– Вот! – ещё раз сказал Андрюшка и спросил: – Ещё что?
Маркел не удержался и полюбопытствовал:
– А эти как, посольские?
– А эти так! – сказал Андрюшка. – Этим поделом. Петьке Клюеву дадут кнута и отправят вторым дьяком в Пустозерск, а Федьке Ряпунину тоже дадут кнута и тоже отправят, но уже не дьяком, а на поселение, в Лампожню.
– А… – начал было Маркел.
Но Андрюшка уже не стал слушать, а только махнул рукой, развернулся и пошёл к двери. За ним пошли его люди. Захлопнулась дверь. Маркел снял шапку, подошёл к Параске, поклонился, Параска обняла его…
Ну и так далее.
Да, а было это октября шестнадцатого дня. А на следующий день, семнадцатого октября, в понедельник, посол уехал. После проводов посла, за обедом, царь ни о чём другом не говорил, а только о слоне. И также вечером, когда собрали Думу, царь всё больше про слона да про слона говаривал. Спрашивал, куда его определили, сказали – в зверинец, во второй загон от входа, между белым медведем и жар-птицей, и положили ему харч на полтину в день, царь был доволен, пошёл почивать, и там тоже…
Ну да! И также и назавтра, ещё до обедни, пошёл посмотреть, проверить. Всё было в порядке, слон был сыт, в слоновнике было чисто.
И только царь оттуда вышел, как следом валом повалил народ! И так было целую неделю! Как только утро, все к слону! Потом мало-помалу насмотрелись, стали ходить реже. А после у царя дела, и у народа тоже. Да и что такое, говорили, слон, ну, здоровая скотина, ну, зубастая, видали мы и позубастей. И стали забывать слона. Бывало, за весь день никто не придёт посмотреть.
Один Маркел слона не забывал. Как идёт на службу в приказ, обязательно завернёт, даст гостинца. Или когда едет с розыска, привезёт разных лакомств, рахат-лукумов всяких. И слон его ждал! Бывало, Маркел ещё далеко, ещё вёрст за сотню, а слон уже волнуется, ходит по слоновнику, трясёт хоботом, дудит. Бабы Параске говорят: твой едет! И точно, через день является, и по дороге, даже не заходя домой, сразу к слону. Параска злилась. А ей говорили, что а разве лучше будет, если начнёт пить? С дороги и сразу в кабак? И Параска терпела. А время текло, служба шла, и однажды…
Но об этом уже в следующий раз.