В том бою подвиг совершил хорунжий Некрасов, который, прикрывая своих казаков, выносивших раненых, один сразился с большой группой шахсевенов. Получив три тяжелые раны, он был найден на поле боя и сумел выжить.
После боя 22 мая русские отряды из Ардебиля, Сераба и Агара провели еще несколько операций против шахсевенских племен. В конце 1912 года воинственные кочевники — «любящие шаха» — приняли решение об «общей сдаче». Только в начале сентября ардебильские шахсевены сдали русским отрядам почти тысячу винтовок. Разоружение продолжалось до конца сентября.
20 октября собравшиеся в городе Ардебиле все ханы шахсевенских племен торжественно поклялись больше никогда не поднимать оружие против России. Более того, после этого события часть шахсевен (особенно тех, кто имел кочевья к северу от реки Араке) неоднократно высказывали «стать вместе с их землями российскими подданными».
После этого события на русско-персидской границе наступило спокойствие, особо не нарушавшееся и в годы Первой мировой войны.
Заключительным аккордом в наведении порядка на персидской территории южнее границы России стало следующее донесение начальника штаба Кавказского военного округа в Главное управление Генерального штаба. Генерал-лейтенант Н.Н. Юденич представил в Санкт-Петербург список 22 шахсеванских ханов и беков, оставленных заложниками в городе Ардебиле.
Казалось, что внутреннее положение в Персии изменилось к лучшему. По крайней мере, вооруженное сопротивление шахской власти (и одновременно русским экспедиционным войскам) окончательно сломлено, и его последние очаги еще тлели в горах Иранского Курдистана и Гилянского остана. В Иранский Азербайджан после событий в Тавризе и вокруг Ардебиля пришло «успокоение умов», выступления фидаев были подавлены силой оружия, шахсевенские племена это оружие сложили. Гораздо спокойнее стало в Хорасане.
Однако обеспокоенность не покидала ни царского наместника на Кавказе графа И.И. Воронцова-Дашкова, ни начальника окружного штаба генерал-лейтенанта Н.Н. Юденича. Свое «беспокойство» в видении развития персидских дел они докладывали в Санкт-Петербург. Суть этих докладов состояла в том, что экспедиционные силы умалять в Персии сегодня никак нельзя.
В Военном ведомстве пошли навстречу настойчивому царскому наместнику и начальнику окружного штаба, непосредственно занимавшемуся вопросами присутствия русских войск в сопредельном государстве. В российской столице понимали, что относительное спокойствие в Персии напрямую связано с нахождением на ее территории русских воинских отрядов. Такое спокойствие могло в один день принять образ крайней неустойчивости.
Чтобы усилить их силу, было принято такое решение: увольнение нижних чинов в запас, отслуживших положенный срок на
Кавказе, было осенью 1912 года задержано до 1 января 1913 года. Такой высочайший указ был подписан императором Николаем II. Таким образом, в экспедиционных отрядах до конца года (и на начало 1914 года) оставались наиболее опытные воины — старослужащие рядовые и унтер-офицеры.
…К концу 1913 года в Санкт-Петербурге стало окончательно ясно, что внутриполитическая ситуация в соседней Персии шахской властью берется под контроль. И что с «самовольством» шахсеванских племен наконец-то покончено. По крайней мере, они больше не выступали с оружием в руках против правительственных властей, прекратились «опасные» разбои на дорогах и нападения на русские воинские команды.
Утихомирились и курдские племена, которые «своеволием» и независимостью от власти шаха в Тегеране еще совсем недавно мало чем отличались от шахсеванов. Однако положение дел в горном Иранском Курдистане для России желало много лучшего: турецкая агентура из сопредельной стороны (граница была почти ничем не прикрыта) старалась вовсю.
После военного разгрома тавризских и голянских революционеров, племен шахсеванов и иных кочевников, создания атмосферы безопасности на торговых путях обстановка в Персии в самом конце 1912 года и в начале следующего года резко обострилась. Причиной стали раздоры среди членов правящей Каджарской династии, которые перешли в вооруженное противостояние.
Инициатором династической распри стал принц Салар-уд-Доулэ, который вознамерился вернуть на престол Мохаммеда Али-шаха. Собрав отряд примерно в 500 своих сторонников (цифры называются и больше), он объявился в окрестностях прикаспийского города Астрабада, на восточной окраине остана Мазендеран. То есть в той части этого остана, где проживало небольшое по численности племя каджаров.
Оттуда принц отправил телеграмму российскому государю, в которой «высвечивалось» его намерение вести вооруженную борьбу с тегеранским правительством. Можно было считать, что «мятежный принц крови» рассчитывал на то, что Россия в схватке за престол династии Каджаров останется нейтральной.
События в Астрабаде закончились тем, что шахские войска разбили отряд принца Салар-уд-Доулэ, который никакой боевой стойкости не выказал. Для Тегерана это была большая победа, поскольку спокойствие в персидской столице обеспечивалось присутствием сильного русского отряда в близком городе Казвине.
