Похоже, придется все-таки продать монеты. Если бы не позднее время, он мог бы пойти в библиотеку и попытаться узнать о них что-нибудь. Почему он не сделал этого, когда был в библиотеке прошлый раз? Почему, если уж о том зашла речь, не сделал множества других вещей?
Кроме продажи монет, в голову ему пришла еще одна идея. Если бы только он мог связаться с Мекки! Мекки читал мысли и мог бы поручиться за него, мог бы убедить защитников закона и порядка, что Кейт — кем бы он ни был — вовсе не арктурианский шпион.
Если бы он мог попросить Мекки, тот наверняка не отказался бы ему помочь.
Кейт все еще шагал, сам не зная куда, и вдруг понял, куда надо идти. Он ускорил шаги.
Когда он добрался до дома на Тридцать Седьмой стрит, уже почти стемнело, и редкие прохожие почти бежали, чтобы успеть домой до затуманивания.
Швейцар уже тянул руку к замку внутренней двери, когда Кейт толкнул ее и вошел. Тот быстро потянулся к заднему карману брюк, но оружия не достал, а лишь спросил подозрительно:
— Вы к кому?
— К мисс Хедли, — ответил Кейт. — Я на одну минуту.
— Ладно… — Швейцар подвинулся, пропуская Кейта. Тот направился к двери, похожей на дверь лифта, но его остановил швейцар:
— Вам придется подняться пешком. Лифт уже отключили. И поспешите, если хотите, чтобы я рискнул и выпустил вас наружу.
Кейт кивнул и побежал по ступеням так быстро, что на площадке пятого этажа был вынужден остановиться и отдышаться, иначе не сумел бы произнести ни слова.
Наконец он нажал кнопку звонка. За дверью послышались шаги и голос Бетти Хедли спросил:
— Кто там?
— Карл Уинстон, мисс Хедли. Простите за беспокойство, но это очень важно… вопрос жизни и смерти.
Дверь приоткрылась на длину цепочки и в щели показалось лицо Бетти. Девушка смотрела на него испуганно.
— Мисс Хедли, я знаю, что уже страшно поздно, — сказал Кейт, — но мне нужно немедленно связаться с Мекки. Это очень важно! Не могли бы вы это устроить?
Дверь начала закрываться, и на секунду Кейт решил было, что Бетти собирается захлопнуть ее у него перед носом, но потом услышал лязг и понял, что девушка снимает цепочку. Щелкнул замок, дверь открылась.
— Входите, мистер Уинтон, — сказала Бетти.
Поначалу он не обратил внимания, что девушка назвала его настоящую фамилию. На ней был тот же наряд, что и утром в редакции, зеленые шорты дополняли зеленый лифчик. Это были очень короткие шорты, они сидели на ней как влитые. Еще сапожки из зеленой же кожи, доходившие до середины голеней. Между сапожками и шортами — золотистый загар; бедра стройные, колени — с умопомрачительными ямочками.
Девушка отступила назад, и Кейт вошел в комнату, едва осмеливаясь дышать. Он закрыл за собой дверь и стоял, прислонившись к ней, глядя на Бетти и не веря своим глазам.
Шторы уже задернули, и в комнате царил полумрак. Единственный свет был от пары свечей, подсвечник стоял за спиной Бетти. Лицо ее скрывалось в тени, но зато мягкий свет превратил ее волосы в золотистый ореол и подчеркнул контуры гибкого тела. Никакой художник не сумел бы придумать для нее ничего лучше.
— У вас неприятности, мистер Уинтон? — спросила Бетти. — Они узнали… о вас?
Кейта удивила легкая хрипотца в ее голосе.
— Откуда… откуда вы знаете мою фамилию?
— От Мекки.
— О! И что он вам сказал?
Вместо ответа девушка спросила:
— Вы никому не говорили о Мекки? Никто не догадается, что вы пришли сюда?
— Нет.
Она кивнула и повернулась; только теперь Кейт заметил, что в глубине коридора стоит чернокожая горничная.
— Все в порядке, Делла, — сказала Бетти. — Ты можешь идти к себе.
— Но, мисс…
— Все в порядке, Делла.
Горничная тихо закрыла за собой дверь, и Бетти снова повернулась к Кейту.
Он шагнул было к ней, но неимоверным усилием воли заставил себя остановиться. Потом спросил:
— Вы не помните?.. Ничего не понимаю… Которая вы Бетти Хедли? Даже если Мекки сказал вам… откуда вы можете знать?..
Даже ему самому собственные слова казались туманными и непонятными.
Довольно холодно и вместе с тем по-дружески, она сказала:
— Садитесь, мистер Уинтон. Я буду называть вас так в отличие от того Кейта Уинтона, которого знаю. Что случилось? Это Кейт вас расшифровал?
Кейт угрюмо кивнул.
— Да. Рассказы, которые я ему принес, оказались его собственными. Я даже не пытался объяснять, что они и мои тоже. Все равно он ничего бы не понял, я и сам плохо понимаю, хотя это и правда. Меня бы застрелили, прежде чем я добрался до середины своей истории.
— А как вы можете это объяснить?
— Никак. А вы? Мекки что-нибудь говорил вам?
— Он тоже ничего толком не знает. Так что с этими рассказами? Что вы имели в виду, будто их написали и вы, и он?
