Проявляли интерес к возможности строить железные дороги в Персии и англичане, которые опасались, что если их опередят русские, то влияние Российской империи в Центральной Азии еще более возрастет. Соответственно, и в России этот вопрос воспринимался как весьма важный. Обсуждение возможного получения британской стороной железнодорожной концессии происходило, в том числе, и во время визита Насреддин-шаха в столицу империи. «За кулисами были проведены серьезные переговоры между шахом, мирзой Хосейн-ханом и князем А. М. Горчаковым, канцлером России, – пишет А. Б. Широкорад в книге «Россия – Англия: неизвестная война, 1857–1907». – Горчаков выразил недовольство концессией, заявив, что она нарушит персидскую независимость. Шах ответил Горчакову, что его страна не может остаться без железных дорог, строительство которых требует привлечения иностранных компаний. Он предложил русскому канцлеру помочь в этом деле. Горчаков заверил шаха, что он попробует найти компанию, подходящую для этой цели. Возможность, которая внезапно открылась перед Россией, не была упущена опытным дипломатом. Министерство иностранных дел немедленно представило предпринимателя, желающего вложить капитал в Иран, – отставного русского генерала барона фон Фалькенгагена, который прибыл, снабженный наилучшими рекомендациями. Он был приглашен в Тегеран обсудить условия контракта».
Какое-то время продолжалась борьба интересов разных держав, поиск финансовых средств и добросовестных исполнителей. Российские предприниматели и правительство по-прежнему интересовались сотрудничеством с Персией в области развития железных дорог. В марте 1889 года правительству Российской империи было предоставлено на 5 лет исключительное право на разработку проектов железных дорог в Персии. Промышленники Хомяков, Третьяков и Корф вели переговоры о предоставлении концессии на сооружение Трансперсидской железной дороги от Решта до южного побережья Персии. Проект не был тогда осуществлен, не в последнюю очередь из-за противодействия Англии. В России тоже сложилась обеспокоенность, что постройка Трансперсидской дороги послужит не расширению российской торговли на юге Персии, а наоборот, будет способствовать проникновению английских товаров с побережья Аравийского моря в Северную Персию. Да и оценка необходимых расходов вызвала сомнения в том, что проект возможно быстро осуществить – ведь в самой России в то самое время строилась грандиозная и остро необходимая Транссибирская магистраль.
«В 1893 году Персидское страховое и транспортное общество Лазаря Полякова приобрело концессию на строительство дороги Энзели-Казвин, было образовано Общество Энзели-Казвин, получившее право проложить дорогу до Тегерана и Хамадана. 77 процентов выпущенных Обществом акций, по указанию С. Ю. Витте, были выкуплены государственным казначейством».
Тем не менее, в 1890 году между Российской империей и Персией было заключено соглашение, что в течение 10 лет никакие железнодорожные концессии в Персии никому без согласия России предоставляться не будут. «В 1893 году Персидское страховое и транспортное общество Лазаря Полякова приобрело концессию на строительство дороги Энзели-Казвин, – отмечает Рыбас, – было образовано Общество Энзели-Казвин, получившее право проложить дорогу до Тегерана и Хамадана. 77 процентов выпущенных Обществом акций, по указанию С. Ю. Витте, были выкуплены государственным казначейством. Весь контроль над деятельностью Общества Энзели-Тегеранской дороги оказался сосредоточенным в руках правительства… Особая роль принадлежит Учетно-ссудному банку Персии, созданному Я. С. Поляковым и переданным им в управление Государственному банку. В 1894 году частный банк фактически стал структурой русского Государственного банка, являясь главным инструментом для закрепления России в Персии, провозглашенного в конце 1890-х годов Министерством финансов. По предложению С. Ю. Витте были определены основные задачи банка: содействовать «развитию активной торговли русских в Персии, сбыту туда русских фабрикатов, распространению среди персидского населения российских кредитных билетов, а равно вытеснению из Персии английских произведений».
Лазарь Поляков, известный финансист и промышленник, одним из первых в России обратил внимание на перспективность рынка Центральной Азии. Он построил в Тегеране фабрику по производству спичек. Также им были основаны Персидское и Центрально-Азиатское промышленное и коммерческие общества. С 1890 года Лазарь Поляков являлся генеральным консулом Персии в Москве. Был награжден персидскими орденами – Орденом Льва и Солнца и Орденом Меджидие I степени. В 1897 году в России он был возведен в потомственное дворянство и получил герб, одним из элементов которого было «червленое крылатое колесо» как символ строительства им железных дорог.
Однако экономический кризис 1908 года помешал Полякову провести задуманную им железнодорожную линию в Персии. Первая железная дорога появилась там только в 1914 году, соединив Тебриз и Джульфу на границе Российской империи.