В силу всех вышеизложенных причин сокращение экспедиционных сил, прежде всего Казвинского отряда, было связано с большим риском «растерять» влияние на южного соседа Российской империи.
После «успокоения» шахсевенских племен летом 1913 года произошла вспышка «разбойной активности» кочевников-курдов в приграничье с Турцией. 15 июня курды близ селения Гулистан совершили нападение по дороге из Урмии на конвой в 30 терских казаков урмийского вице-консула Голубинова, обстреляв его из нескольких десятков винтовок.
Терцы во главе с хорунжим Александром Агоевым из станицы Черноярской приняли огневой бой, и курдам, числом примерно в 150 человек, пришлось укрыться в старинной крепости Кала-Зева. Вскоре из отрядного лагеря пришла помощь — две роты кавказских стрелков, два взвода казаков, команда разведчика при двух горных орудиях во главе с подполковником князем В.Г. Павленовым.
Ко времени прибытия поддержки вождь местных курдов Абдулла-бек уже начал отход со своими воинами в сторону турецкой границы, к селению Диза. Оно было обстреляно из горных орудий, а потом стала готовиться атака селения. С наступлением темноты курды заблаговременно бежали из Дизы, потеряв 31 человека убитыми и бросив 11 тяжелораненых.
Через месяц русскому отряду пришлось выдержать еще один сильный бой с племенным ополчением курдов. Их вожди Курдо-бек и Пиро-бек со своими конниками ограбили селения Шейбаны и Туляки, но в селении Мована кочевники встретили отпор со стороны христиан-айсоров, которые засели в церкви и стали отстреливаться от нападавших курдов.
Урмийский консул дал срочную телеграмму начальнику Азербайджанского отряда генерал-майору Н.Н. Воропанову. Тот сразу же выслал отряд, во главе походной колонны которого двинулся дивизион (две сотни) терского 1-го Горско-Моздокского полка. Когда терцы подошли к айсорскому Мовану, курды уже ушли из него в свои селения Бюлилан и Амби.
Узнав о приближении русских, беки отправили семьи и имущество в горы, к турецкой границе. Курды засели в каменных строениях и, когда терские казаки в конном строю подошли к Бюлилаиу, их обстреляли. После этого курды оставили селение и вновь начали огневой бой тогда, когда казаки прошли Бюлилан. В итоге столкновения курды бежали в горы. Казачий дивизион потерял несколько человек ранеными и убитым сотника Баева.
В конце того же июля месяца случился конфликт в «спорной Персидской зоне». Турецкий воинский отряд (около 60 солдат-аскеров) вошел в нее и занял там позицию. Начальник Азербайджанского отряда для разрешения конфликта на этот раз отправил туда стоявшую в Нагоде сотню шахских казаков.
При подходе сотни турки столь поспешно бежали на свою территорию, «что оставили на месте всю служебную переписку». Она, имевшая свою «доказательную ценность», была передана российскому консулу в Соуджбулаге полковнику Иясу.
В 20-х числах сентября курды, проживавшие к югу от Урмийского озера, начали «бунт», который закончился убийством в Соуч-Булахе консула полковника Ияса. Кочевники долго носили по городу его голову, надетую на пику. С получением известия о «злодействе» на место происшествия выступил отряд силой в пехотную роту, полусотню казаков при двух орудиях. Ему в поддержу из Тавриза спешно прибыл отряд в составе 1 — го Сунженско-Владикавказского казачьего полка, двух рот кавказских стрелков при двух орудиях под командованием полковника К.А. Толмачева.
Итогом этой карательной экспедиции стали арест и «наказание» зачинщиков «бунта». Курдское селение, жители которого совершили убийство российского консула, сровняли с землей, то есть разрушили.
…Такая ситуация, сложившаяся в Персии к началу 1914 года, которая по логике устремленности внешней политики России должна была быть дружественной своему северному соседу (или в крайнем случае, — нейтральной), в Санкт-Петербурге постоянно прогнозировалась. Равно как и оценивалась деятельность русских экспедиционных отрядов в этой восточной стране.
Этими вопросами лично занимался министр иностранных дел С.Д. Сазонов. В официальном документе (письме) российского МИДа главе Военного ведомства В.А. Сухомлинову от 18 декабря
1913 года говорилось:
«…Наступившее в последнее время известное успокоение в политической жизни в Персии дало мне повод пересмотреть основания командировки Казвинского отряда и пребывания его на персидской территории, причем при сношении с Наместником ЕИВ на Кавказе выяснилось, что мы могли бы сократить отряд до состава одного казачьего полка…
Изложенные соображения… (по сокращению российского военного присутствия на территории Персии в северной ее части. — А.Ш.) удостоились Высочайшего одобрения (то есть императора Николая II. — А.Ш.)
Уменьшение Казвинского отряда является тем более своевременным, что Шахское Правительство уведомило нас о своем решении удвоить численность Тавризского отдела Персидской казачьей бригады, доведя таковой до 1288 человек, с просьбой командировать в Персию 2 русских офицеров и 4 урядников для инструктирования…»