При этом действия в Закавказье, на Каспии и в Средней Азии англичане осуществляли с территории Персии. Поскольку не только мир, но и перемирие с Англией Советская Россия не подписывала, то Красная Армия в полном соответствии с международным правом могла преследовать отступающие британские войска на любой территории — в Персии, Афганистане, Индии и т.д.
Ну а то, что у руководства большевиков государственные интересы превалировали над идеологией и стремлением к мировой революции, хорошо иллюстрирует пример Турции. В ноябре 1920 г. «русская армия» генерала Врангеля (всего 60—70 штыков и сабель) ретировалась из Крыма в окрестности Константинополя. История XIX — начала XX века знает десятки случаев, когда крупный военный контингент одной страны оказывался на территории другой. И во всех случаях, согласно международному праву, он подвергался интернированию, в том числе полному разоружению. Вот, к примеру, когда в том же 1920 г. части Красной Армии после поражения под Варшавой отступили на территорию Восточной Пруссии, германское правительство немедленно интернировало их.
А теперь Англия и Франция грубо нарушили международное право и разрешили барону оставить свои дивизии и флот в полной боевой готовности. Кроме того, в районе черноморских проливов было сосредоточено свыше 130 тысяч солдат Антанты, из которых свыше 110 тысяч составляли англичане и французы, а также огромный флот, насчитывавший в своем составе 10 линкоров.
И вот тут советское правительство напрочь забыло о классовой солидарности, мировой революции и вступило в военный союз с националистом и антикоммунистом Мустафой Кемалем. Мустафа поднял в Анкаре мятеж против султанского правительства и объявил себя главой Турецкой республики. С коммунистами у Кемаль-паши разговор был короткий — или к стенке, или в мешок и в море. Последним способом было казнено несколько сот коммунистов. Тем не менее Москва заключила союз с Анкарой. Осенью 1920 г. в Анкару из Советской России поступило 200 кг золота. Позже прибыло еще несколько таких «посылок». В 1920—1922 гг. большевики поставили кемалистам 40 тысяч винтовок, 327 пулеметов и 54 орудия.
Мало того, Ленин и Троцкий пожертвовали Карской и Ардаганской областями, ранее входившими в состав Российской империи, и отдали их Кемалю.
На мой взгляд, Ленин и Троцкий переоценили возможности Англии и Франции на Черном море. С некоторой натяжкой можно сказать, что в 1920—1921 гг. обе стороны блефовали. Лондон грозил Москве новой высадкой врангелевских войск, поддержанных дивизиями Антанты, и походом на Москву. Ну а Владимир Ильич и Лев Давыдович шантажировали «просвещенных мореплавателей» захватом Персии и походом на Индию. Ни та, ни другая сторона не были в состоянии реализовать амбициозные планы, но попугали они друг друга вволю.
Обратим внимание на напечатанную 10 июня 1920 г. в «Известиях» статью Карла Радека. Там открыто говорилось, что если бы официальный Лондон обратился к Москве с просьбой о защите его интересов в Персии, «то советское правительство, наверное, не отказалось бы от роли посредника между Англией и персидской революцией», но «только в случае, если бы английское правительство на деле заключило с Советской Россией мир, отменив экономическую блокаду».
Так что у нас есть все основания считать, что персидский поход Красной Армии был одним из «ассиметричных» ответов Лондону.
В итоге советская помощь Кемалю и «интервенция» в Персию привели к полному уходу Антанты из Проливов и деградации врангелевской армии.
Только учитывая вышесказанное, мы сможем понять, почему части Красной Армии были введены в Персию, почему их было так мало, и действия командования были непоследовательными, а зачастую и противоречивые.
1 мая 1920 г. командующий Морскими Силами Советской России Немитц[155], еще не зная о занятии флотилией Баку, дал директиву Раскольникову о захвате персидского порта Энзели: «Очищение Каспия от белогвардейского флота должно быть выполнено во что бы то ни стало. Так как для достижения этой цели потребуется десант на персидской территории, то он и должен быть совершен вами. Вы известите при этом ближайшие персидские власти о том, что десант предпринят военным командованием исключительно для выполнения боевого задания, которое возникло только потому, что Персия не в состоянии разоружить белогвардейские суда в своей гавани, и что персидская территория остается для нас неприкосновенной и будет очищена немедленно по выполнении боевого задания. Это извещение должно исходить не от центра, а только от вас»[156].
Эта директива была согласована с Лениным и Троцким. Нарком иностранных дел Чичерин предложил хитрый ход — считать высадку в Энзели личной инициативой Раскольникова, а в случае осложнений с Англией «повесить на него всех собак», вплоть до объявления его мятежником и пиратом.