Розовая мечеть
Среди архитектурных шедевров Ирана почетное место занимает расположенная в Ширазе мечеть Насир-аль-Мольк, иначе именуемая «Розовая мечеть». На самом деле этот замечательный памятник эпохи Каджаров сияет многообразием всех красок и оттенков, какие только существуют. Строительство мечети было начато в царствование Насреддин-шаха по распоряжению одного из родственников правителя – Мирзы Хасана Али, носившего прозвище Насир-аль-Мольк, которое закрепилось за мечетью. Руководил возведением мечети, длившимся 12 лет, архитектор Мухаммад Хасан.
Интерьеры Розовой мечети украшены пестрой мозаикой, образующей сложные орнаменты. Но главной ее достопримечательностью являются витражные окна. Проходя сквозь оконные проемы, в которых установлены узорчатые разноцветные стекла, солнечный свет обретает невероятное богатство красочности, благодаря чему внутреннее пространство мечети словно наполняется сиянием драгоценных камней.
Многочисленные арки, соединяющие помещения мечети между собой, а также служащие выходами во двор и на террасы, украшены фресками и облицованы изразцами тонкой работы. Расписной изразцовой плиткой выложен и свод большой арки над входными воротами. В северной части мечети находится обширный внутренний двор. Свод западного шабестана украшен росписью и опирается на двенадцать колонн, отсюда во фронтальную часть мечети ведут семь дверных проемов – деревянные двери, подобно окнам, застеклены многоцветными витражами.
Кстати, многие исследователи придерживаются мнения, что впервые образцы мозаики и витражей появились именно в Персии. До наших дней из древности дошли замечательные персидские шкатулки, украшенные наборным рисунком из кусочков цветного стекла. Впоследствии оконные переплеты, в которые вставлялись разноцветные стекла, стали непременным украшением священных сооружений и дворцов знати. И постепенно традиция украшения построек разноцветными узорчатыми окнами и наборными узорами на стенах, полах и потолках распространилась из Персии по всему миру.
Судьба древних памятников
Город Сузы (персидское название Шуш), расположенный в провинции Хузестан на западе Ирана, – один из древнейших городов мира. Здесь были найдены уникальные предметы, созданные задолго до нашей эры, еще в пятом тысячелетии.
Шли столетия, менялись державы. В 538 году до н. э. в Сузы пришел Кир Великий. Его сын, Камбиз II, перенес в Сузы столицу персидской державы. Позже враги не раз подступали к городу и захватывали его, истребляя жителей. Многие сооружения былых времен были разрушены.
Одним из первых сооружениями древних Суз заинтересовался в 1836 году Генри Роулинсон, осмотревший эту территорию, затем в 1851 году – Уильям Лофтус. Французский архитектор и востоковед Паскаль Кост в 1839–1841 гг. путешествовал по Персии вместе с художником и археологом Эженом Фланденом. В 1851 году они выпустили шеститомный труд «Voyage en Perse». В 1885–1886 гг. французский археолог Марсель-Огюст Дьёлафуа вместе со своей женой Жанной-Паулой-Рашель провели раскопки в Сузах. Они исследовали дворцы Дария I и Артаксерса II; невзирая на договор с персидским правительством о находках, Дьелафуа вывез оттуда барельефы из глазурованного кирпича, которые вместе с другими его находками были выставлены в особом зале Лувра, названном его именем.
Марсель-Огюст вернулся на государственную службу, а Жанна-Паула, которая во время путешествия и раскопок вела дневник, куда заносила свои наблюдения за жизнью местных жителей и описания археологических находок мужа, издала два тома записок – «La Perse, la Chaldée et la Susiane» (1886) и «A Suse. Journal des fouilles» (1888). Так, в ее дневнике были следующие строки: «Сегодня я с большим сожалением осматривала огромного каменного быка, найденного на днях. Его вес составлял почти 12 тонн и сдвинуть с места такую глыбу не представлялось возможным. В конце концов мне удалось совладать со своими чувствами. Я взяла молоток и набросилась на каменного зверя, нанося ему ожесточенные удары. В конце концов капитель треснула, как спелый плод. Таким образом мы смогли разделить ее на части и перевезти во Францию».
«Сегодня я с большим сожалением осматривала огромного каменного быка, найденного на днях. Его вес составлял почти 12 тонн, и сдвинуть с места такую глыбу не представлялось возможным…»
Узнав об экспозиции древних персидских памятников, в нарушение договоренностей вывезенных из страны, правительство Персии заявило официальный протест, но в ответ французское правительство предложило шаху посетить французскую столицу и увидеть там предметы, найденные во время раскопок Сузах. В ходе своей последней поездки в Европу в 1889 году Насреддин-шах посетил экспозицию персидских древностей, которую Франция отказалась ему передать…