– Сын хозяйки.
– Какая разница?! Все равно он унаследует замок. Послушай, ты сказала, что поедешь сюда на недельку-другую, и пропала. Я случайно узнал, где ты находишься. Ты словно сбежала от меня.
– Никуда я не сбежала, просто работаю здесь. Сам видишь, какое это место —устроиться практически невозможно, да и платят хорошо, не то что у вас там.
– Таня, я соскучился. Просто с ума схожу без тебя! Я понимаю, ты меня не любишь, но я-то тебя люблю.
– Томас, прекрати.
Но Томас обнял ее, держал крепко, пытаясь поцеловать Татьяну в губы.
– Не сейчас… и не здесь. Я на работе. Меня в любую минуту могут вызвать. Прошу тебя, Томас!
– Но мы не виделись с тобой сто лет, я специально приехал сказать, что хочу быть с тобой. Возвращайся, поселишься в моем доме. Пока поживем так, а там видно будет. Ты человек свободный, я тоже. К тому же мне очень хорошо с тобой. Да, вот еще что. Ты можешь вообще не работать. Сиди себе дома, лепи пельмени или пирожки. Смотри телевизор. Я на все согласен!
– Томас, во-первых, не говори так громко…
– Да здесь же толстые стены.
– Все равно. Ты пойми, у меня заключено что-то вроде контракта, и я не могу вот так взять и уехать.
– И сколько продлится этот твой контракт?
– Я пока не могу сказать.
– Неужели во всей Германии не найдется тебе замены?! Ты же здесь просто убираешься. Хочешь, я найду женщину, которая займет твое место, заменит тебя?
– Томас, дело не в этом. И вообще. Ты так неожиданно приехал…
– Ты не рада, милая?
– Рада. Просто это так неожиданно…
– Я думал, ты обрадуешься, все бросишь и уедешь со мной.
Томас, невысокий, плотный, хорошо одетый господин с портфелем из натуральной кожи в руках, вызывал в Татьяне чувство защищенности и комфортности. Томас ей нравился, она согласилась бы даже жить с ним, если бы не ее договоренность с Лорой Бор. Замку требовалась русская уборщица – именно русская. Почему – никто не знал. Хотя Татьяна подозревала, что все дело в Михаэле, в его желании обладать именно русской женщиной. Кажется, несколько лет тому назад у него была какая-то любовь, но та женщина бросила его, вышла замуж или просто уехала. Мальчик получил психологическую травму, после чего никак не может оправиться. А что только не сделаешь ради единственного сыночка?
– Томас. У меня есть одна идея… Понимаешь, все, что происходит в стенах этого замка, должна знать хозяйка. Без ее ведома даже ты не смог бы сюда войти. Я не хочу скандала, к тому же Лора должна мне приличные деньги. Подожди меня здесь, я расскажу ей о твоем приходе, отпрошусь. Она хоть и строгая дама, но с понятием, думаю, она позволит тебе здесь остаться. Не хочу прятаться, как воровка!
– Татьяна, поступай, как считаешь нужным, но я бы на твоем месте все бросил, получил расчет и уехал в Мюнхен. Ты не представляешь, какой ремонт я сделал в доме. Как там сейчас красиво! Я купил новую спальню. Все – для тебя. А ты носишься со своей хозяйкой. Вы – русские женщины – какие-то странные.
– Мы – нормальные. Так я пошла?
– Хорошо. Иди, – пожал плечами Томас, состроив мину обиженного на весь свет человека.
– Не дуйся, я же все это делаю для того, чтобы мы побыли вместе.
Татьяна отправилась к Лоре Бор.
Хозяйка встретилась ей на лестнице. Одетая во все темное, бледная, со стянутыми в узел волосами, она выглядела точной копией одной из своих бабок, изображенной на холсте и вывешенной внизу, в холле.
– Мне надо с вами поговорить, – сказала Татьяна, с интересом разглядывая вышедшее из моды платье хозяйки.
– Поднимемся ко мне, – попыталась улыбнуться ей Лора Бор. – Что-нибудь случилось?
– Нет, ничего особенного. Просто ко мне приехал один мой приятель… близкий друг. Зовет меня замуж. Я ему объяснила, что работаю у вас по контракту и очень дорожу этим местом, но он настаивает на том, чтобы я все бросила и переехала к нему, он живет в Мюнхене. Он – обеспеченный человек, у него своя маленькая фабрика по производству ниток. Он любит меня.
Последние слова она произнесла уже в комнате Лоры.
– Садитесь, Татьяна, – хозяйка пригласила ее сесть в кресло. – Я понимаю, вы еще молодая женщина и у вас могут быть определенные желания. Вот если бы этот человек был вашей ровней, то мы бы могли его принять, скажем, вторым садовником или конюхом, но он не беден. А это уже лишние сложности. Объясните ему, что вы освободитесь через месяц, думаю, если он любит вас – подождет. А чтобы он почувствовал себя любимым, обласканным, я отпускаю вас, Татьяна, на всю ночь, и день, и на следующую ночь. Можете поехать в Мюнхен, повеселиться в каком-нибудь ресторане. Более того, я предлагаю вам выбрать одно из моих платьев.
С этими словами Лора подошла к шкафу, распахнула его, и Татьяна увидела целый ряд нарядов, висевших на плечиках.
– Нет. Не надо. Я так не могу. – Татьяна была удивлена, она не понимала, что вообще происходит. Меньше всего она ожидала такого поворота событий.