— Это выглядит примерно так: во Вселенной, из которой меня принесло, я являюсь… был Кейтом Уинтоном. А здесь Кейт Уинтон — это он. Наши биографии сходны в общих чертах… до прошлой недели. Что касается моих рассказов… Порвите тот, который я оставил вам сегодня утром. Фактически это плагиат. Теперь о Мекки. Мне обязательно нужно с ним поговорить. Есть какая-то возможность связаться с ним?
Девушка покачала головой.
— Нет. Мекки сейчас вместе с флотом. Арктуриане… — Она умолкла.
— Арктуриане собираются атаковать, — сказал Кейт. — Мекки говорил мне, что положение критическое. И что арктуриане могут победить. — Он с горечью рассмеялся. — Но меня это как-то не волнует. Я не могу поверить в это настолько, чтобы взволноваться. Мне кажется, я не верю ничему, что вижу здесь, за исключением… Нет, я не верю даже в вас… в этой одежде. Что это такое? Вы все время носите ее?
— Разумеется.
— Почему? Ведь другие женщины…
Она удивленно посмотрела на него.
— Конечно, это носят не все, а только Девушки Космоса.
— Девушки Космоса?
— Ну да. Девушки, которые работают или работали на космических кораблях. Или невесты космонавтов. Став невестой Допелле, я получила право носить этот наряд, даже если бы ни разу не была в космосе.
— Но почему?.. — он совсем запутался. — Я хочу сказать… разве на космических кораблях так жарко, что необходим… такой наряд?
— Не понимаю, о чем вы. Разумеется, на кораблях вовсе не жарко. Обычно мы носим пластиковые комбинезоны с подогревом.
— Из прозрачного пластика?
— Естественно. Куда вы клоните, мистер Уинтон?
Он нервно провел рукой по волосам.
— Я бы и сам хотел знать. Эти наряды… Прозрачный пластик… Как на обложках «Поразительных Историй».
— Разумеется. А как иначе Девушки Космоса могли оказаться на обложках «Поразительных Историй», если бы не носили таких нарядов?
Кейт попытался найти на это какой-нибудь ответ и не смог.
Кроме того, он мог провести здесь всего несколько минут, а узнать нужно было очень много разного. Это в ближайшие двадцать четыре часа может решить буквально все.
Кейт решительно посмотрел на ее костюм, а не на то, чего он не закрывал. Это помогло, но не очень.
— Что Мекки рассказал вам обо мне? — спросил он.
Это была безопасная тема; кроме того, он должен был это знать.
— Он и сам немного знает, — ответила Бетти. — Ему не хватило времени глубже изучить ваш разум. Однако он узнал, что вы действительно прибыли… не отсюда. Мекки не знает, откуда и как вы сюда попали. Он сказал, что если бы вы попытались кому-то это объяснить, вас мигом сочли бы сумасшедшим, хотя это далеко не так. В этом он не сомневался. Он знал, что там, откуда явились, вы называли себя Кейтом Уинтоном и были редактором — хоть вы и не похожи на здешнего Кейта Уинтона, — и оказались достаточно хитры, чтобы придумать себе другую фамилию.
— Но не настолько, — добавил Кейт, — чтобы взять совершенно непохожую. И не настолько, чтобы не пытаться продать Кейту Уинтону его собственные рассказы. Однако продолжайте.
— Он сказал, что здесь вы в опасности, потому что не знаете нашего мира. Сказал, что вас застрелят, приняв за шпиона, если вы будете неосторожны. Еще он сказал, что предупредил вас.
Кейт чуть подался вперед.
— Кто такой этот Мекки? Это действительно всего лишь машина, робот? Или же… Допелле поместил в шар настоящий мозг?
— Это машина, а не настоящий мозг в том смысле, какой вы имеете в виду. Но каким-то образом Мекки стал большим, чем машина. Даже Допелле не знает, как ему это удалось, но у Мекки есть чувства. Даже чувство юмора.
Кейт отметил благоговение, с каким она произносила фамилию Допелле, и то, как она сказала «даже Допелле не знает». «Черт возьми, — подумал он, — она держит его за Бога».
На секунду он зажмурился, а когда снова открыл глаза, не стал смотреть на Бетти. Впрочем, из-за этого он думал о ней еще больше и почти не слышал, что она говорит ему, пока не понял, что девушка о чем-то спрашивает.
— Что я могу сделать? Мекки сказал мне: возможно, что вы обратитесь ко мне за помощью, если окажетесь в безнадежной ситуации. Еще он сказал, что я должна вам помочь, если в этом не будет для меня никакого риска.
— Я бы этого не допустил, — сказал Кейт. — Я не пришел бы сюда, если бы за мной следили, или если бы предполагал, что кто-то может вас заподозрить. Но мне надо узнать, как связаться с Мекки. Моя маскировка расползлась по швам, и у меня нет никаких правдоподобных ответов на вопросы, которые может задать мне полиция… если они дадут себе труд задать их. Я надеялся, Мекки сумеет сделать что-нибудь.
— Связаться с ним нет никакой возможности… разве что вы найдете флот.
— А где он находится?
Девушка поколебалась, но потом сказала:
— Думаю, вам можно сказать. Это известно немногим. Флот находится возле Сатурна, однако вам туда не добраться. Придется подождать возвращения Мекки. У вас есть деньги?
— Нет, но… Кстати, могли бы вы объяснить мне еще кое-что? Я узнал бы это завтра в библиотеке, но если вы расскажете, это сэкономит мне время. Что тут у вас произошло с монетами?
— С монетами? Их в ходу нет с тысяча девятьсот тридцать пятого года. Все монеты изъяли из обращения во время перехода с долларов и центов на кредитки.