Корф приводит и подробности того, как во дворце демонстрировались преподнесенные правителю дары: «Одна из дворцовых зал имеет престранную мебель: весь ее пол уставлен фарфоровыми и стеклянными вещами, которые были подарены Европейцами; чайники, чашки, умывальники, стаканы, рюмки, блюда, молочники, кофейники, соусники стоят на полу в беспорядке; оставлены только пустые места для прохода и небольшая площадка, где Фетх Али-Шах садился при приеме гостей».
Также он подробно описывает помещение для трапезы во дворце, оснащенное огромным опахалом в виде длинного полотна, которое раскачивают два служителя. Барону довелось увидеть даже комнаты, занимаемые главной женой Фетх Али-Шаха. Считалось, что это самое прекрасное жилище во всем Тегеране, и Корф признавал, что оно и впрямь замечательно отделано и украшено.
«Главный торговый город Персии для Европы есть без сомнения Тебриз, и потому я исключительно займусь им, – отмечал Корф. – Должно начать с того, что Тебриз по близости своей к нашей границе (всего два дня перехода от Аракса до Тебриза с вьюками) представляет для нас первое место, в котором товары наши, идущие через Грузию и Армянскую область, могут быть сбыты. Рассмотрев теперь с другой стороны торговлю Англии с Персиею, мы находим, что она имеет также два пути: один через Бендер-Бушир (этот путь есть собственно путь торговли Ост-Индской Компании с Персией) и другой через Требизонд и Арзерум в Тебриз. Главный путь сообщения есть последний, и в этом случае Тебриз стоит на дороге, по которой Английские товары идут из Требизонда в какой бы то ни было пункт Персии.
«Тебризские базары наводнены иностранными товарами, капиталы в беспрерывном движении, и, несмотря на всю эту жизнь, на всю деятельность, Персия далеко еще не снабжается потребным для нее количеством Европейских товаров, и если иногда иностранные товары, продающиеся на сроки, нелегко сбываются и даже, может быть, не приносят той выгоды, которой купцы от них ожидают, то этому никак не должно полагать причиной недостаток в потребителях. Это проистекает не от чего иного, как от ложного или поверхностного знания Европейцами местных обстоятельств или нужд и неумения их приноровляться ко вкусу Персиян…»
Из этого видно, что в Тебризе сходится вся главная Европейская торговля. Тебризские базары наводнены иностранными товарами, капиталы в беспрерывном движении, и, несмотря на всю эту жизнь, на всю деятельность, Персия далеко еще не снабжается потребным для нее количеством Европейских товаров, и если иногда иностранные товары, продающиеся на сроки, нелегко сбываются и даже, может быть, не приносят той выгоды, которой купцы от них ожидают, то этому никак не должно полагать причиной недостаток в потребителях. Это проистекает не от чего иного, как от ложного или поверхностного знания Европейцами местных обстоятельств или нужд и неумения их приноровляться ко вкусу Персиян, что, однако, при небольшом старании и даже при ограниченных способах весьма нетрудно узнать с точностью. Главные ошибки наших Европейских купцов состоят в том, что они привыкли, не знаю почему, считать Азию вообще, а Персию в особенности за какое-то захолустье, куда ворон костей своих не заносит, где все живут разбойники и воры, где родная копейка не охранена ничем, где всегда должно действовать на авось…»
Барон оставил подробные описания тегеранских базаров, выстроенных в виде длинных крытых галерей, по обеим сторонам которых находились лавки купцов и ремесленников: «…занимаются каждый своим делом: кто кует подковы, кто точит сабли, кто шьет туфли, кто точит из дерева кальянные чубуки, кто печет хлеб, кто варит пилавы. Базар есть вместе и фабрика, и рынок. Самый занимательный из всех базаров – тот, где стряпают кушанье; там главная суета…»
К числу самых замечательных зданий в Тегеране Корф относил Шахскую мечеть, «у которой вызолочен небольшой купол: все уста в Персии кричат про это диво и удивляются щедрости Фетх-Али-Шаха, который украсил Тегеран блестящею точкою». Также он оставил подробные и часто весьма поэтичные описания предместий Тегерана. Среди мест, вызвавших у него особый интерес, – Касри-Каджар, то есть «Замок Каджаров». Корф восхищался как самим дворцом, пристроенным к склону горы уступами, так и «одним из лучших в Персии» садом с многочисленными водоемами, изящными беседками и обильной зеленью: «особенно хороши высокие ивы; их ветви падают длинными кистями в таких поэтических формах, их зелень так прозрачна, что трудно вообразить себе что-нибудь красивее».
Принц Аббас-Мирза
Принц Аббас-Мирза, второй сын Фетх Али-шаха Каджара, родился 26 августа 1789 года Именно он был назначен наследником персидского престола. С малых лет Аббас-Мирза был наместником шаха на азербайджанской земле. Принц проявил разнообразные таланты, в том числе организаторские и литературные, а также военные, проявив себя в качестве одного из лучших персидских военачальников. Во время войн с Российской и Османской империями (одержав несколько побед в 1821 году) Аббас-Мирза командовал армией, проявляя личное мужество и отвагу на поле боя.
