очень интересно! Продолжайте, господин Шахани!
— Да я, право, молчу. Это вы говорили.
Дверь распахнулась, и в комнату ввалились восемь женщин разных возрастов во главе с той, которую я только что видел в окне. Ткнув в меня пальцем, она спросила: «Это он?»
— Да, Фариде-ханум,— предупреждая ответ Эшрат-ханум, сказал я.— А кто же, разрешите узнать, остальные?
Фариде-ханум, как раненый тигр, набросилась на меня.
— А кого бы ты хотел видеть? Это те несчастные жены, у которых ты отнял мужей!
— Я!
— А кто же? Я, что ли?
Сердце моё разрывалось, в висках стучало, в горле пересохло. Казалось, язык навечно приклеился к нёбу.
— Позвольте вам представить, господин Шахани,— язвительно начала Фариде-ханум,— это Мари — жена Рахима-аги! — Она показала на высокую женщину, стоявшую рядом с ней.
— Она имеет в виду нашего Рахима-агу! — пояснил Насролла-хан.
Я. Очень приятно, ханум!
Фариде. Знакомлю дальше. Шахла-ханум — жена Тахера-аги!
Насролла-хан. Она имеет в виду нашего Тахера-агу! Я. Бесконечно счастлив!
Фариде. Это Лейла-ханум, жена Абдуллы-хана! Насролла-хан. Она имеет в виду нашего Абдуллу! Я. Польщён таким знакомством!
Фариде. Гелин-ханум — мать Лейлы и тёща Абдуллы-хана. Я. Какое счастье!
Фариде. Махназ-ханум — жена Абутораба-хана! Насролла. Она имеет в виду нашего Абутораба! Я. Высокая честь!
Короче говоря, когда я выходил из дома Насроллы-хана, все соседки выстроились у дверей в два ряда, чтобы поглядеть на человека, сбившего с толку их мужей.
Насролла-хан тоже оделся и вышел вместе со мной.
— Насролла-хан, а ты куда? Опять закатываешься? Надолго? — спросила Марьям-ханум.
— Да нет, только провожу господина Шахани до остановки.
Кубок дружбы
В наш город, бывший центром провинции, прибыл новый губернатор. Ходили слухи, что новый глава провинции — большой любитель спорта. Эти слухи, вероятно, не были лишены основания: в первые же дни своей деятельности на жалкие ассигнования, отпущенные нашему городу комитетом по спорту, а также на некоторые отчисления муниципалитета и доходы от туризма он ухитрился построить плавательный бассейн и гимнастический зал для нашей молодёжи.
Однажды утром стены домов и витрины магазинов в нашем городе запестрели афишами с изображением вазы, под которой стояла подпись: «Кубок дружбы. В здоровом теле — здоровый дух!», а дальше шёл текст следующего содержания: «Уважаемые граждане города… Принимая во внимание стремление генерал-губернатора к развитию физических и нравственных сил молодёжи нашей провинции, городские власти приступают к проведению целого комплекса спортивных мероприятий. С этой целью приглашаются спортсмены из различных городов нашей провинции. Наши друзья прибудут к нам, чтобы принять участие в товарищеских спортивных соревнованиях, дабы укрепить дух взаимопонимания и дружбы и усилить контакты между молодёжью наших городов. Организаторы соревнования надеются, что гостеприимство, являющееся национальной чертой нашего характера, будет проявлено в должной степени».
Наш город охватили радость и небывалый энтузиазм — как-никак у нас впервые проводились столь крупные соревнования. И все это, конечно, благодаря усилиям нового губернатора, поборника физической культуры.
За две недели до приезда гостей молодёжь стала активно готовиться к встрече. Футболисты, волейболисты, легкоатлеты, борцы и пловцы тренировались по три-четыре раза в день. Казалось, город возродился, жизнь в нем забила ключом.
За несколько дней до соревнований при въезде в город, у западных и восточных ворот, появились триумфальные арки. Жители стали развешивать на домах и вдоль улиц разноцветные флаги, транспаранты и плакаты с лозунгами: «Добро пожаловать, дорогие чемпионы!», «Привет славной молодёжи нашей провинции!», «Искренне жмём руки дорогим спортсменам!».
Наконец настал долгожданный день. И когда пробил час, один людской поток устремился к восточным воротам, другой— к западным. В атмосфере всеобщего веселья и ликования, заколов, согласно обычаю, барашка и воскурив благовонную руту, караван спортсменов под громкие возгласы благословения ввели в город. Я сказал «караван» потому, что каждую команду сопровождала толпа так называемых тренеров, запасных игроков, капитанов и болельщиков, минимум в пять раз превышавшая число самих спортсменов.