Ситуация с белой флотилией, стоявшей в Энзели, была очень сложной в правовом отношении. С одной стороны, Персия — формально независимое государство, придерживавшееся формального и фактического нейтралитета в Гражданской войне в России. Белые суда, пришедшие в Энзели, были интернированы в полном соответствии с международным правом. К примеру, точно так же были интернированы в нейтральных портах несколько русских кораблей в 1904—1905 гг., и японцы их не посмели тронуть.
Но, с другой стороны, большинство судов, ушедших в Энзели, раньше были танкерами, и они были более чем необходимы для перевозки нефти из Баку в Астрахань. Не было никакой гарантии, что белые суда в нужный момент не будут вооружены и не начнут крейсерские операции на Каспии. Замечу, что в начале апреля 1920 г. преемник Уордропа на посту Верховного британского комиссара в Закавказье Г. Люк телеграфировал в Константинополь, в штаб командования британской «Армии Черного моря» о необходимости немедленно направить в Энзели группу британских моряков. В результате из Константинополя через Тифлис были срочно направлены в Энзели 32 британских морских офицера и технические специалисты во главе с будущим первым лордом адмиралтейства Б. Фрэзером. Они приехали в Баку в день вступления в город Красной Армии, и вся группа оказалась в плену.
Наконец, согласно Туркманчайскому миру (от 10 февраля 1828 г.), Персия вообще не имела право содержать на Каспии военный флот. В начале XX века было несколько прецедентов — высадок русских десантов в Энзели. Процитирую «Военную энциклопедию» 1912 года: «Постоянные волнения и беспорядки в Персии за последние годы заставляли очень часто наших дипломатических представителей обращаться за содействием к Каспийской флотилии; своз десанта в Энзели, в Решт, в район Астрабада и других пунктах побережья сделался обычным явлением»[157].
Любопытно, что в рукаве у председателя Реввоенсовета Льва Давыдовича была еще одна козырная карта — азербайджанский флот.
Не знаю, у кого в Москве, то ли у Ленина, то ли у Троцкого, возникла идея иметь на Каспии целых два флота — Волжско-Каспийскую флотилию и Красный флот Советского Азербайджана. Причем Ф.Ф. Раскольников, по-прежнему командовавший Волжско-Каспийской флотилией, становился по совместительству и командующим азербайджанским флотом. В состав азербайджанского флота были включены суда, находившиеся в Баку к 1 мая 1920 г. Естественно, их переименовали. 19 мая 1920 г. «Каре» и «Ардаган» стали «Лениным» и «Троцким», а 23 мая «Пушкин» стал «Советским Азербайджаном». Понятно, что «Ардаган» пробыл «Троцким» до 1 февраля 1927 г., а потом был переименован в «Красный Азербайджан».
Два флота в одном небольшом море? Да, в военно-техническом отношении это идиотизм, но в политическом интересе — «ноу-хау». Если по соображениям большой политики у персидских берегов не сможет появиться советская Волжско-Каспийская флотилия, то это сделает азербайджанский флот, и пущай Лондон объясняется с бакинскими вождями.
14 мая 1920 г. в Баку Раскольников издает совершенно секретный приказ по флотилии: «Оставшиеся в распоряжении противника суда в настоящее время интернированы в бухте Энзели, охраняемой английскими войсками численностью до 2000 чел. Для защиты бухты с моря на берегу, за восточной окраиной города, установлены 6-дюймовые [152-мм] батареи; вход в бухту, кроме того, охраняется плавучей батареей "Коротость", вооруженной двумя 6-дюймовыми пушками и находящейся у южной оконечности канала.
С целью не допустить возможности противнику вновь воссоздать боевую силу на море и в корне обеспечить за нами господство на Каспийском море необходимо захватить в свои руки все находящиеся в Энзели плавучие средства.
Поэтому флоту и десотрядам приказываю произвести операцию захвата вооруженной силой города и бухты Энзели путем высадки десанта и дальнейших комбинированных действий его с боевыми судами по следующему плану: десотряды под прикрытием боевых судов высаживаются в районе Кумаль-Кавру, прерывают сообщения Энзели с Рештом и, продвигаясь вдоль шоссе, стремительным натиском овладевают береговыми укреплениями у Энзели. Одновременно производится бомбардировка этих укреплений с моря, а за 2 часа до момента высадки десанта флотом производится путем обстрела района Качалал-Энзели демонстрация. В то же время кавдивизион, вышедший из Ленкорани и продвигающийся вдоль побережья, подходит к г. Энзели с запада.
Для высадки в районе Кумаль-Кавру назначаю 1, 2 и 3-й десотряды под командой военмора Кожанова. Для перевозки десанта назначаю пароходы "Березань", "М. Колесников" и "Паризиен". Посадку десанта на суда произвести в г. Баку в день, который будет указан дополнительно. Суда с десантом совершают переход по морю совместно с флотом. По занятии г. Энзели предписываю военмору Кожанову тотчас же принять меры к обороне города со стороны моря и выставить заставы по направлению к г. Решту. В случае получения сведений о движении отрядов Кучук-хана выслать ему поддержку.