Именно Аббас-Мирза не только предпринимал попытки модернизировать персидскую армию, но и был инициатором отправления персидских студентов на учебу в европейские университеты. Аббас-Мирза руководил переговорами с европейскими послами и послом Российской империи, завершившимися подписанием Туркманчайского договора.
Когда в 1833 году Ост-Индская компания по собственной инициативе послала новую партию английских офицеров и унтер-офицеров для обучения персидских войск, то шах Фетх Али-шах выразил свое недовольство, запретив им двигаться из Шираза, куда они прибыли, дальше, говоря, что он не нуждается в них, что он не просил их присылать и что, следовательно, имеет право не принимать их. Только после переговоров и интриг англичане смогли добиться от правителя Персии, чтобы он разрешил британским офицерам прибыть в столицу. В Тегеране в то время находился принц Аббас-Мирза, который получил разрешение от своего отца-шаха на то, чтобы оставить этих офицеров в персидской армии в качестве инструкторов, но при условии, что британцы не будут получать жалованье от персидского шаха.
Граф И. О. Симонич в своих «Воспоминаниях полномочного министра» (Воспоминания полномочного министра: 1832–1838 гг. – М.: Наука. 1967 г.) писал о нем: «Когда только распространился слух, что Аббас-мирза при смерти, в Табризе знали, что он уже умер. Русская и английская миссии находились в разных местах: первая – в Табризе, вторая – в Тегеране. Нужно было определить свою позицию и поторопить шаха, пока в нем еще теплилась жизнь, с выбором преемника. Русский посланник ни минуты не колебался в том, кому следует покровительствовать, и обратил все свое внимание на Мохаммед-шаха, старшего сына Аббас-мирзы. Английская миссия, напротив, долго размышляла; она пыталась удовлетворить желания всех партий и поддерживала надежды всех претендентов. Впрочем, Мохаммед-мирзы не было в числе тех, кому она покровительствовала.
«Русский посланник ни минуты не колебался в том, кому следует покровительствовать, и обратил все свое внимание на Мохаммед-шаха, старшего сына Аббас-мирзы. Английская миссия, напротив, долго размышляла; она пыталась удовлетворить желания всех партий и поддерживала надежды всех претендентов».
[Англия или, вернее, Ост-Индская компания была представлена тогда при персидском дворе капитаном сэром Джоном Кэмпбеллом, помощником которого, или первым секретарем, был бывший врач Макниль…]
Среди претендентов на корону, обладавших хоть видимым правом на нее согласно завещанию, оставленному основателем Каджарской династии, был Али-шах Зеллесолтан, знакомый уже нам родной брат Аббас-мирзы; другие же не имели никаких прав».
Аббас-Мирза скончался 25 октября 1833 года, руководя вой сками, направлявшимися против Герата. Через несколько месяцев умер его отец, Фетх Али-шах, и владыкой Персии был провозглашен Мохаммед-шах, который в конце октября 1834 года унаследовал престол деда.
Подготовка к походу и осада Герата
По словам Жана-Поля Ру, Фетх Али-шах пытался хотя бы частично воссоздать Великий Иран, завоевав для этого Месопотамию и Герат. В 1833 году Мохаммед-шах должен был принять участие в походе на Герат. Но умер его отец, а потом и дед. Взойдя на трон и разобравшись с неотложными делами, Мохаммед-шах стал готовиться к новому походу.
Во время подготовки похода на Герат, начатом в 1836, а позже перенесенном на 1837 год, британский посол пытался предложить свои услуги в качестве посредника, возможно, имея настоящей целью остановить подготовку похода, но Мохаммед-шах, ссылаясь на статью № 9 договора 1814 года («В случае войны между афганцами и персами английское правительство не будет вмешиваться в дела ни одной из сторон, если только они сами не обратятся к его посредничеству в целях восстановления мира»), отклонил это посредничество.
По словам графа Симонича, «это ни в малейшей степени не помешало посланнику Англии заняться переговорами, в которых посол Герата в точности следовал всем полученным наставлениям. Согласно этим советам, посланец предложил возобновить договор 1833 г., предусматривавший уплату Камран-мирзой дани с обязательством срыть укрепления у Гуриана. Он обещал препятствовать разбою и запретить торговлю персидскими пленными. Более того, он брал на себя обязательство приступить к чеканке монеты с именем шаха, покровительствовать шиитам, давая им возможность свободно исповедовать свою религию, послать в Тегеран заложников, взятых из семей, указанных шахом; в числе заложников должен был находиться сын Яр Мохаммед-хана, министра Камран-мирзы.
Конечно, для Персии ничего не могло быть более выгодным, чем этот договор, и шах принимал его условия, но не хотел брать на себя личных обязательств; он не хотел также приостанавливать поход до введения в действие этого соглашения. Иными словами, дабы удостовериться в искренности этих обещаний, шах потребовал, чтобы подписанию этого документа предшествовала предварительная выдача ему заложников и срытие гурианских укреплений. Английский посланник использовал всю свою изобретательность ради устранения посла России от какого-либо участия в этих переговорах; он был до такой степени осторожен, что не позволил посланцу из Герата нанести мне визит».