Чемпионы и их свита разбили палатки в губернаторском и муниципальном саду и в специально отведённых и заранее подготовленных местах. В первый же вечер около четырёхсот самых уважаемых болельщиков были приглашены на ужин в честь рекордсменов. За столом губернатор, председатель муниципалитета и капитаны прибывших команд произнесли пространные речи. По содержанию эти тосты были совершенно идентичными (ведь все они в точности повторяли текст декларации господина губернатора!) и отличались лишь тембром голоса ораторов.
Во второй половине следующего дня начались соревнования. В беге, прыжках в длину и высоту мы проиграли, но зато в играх по волейболу, которые мы провели с победителями команд западных и восточных районов провинции, верх одержали наши противники. В соревнованиях по борьбе (которые происходили утром третьего дня), кажется, мы тоже проиграли нашим гостям из восточного района, но зато во второй половине дня борцы из западной области уж точно победили наших чемпионов.
На четвёртый или пятый день был назначен футбольный матч. С часу дня, в самую полуденную жару началось всеобщее паломничество к стадиону: в шляпах, чалмах, в костюмах, халатах, в туфлях и босиком устремились туда мужчины и женщины, люди всех сословий. Сами понимаете, что за много дней до этого неё билеты были распроданы.
К двум часам дня, нагруженные кувшинами с водой, с кружками в карманах, болельщики прибыли на стадион (в то время и нашем городе ещё не было водопровода, и поэтому народ запасался питьём, чтобы в сорокаградусный зной не умереть от жажды).
В четыре часа началась игра. Перед началом матча наш губернатор, главный болельщик, да благословит его Аллах, произнёс довольно пространную речь о пользе физкультуры и спорта.
— Друзья,— сказал он,— вы уже знаете, что в этих соревнованиях разыгрывается Кубок дружбы, который будет вручён команде-победительнице. Но главная цель, которую мы преследуем организацией этих спортивных мероприятий,— это создание атмосферы дружбы и взаимопонимания между нашими спортсменами. Мы хотим воспитать у молодых людей нашей страны дух взаимной выручки и симпатии.
Когда наконец губернатор умолк, под бурные, долго не смолкавшие аплодисменты на поле появились наши спортсмены в белых майках и чёрных трусах. С другой стороны поля выбежали их соперники в чёрных майках и белых трусах.
Обменявшись рукопожатием, спортсмены обнялись. Мы искренне радовались, что между молодёжью наших городов установилась такая горячая дружба, и молились про себя за то, чтобы Аллах даровал нашему губернатору здоровье и долгие лета жизни. Наконец послышался свисток судьи, и матч между футболистами нашего города и командой западного района начался.
В первом тайме гости забили в наши ворота шесть мячей, не пропустив в свои ни одного. Во второй половине игры один из игроков так ударил ногой нашего защитника по голени, что хруст костей до сих пор стоит у меня в ушах.
Наш судья запротестовал, но его протест был отклонён. Защитника на носилках вынесли с поля, и дружеская встреча продолжалась. Через некоторое время наш нападающий совершил блестящий проход к воротам противника, но получил такой удар в пах, что бедняга рухнул на землю и до сих пор ещё не оправился от нанесённой травмы. Да благословит его Аллах, это был один из самых завидных женихов нашего города, но что поделаешь, дружеская встреча есть дружеская встреча, где, как известно,
не обойтись без случайностей.
Во втором тайме гости забили в наши ворота ещё четыре мяча, и матч закончился общим счётом десять — ноль в их пользу. Зато на следующий день, когда наша команда встретилась с футболистами восточного района, мы проиграли с гораздо меньшим счётом — они забили нам всего восемь голов. Правда, во втором тайме этой дружеской встречи один из футболистов наших друзей ударом ноги сломал тазобедренную кость нашему вратарю. Но мы тоже не остались в долгу и забросали их команду арбузными корками, огурцами и гнилыми фруктами.
Не помню, на шестой или седьмой день состоялась последняя дружеская встреча — матч по боксу. В зале народу набилось— яблоку негде упасть. В центре зала на высокой скамейке восседал судья со свистком на шее. По сторонам от него стояли два боксёра в кожаных перчатках: один из них был нашим чемпионом, а второй — чемпионом западного района.