А Бутурлин молчал! Потом вдруг усмехнулся и продолжил:
– Да не кручинься ты так! Астраханские того посла ещё подержат сколько надо! Да и не ими это выдумано, а это по нашему исконному обычаю они не могут сразу пропустить посла в Москву, а они должны сперва послать туда гонца, там царь гонца выслушает, и если будет на то его царская воля, то он велит пустить посла в Москву, и даст на это подорожную, гонец её возьмёт и привезёт астраханским, а астраханские передадут её послу, и вот только уже тогда, с той царской подорожной, посол сможет ехать дальше. А пока что он сидит и ждёт. А ты за это время съездишь в Персию и привезёшь слона и вперёд посла въедешь в Москву. И всё! Но чтобы завтра рано утром выступил!..
И вдруг спохватился и спросил:
– А где, кстати, твоя подорожная?
Маркел достал её из-за пазухи и подал. Бутурлин взял её, прочитал, посмотрел на другие отметки, покачал головой и поставил свою. И уже только он отдал подорожную Маркелу, как внизу вдруг раздался шум. Шумели во дворе, всё громче.
– Что это ещё такое?! – сердито спросил Бутурлин.
– Ведут кого-то, – ответил Маркел.
И так оно и оказалось: открылась дверь, и стрельцы ввели чернявого, бритого наголо человека в татарском халате. Человек прижал шапку к груди и поклонился Бутурлину.
– А! – настороженно воскликнул Бутурлин. – Мехметка! Ты что здесь делаешь?
– Службу служу, – сказал этот человек Мехметка, правильней Мехмет. – Чужие люди на Тюрк-ор пришли и идут дальше, очень быстро.
– Что за чужие? – спросил Бутурлин.
– Вор Порфирка со своими людьми, – сказал Мехмет.
– Сколько их?
– Пять сотен, может, больше.
– А другие кермены идут?
– Я этого не знаю. Я только знаю проПорфирку. Я его с его керменом на свои глаза видел!
Бутурлин молча смотрел на Мехмета. Мехмет медленно помаргивал. Бутурлин спросил:
– А если ты кривишь, тогда что?
– Я не кривлю, – сказал Мехмет сердито. – Зачем мне кривить? Разве я тебе когда кривил?! И разве у меня две головы, чтобы одну тебе отдать?
Бутурлин молчал, задумавшись. Потом повернулся к Маркелу. Маркел усмехнулся. Мехмет тоже усмехнулся и прибавил:
– Позавчера они прошли Паншин-кермен, а сегодня повернули к вам и дошли до Тюрк-ора. Завтра к обеду они будут здесь. Это стоит двадцать пять монет.
– Завтра дам, – ответил Бутурлин. – Когда Порфирий придёт, сразу дам.
Мехмет усмехнулся. Бутурлин сердито приказал:
– Уведите его!
Стрельцы увели Мехмета. Бутурлин громко засопел, потом сказал:
– Вот, ещё только этого не хватало! Донцы на вас идут!
– Почему это на нас? – спросил Маркел.
– А потому что мы что? – сказал Бутурлин. – Мы за стенами. А вас бери голыми руками прямо с пристани!
– А мы сегодня соберёмся и уйдём, – сказал Маркел.
– Рано ещё собираться, – сказал Бутурлин. – Потому что а вдруг всё это брехня? Может, сидит Порфирка у себя на Дону, в своём кермене, и знать не знает, ведать не ведает, что Мехметка про него тут набрехал. А то и совсем наоборот, – тут же прибавил Бутурлин. – Они уже пришли сюда, затаились за Горбатым островом и ждут, когда ты их напугаешься и погребёшь скорей на Низ, и вот тут они тебя и перехватят!
– Так ты что думаешь, Мехметка накривил? – спросил Маркел.
– Накривил не накривил, – задумчиво ответил Бутурлин, – а ждать надо всякого. Слаб человек! Я сулил Мехметке полсотни монет, а Порфирка, может, сотню посулил. А теперь ещё моих прибавь, и получается сто пятьдесят! Кто же от такого соблазна удержится?
– И как нам тогда быть? – спросил Маркел.
– Отдыхай пока, – ответил Бутурлин. – Будем ждать второго человека. У меня же там не один Мехметка! Но этот второй пока молчит.
– А если его порфирьевские срезали? – спросил Маркел.
– Значит, такова его планида, – сказал Бутурлин. – И значит, Мехметка правду сказывал. Завтра дам ему полста монет. И дальше что? Мы-то за стенами и отсидимся, как в прошлом году отсиделись, они тогда мимо прошли, даже не останавливались. Но это мы. А вам нельзя сидеть, а надо уже начинать собираться помаленьку, чтобы потом сразу пойти на Астрахань, слышишь?! А мы тебя со стен прикроем. Пороху не пожалеем! Я же о тебе, может, больше, чем о себе, пекусь, потому что тебе что? Тебя пуля чирк – и уложила! А со мной так скоро не получится! Меня сперва свезут в Москву и там как начнут трепать, мурыжить за то, что вы слона не довезли и на весь мир царя ославили и дружбу с кызылбашами перевели в недружбу… Ну и так дальше. Но это всё после. А пока иди и собирайся, и пусть все твои собираются. Не стой!
Маркел поклонился, развернулся и пошёл, шапки пока не надевая.
Шапку он надел уже за дверью и подумал, что никакой беды пока что нет, но очень скоро она может быть.
И почти что так оно и оказалось. Когда Маркел спустился к пристани, то увидел, что возле кирюхинского головного струга стоит сам Кирюхин, а с ним старшины из их каравана. Кирюхин что-то говорил вполголоса, старшины его внимательно слушали. Маркел подошёл к ним, старшины расступились. Кирюхин повернулся к Маркелу и спросил, что слышно.
