Однако показания Иванова должны были стать всего лишь частью мозаики.
А уж свести полученные из разных источников сведения воедино было задачей соответствующих структур ЦРУ…
Покончив с этим, Волк посмотрел на часы. Потом вдруг сказал:
– Раздевайтесь, инженер!
Русский невольно вздрогнул. Волк его успокоил:
– Не волнуйтесь, это всего лишь мера предосторожности…
Иванов посмотрел на Волка, пытаясь понять, говорит тот правду или вводит его в заблуждение. Волк тем временем посмотрел на Хамада:
– Отвезете одежду на берег. Оставите где-нибудь неподалеку от ресторана. С документами, деньгами и всем остальным… Все должно выглядеть так, будто наш друг решил искупаться.
Хамад беззвучно соскользнул с табурета. Имитировать несчастный случай с «языком» ему было не впервой. Однако о теле русского Волк ничего не сказал. И это было довольно странно…
Русский разделся, Хамад запихал его одежду в полиэтиленовый мешок.
Волк окинул Иванова придирчивым взглядом. И спросил:
– Простите, инженер, часы у вас водонепроницаемые?
– Брызгозащитные…
– Тогда снимайте и их.
Иванов остался в одних трусах, на которых были изображены овощи-фрукты. Выглядел в этом наряде русский весьма комично. Трудно было поверить, что этот человек представляет собой столь огромную ценность…
– Только поосторожнее там, – предупредил Хамада Волк. – Но и не возитесь долго, если его хватятся в ресторане, вызовут полицию.
Хамад кивнул. Волк вручил ему пульт дистанционного управления воротами. Иранец вышел, Волк закрыл за ним дверь и тут же прошел к окну. Убедившись, что его подручные выехали с территории, он повернулся к русскому. Тот все это время неловко ерзал в кресле.
– Извините, можно в туалет?.. – спросил он.
– Да, конечно, – кивнул Волк. – Идите за мной…
У двери санузла он посторонился и, прежде чем открыть дверь, сказал:
– Только тут такое дело, инженер… Наша хозяйка поскользнулась и ударилась. В общем, несчастный случай, поэтому полицию вызывать мы не стали. Так что поосторожней там…
Волк произнес это таким спокойным тоном, что Иванов сперва принял сказанное за шутку. Однако, едва войдя в санузел, он увидел распростертое на полу тело довольно молодой женщины. Инженер невольно остановился. На плечо ему легла рука Волка.
– Проходите, инженер, другого туалета у нас, извините, нет. А на улицу по нужде лучше не ходить.
Повинуясь легкому толчку Волка, русский шагнул к унитазу. При этом он старался держаться от тела как можно дальше. Волк прикрыл дверь, но уходить не стал.
Иванов осторожно присел на унитаз. В другой раз он, наверное, не смог бы в таких условиях оправиться, но сейчас выбора у него не было.
Сделав свое дело, он потянулся за туалетной бумагой, потом смыл воду и натянул трусы.
Все это время Иванов старался не смотреть на тело. Но тут его взгляд невольно встретился с глазами лежащей женщины. И инженер застыл, словно загипнотизированный. Ему на миг показалось, что она чуть шевельнула ресницами.
Русский отступил назад и налетел на унитаз. С трудом удержав равновесие, он скользнул взглядом по обнаженному телу женщины. По сравнению с проституткой по имени Шехерезада лежащая на полу хозяйка дома была просто богиней. Но это не помешало Волку безжалостно ее убить…
Иванов вдруг ощутил непреодолимый позыв к рвоте. Прижав руку к груди, он резко повернулся, плюхнулся на колени и наклонился над унитазом. Около полминуты его буквально выворачивало наизнанку. Когда спазмы наконец отпустили Иванова, он услышал голос стоящего за спиной Волка:
– Нельзя пить в такую жару этот мерзкий самогон, инженер! Но ничего, умывайтесь, я угощу вас кое-чем получше…
Иванов поднял голову. Тирада Волка не была лишена издевки, но смотрел он на своего пленника с сочувствием и даже с некоторым беспокойством. Русский даже подумал: а может, это и вправду был несчастный случай?.. Он-то ведь тоже едва не упал, налетев на унитаз…
– Как ты додумался допросить мальчишку-торговца? – спросил полковник Барси.
Он был так удивлен, что даже обычная грубость в его голосе куда-то подевалась. Абудас понял, что Аллах на его стороне. И сказал:
– Я просто немного понаблюдал за тем местом, господин полковник…
– Ты уверен, что он не ошибся?
– Думаю, нет. Я специально провел небольшой эксперимент. Он определяет по запаху даже марки машин. Только путает «БМВ» и «Фольксвагены»…
– Это и немудрено, – сказал полковник. – Их делают на одних и тех же заводах из одних и тех же комплектующих… Значит, инженеру позвонили в ресторан с якобы украденного телефона. После этого он вышел на улицу и направился не к морю, а в переулок. И оттуда сразу выехала большая машина – «БМВ» или «Фольксваген»… Я правильно понял?
– Да, господин полковник! Ситуация вырисовывается именно такая…
– Слушай меня внимательно, Абудас! Этот русский знает слишком много о нашей ядерной программе! И мы не можем допустить, чтобы он выехал из страны! Если его прячут соотечественники на электростанции, я должен об этом знать! Как можно быстрее! Ты все понял?