– Выбирайте! Вы же видите, я практически никуда не выхожу, приемов не устраиваю. Это Михаэль позволяет себе почти каждый вечер пьянствовать в «Красной башне» или еще где-то. Но он молодой, ему многое позволено. Не стесняйтесь, выбирайте себе платье. Думаю, они все будут вам впору.
Несмотря на старомодность самой Лоры Бор, ее вечерние туалеты никогда бы не вышли из моды, не устарели бы – они были роскошны. Татьяна выбрала зеленое вечернее платье и попросила разрешения его примерить. Когда она подошла к зеркалу и Лора увидела ее, им обеим стало ясно – это платье просто создано для Татьяны. Стройнит, молодит, подчеркивает полную грудь.
– Я дарю его вам, Таня, – вдруг сказала Лора Бор. – Вы не ослышались.
– Но это же очень дорогое платье!
– У меня их много. Так что забирайте его и отправляйтесь со своим Гансом.
– Томасом, – осторожно поправила ее Татьяна.
– Хорошо, с Томасом. Отправляйтесь со своим Томасом в ресторан. И объясните, что вы пока еще не можете дать ему положительный ответ, пусть он подождет месяц, хорошо? А мы пока найдем вам замену.
Татьяна вышла из комнаты Лоры, прижимая к груди платье и недоумевая – откуда вдруг такая щедрость? Хотя, с другой стороны, никто в замке так много не работает, как Татьяна, разве что повар.
– Томас, смотри, какое платье мне подарила хозяйка! Знаешь, она не против того, что мы будем вместе, но просила тебя подождать один месяц. – При Томасе, не стесняясь, надела платье. – Ну как? Она сказала, что мы можем пойти в ресторан.
– Странная у тебя хозяйка, вот что я скажу, – сказал Томас, любуясь Татьяной. – Платье, конечно, великолепное, но я бы и без нее догадался пригласить тебя в ресторан.
– Так мы поедем в Мюнхен?
– Прямо сейчас! И будь моя воля, я бы уже никуда тебя не отпускал. – Томас сжал ее в объятиях, повалил на кровать, и его руки жадными, порывистыми движениями устремились под новое платье. – Как же я по тебе соскучился, Таня!
10. Поселок Гегель под г. Энгельсом. Россия
– Вы знаете, что мы собрались сегодня не просто так. У нас есть повод. Причем повод ежегодный. Понятное дело, что ваша мама давно уже не сидела за этим столом, не ела винегрет и салат оливье. Мы не знаем, чем она вообще питается и как живет, но в том, что она много работает – в этом, думаю, никто из вас не сомневается. Каждый месяц ваша мама присылает нам всем деньги, причем немалые. Конечно, она могла бы звонить нам почаще, но, видимо, у нее много работы, она занята.
Виктор не знал, что еще сказать, он продолжал держать рюмку с водкой, ждал, что кто-нибудь из его взрослых детей присоединится к тосту, произнесет несколько слов в честь дня рождения матери, но Ленка (ей на прошлой неделе исполнилось двадцать три года), не дождавшись окончания тоста, лихо опрокинула рюмку, и ее примеру последовал младший брат, семнадцатилетний Юрок. Виктор, вздохнув, тоже выпил за здоровье своей жены, закусил винегретом и машинально подумал о том, хорошо ли, надежно ли он спрятал присланную женой валюту.
– Да она нас забыла, – вдруг сказала Ленка, накладывая себе картошку с курицей. – Вообще не пишет. И адрес электронный есть, и интернет-кафе в Германии имеется на каждом углу, хотя, я думаю, она и с хозяевами могла бы договориться и пользоваться их компьютером. И телефоны есть, и деньги тоже. Просто у нее там своя жизнь, а ты, дорогой мой папочка, хранишь ей верность. Да не вернется она, неужели ты еще не понял? Мамка наша – женщина молодая, привлекательная, с самого начала было ясно, почему она в эту Германию так рвется. Может, поначалу ее интересовали только деньги, но теперь-то у нее уж точно кто-то объявился!
За окном шел дождь. Семья сидела за накрытым столом и вспоминала мать. Вошедшая неслышно соседка Лида, свой человек в доме, положила себе закуску и села смирненько рядом с главой семейства.
– Вы о Татьяне, что ли? – Лида зацепила вилкой жирненький масленок и с удовольствием проглотила его. – Сто лет ее не видела. Соскучилась. У меня компьютера нет, да и телефон за неуплату отключили. Но вам-то она что пишет? Как у нее дела? Как здоровье?
– Да ничего мы о ней не знаем. Вернее, знаем, что она в Мюнхене, кажется, работает много. Деньги высылает, все чин чином, – ответил с набитым ртом Виктор. – Дети вот говорят, что забыла нас мамка, не пишет, не звонит.
– А вы и рады, что она не пишет! Главное – чтобы денежки присылала. Охамели вы, мои дорогие. Давно хотела вам сказать. Особенно ты, Виктор. Нигде не работаешь, сытно живешь, да и детки твои хорошо устроились!
– Ты что такое говоришь, Лида?
– А кто вам еще правду скажет? – Соседка, словно чувствуя, что с такими разговорами она недолго продержится за столом, поспешила положить на свою тарелку картошку и куриную ножку. – Думаете, я не знаю, что у вас такой стол не только в ее день рождения, а вообще каждый день? Что вы морозильную камеру купили и куриными окорочками ее набили? Стиральную машинку приобрели, причем не в кредит, как все ваши знакомые, а заплатили наличными. А ты, Ленка, что глаза-то вылупила? У отца ты сколько денег вытянула вроде бы на свадебное платье? Тыщи немереные! А на самом деле ты в Саратов катаешься, по ресторанам с мужиками. А про свадьбу все придумала!