– Говорят, Порфирка выступил, – ответил Маркел.
– Это мы уже слышали, – сказал Кирюхин. – А что Бутурлин говорит?
– Напрямую ничего пока, – сказал Маркел. – Может, говорит, кривит Махмутка, а может, и нет.
– А что ты про это думаешь? – спросил Кирюхин. – Ты же в этом понимающий. Вон как вы людей к кресту приводите и правду из них вышибаете!
– Э! – только и сказал Маркел. – Правду! Да тут иной наш единоверец хоть три раза подряд побожится и тут же скривит! А что уже про инородцев говорить?! Да такому нам скривить – это только своего бога порадовать. Также и ваш Махмутка – поди угадай.
Купцы молчали, хмурились. Потом Кирюхин вновь сказал:
– Ладно Махмутка, а ты сам как? Что ты про Порфирку думаешь?
– А что я думаю? – задиристо сказал Маркел. – Я человек маленький. Что мне Порфирка? Я же не ему, а я царю служу, и у меня есть дело, и я по этому своему делу завтра должен буду ехать в Астрахань, и это всё! – И он широко перекрестился.
Все опять молчали. Потом Кирюхин нехотя сказал:
– Ну что ж, братцы мои старшины. Слово сказано! Это и вправду дело государево, и куда мне от него? Я же тоже у него на службе. А вот вас я никого неволить не могу. Кто хочет, может оставаться здесь и ждать оказии, а кто хочет, тех возьму с собой.
– А что Смыков? – спросили купцы. – А он что?
– А это вы уже сами у него спросите, – ответил Кирюхин.
– О! – вдруг воскликнул один из старшин. – А вот и он!
Все обернулись. По пристани шёл Смыков.
– Елизар! – окликнул Кирюхин. Тот остановился. – Елизар, поди сюда!
Смыков нахмурился, но подошёл. Кирюхин спросил, куда он идёт. Смыков ответил, что в крепость.
– Как в прошлый раз? – спросил Кирюхин.
– Может, и так, – уклончиво ответил Смыков. – Это уже как воевода велит.
– Ну, иди, – сказал Кирюхин.
И Смыков ушёл. Кирюхин ещё раз осмотрел старшин и сказал:
– Тогда так, государи старшины. Идите по своим артелям, созывайте артельщиков и думайте, как вам завтра быть. А после я приду и посчитаю.
И старшины разошлись по пристани. А Кирюхин поднялся на струг, залез к себе в чердак, достал есаульную книгу и позвал Маркела. Пришёл Маркел, Кирюхин листал книгу, называл, Маркел считал в уме, Кирюхин проверял по книге, сколько кораблей уже прошло, сколько осталось, что везут, в какую цену, сколько чего оплачено, а сколько нет, и так далее. Потом стали подбивать остаток. Получалось, что в Царицын они привели 57 кораблей, из них 15 там же и останутся, а дальше, на Астрахань, собираются идти 42 корабля, 8 артелей.
– Но это, – сказал Кирюхин, – если никто не передумает. Ну а если передумают, тогда будут сидеть здесь и ждать оказию, а её в этом году может совсем не быть. Так что лучше идти скопом.
Он взял книгу и пошёл. А Маркел залез к себе в чердак, проверил сундук, печати, лёг и задумался. Надо было думать о слоне, но о слоне совсем не думалось, а думалось то о Параске, то о Нюське, то о Котьке Вислом. Вот, думал Маркел, лучше бы Котьку сюда послали, Котька ловкий, он бы и с воеводой поладил, и с Порфиркой сговорился бы, и у Мехметки выведал, правду тот говорил или неправду. Ловкий малый этот Котька, да и старший брат у него не дурак, служит в Посольском приказе, переписывает грамоты, страшно сказать, за самим царём. А там строго! Титло не там поставил – и тебя на дыбу! И тебе кнута! Эх, дальше думалось, надо было сразу идти к Котькиному брату, брат же про Нюську всё знает, всё видит, брат бы сразу посчитал, что они уже почти одна семья – и рассказал бы про Ряпунина, что там да как, а так теперь что? Теперь поди угадай, что там было, почему тот слон сдох, а если не знаешь…
И Маркел заснул. И ничего ему в тот раз не снилось, он просто лежал и набирался сил. Так он лежал с час, не меньше.
А потом пришёл Кирюхин, разбудил Маркела. Гришка принёс горячего, они поели. Маркел спросил, как дела, на что Кирюхин ответил, что все восемь артелей с ними едут, никто не остался.
– А там люди бывалые, – сказал Кирюхин. – Так что будет нам от них подмога, если что. Но это если Порфирка придёт, а пока что ничего о нём не слышно. Вот так-то!
И на этом их беседа кончилась. Они ещё немного выпили и разошлись. Маркел вернулся к себе, снова лёг, зажмурился, опять долго ничего не снилось. В глазах было темно, на пристани перекликались караульщики, и под их гиканье Маркел мало-помалу заснул. И опять ему во сне было спокойно, смирно…
А потом из темноты вдруг как выскочит слон! Да как кинется к Маркелу! А Маркел как кинется бежать! А слон за ним! А вокруг поле бескрайнее, пожухлая трава, жарища! Маркел бежит, спотыкается, а слон сзади топает, земля трясётся! Пушки бабахают! Пищали ухают! Маркел вскочил…
Глава 11
Было ещё темно, ещё только начало светать, а уже колокола гремели! Грохотали пушки! Люди кричали, бегали! Маркел схватил саблю, выскочил из чердака и осмотрелся. Крепостные ворота стояли открытые настежь, в них вбегали люди. Со стен стреляли пушки, было очень дымно. Кирюхин стоял на причале, размахивал руками, что-то объяснял бегущим.