– Да, господин полковник! Но вы же сами знаете, как трудно добыть информацию о русских. У нас на станции осведомители только из числа обслуживающего персонала из местных. А они вряд ли будут в этом случае полезны. Да и майор Сахаб…
– Ты не понял, Абудас! С Сахабом я разберусь сам. Только позже. Забудь о нем! С завтрашнего дня ты переходишь в оперативное управление отдела безопасности ядерной программы! И я тебе приказываю любой ценой выяснить: действительно ли Иванов решил бежать из Ирана и с этой целью имитировал свою смерть?.. И если да, то где он скрывается?
Иванов склонился над умывальником. Волк дождался, пока он умоется, и протянул пленнику полотенце. Когда тот вытерся, они вернулись в гостиную. На этот раз Волк предложил инженеру сесть за барную стойку.
Достав высокие стаканы, он плеснул в них водки. В свой чуть-чуть, а в стакан Иванова – около ста пятидесяти граммов.
– Берите, инженер! – кивнул Волк. – Я хочу выпить за наше сотрудничество!
Иванов стакан взял, но посмотреть Волку в глаза не решился. Тот едва заметно улыбнулся.
– Прозит! – легонько чокнулся он и выпил.
Когда Иванов последовал его примеру, Волк потянулся за сигаретой.
Щелкнув зажигалкой, он выпустил дым в сторону и сказал:
– Я понимаю ваши опасения, инженер, но, поверьте, они абсолютно беспочвенны…
– Какие опасения?.. – негромко пробормотал русский, по-прежнему не решаясь посмотреть на Волка.
– Насчет хозяйки. Это действительно был несчастный случай, поверьте. Однако не стану скрывать: если бы не он, мне все равно пришлось бы сделать так, чтобы она умерла. Ради вашей безопасности, инженер.
– Моей… б-безопасности?..
– Да. Принято решение о вашей эвакуации.
– Какой эвакуации? Куда?
– Это пока секрет. Однако могу вас заверить: в той стране, интересы которой я представляю, вам будет намного лучше, чем в Иране… Поэтому-то наши интересы на данном этапе и совпадают. Я не набиваюсь к вам в друзья, однако хотел бы попросить, чтобы до того времени, когда мы окажемся в безопасности, вы не делали глупостей и были поосторожней…
– В каком смысле?..
– Восток коварен. Здесь никому нельзя доверять до конца, верно? И ни на кого нельзя положиться… Вы видели, с кем мне приходится работать? Хамад – законченный наркоман. И садист. Киркун не лучше. Можете поверить мне на слово, я просто не хочу шокировать вас подробностями. Так что нам с вами лучше доверять друг другу. Вы согласны?..
– Да!
– Я рад, что мы достигли консенсуса! – улыбнулся Волк. – А теперь пора и отдохнуть… Прошу! – Проведя инженера в кабинет Сюзи, Волк вытащил из кармана наручники. На удивленно-испуганный взгляд русского он улыбнулся: – Мы же на Востоке, так что, извините, придется перестраховаться…
Иванов улегся на одеяло в углу, Волк пристегнул его наручником к чисто символическому радиатору отопления. Из-за жары большую часть года в Иране нужны вовсе не батареи, а кондиционер.
Сам Волк уселся за компьютер. Около десяти минут он «зашифровывал» схему ядерного центра, чтобы она выглядела просто как промышленная установка. Кодировочную таблицу, в которой каждому военному термину соответствовал технический, Волк знал почти наизусть. Отправив данные на почтовый ящик замначальника оперативного управления ЦРУ, Волк потянулся и посмотрел на часы.
Хамад выскользнул в дверь и остановился на крыльце в ожидании, пока глаза привыкнут к относительной темноте. Сидящий в машине Киркун повернул к нему голову. Хамад наконец двинулся с места. Передвигался он с характерной пластикой, присущей большинству восточных мужчин. Плюс к этому – практически бесшумно.
Распахнув дверцу «БМВ», Хамад бросил на заднее сиденье пакет. Потом уселся за руль. Киркун спросил:
– Куда-то едем?..
Хамад завел двигатель, открыл пультом ворота и кивнул:
– Да, на пляж…
Авто выехало за ворота, разговор продолжился по дороге.
– А с инженером что? – спросил Киркун. – Выбросим на берег потом?
– Спросишь у Волка, как вернемся. Он мне не сказал…
Киркун умолк. Однако мысль о том, что Волк неожиданно поменял план операции, явно не давала ему покоя. Хамад негромко сказал:
– Волк что-то задумал…
– В каком смысле?
– Насчет этого инженера…
– А что он может задумать?..
– Ну, например, выпотрошить его, но не убить.
– И что с ним потом делать? – спросил Киркун, который особой остротой мысли никогда не отличался.
– Да хоть тем же евреям продать!
– Но это же опасно!
– Зато денег можно срубить знаешь сколько? У израильтян денег куча! Только вот еще большой вопрос – захотят ли они платить…
Киркун немного подумал, но мысль Хамада не понял. И спросил:
– В каком смысле?
– В прямом! Если что-то можно взять даром, ты будешь платить?