К копью надо было привязать веревку, значит, следует ее сплести. Карсон подошел к кустам с эластичными усиками, которые взял на заметку раньше. Двадцати футов ему показалось достаточно. Веревка была легкой и на вид непрочной, но Карсон уже имел дело с усиками и был вполне в них уверен. Один конец он привязал к древку гарпуна, а другой обвязал вокруг правого запястья. Теперь, бросив гарпун сквозь барьер, он в случае неудачи мог вытащить его обратно.
Закончив работу и вернувшись к бездействию, Карсон ощутил боль, жару и усталость во сто раз сильнее.
Надо было посмотреть на Завоевателя, но Карсон не мог подняться на ноги. С третьей попытки он ухитрился встать на четвереньки, но тут же снова завалился на бок.
«Надо поспать, — еле сообразил Боб. — В таком состоянии о схватке смешно и думать. Если бы Завоеватель мог прочитать мои мысли, он непременно прикатился бы сюда и прикончил бы меня. Капельку сна, больше ничего…»
Карсон, превозмогая боль и усталость, медленно отполз подальше.
Кошмарное, путаное забытье, в которое провалился Карсон, прервал странноватый звук, похожий на шлепок. Он открыл глаза и снова попал в реальность, которая ужаснее любого кошмара. Голубое мерцание над голубым песком сводило с ума.
Но откуда был шум? И сколько времени он спал… минуту, день?
Рядом опять что-то бухнулось, уже ближе, и осыпало песком лицо. Камень! Упершись руками, Карсон сел и повернулся к вражеской стороне. Завоеватель находился у самого барьера, всего в двадцати ярдах от Боба.
Как только шар увидел, что Карсон движется, он метнулся вглубь своей территории и остановился лишь у задней стены.
До Карсона наконец дошло, что силы оставили его очень рано, и он уснул на полпути к задней стенке. А враг, видя неподвижное тело, подкатил поближе и стал метать камни. Хорошо, что Карсон смог привстать и пугнуть его. Если бы только Завоеватель догадался, в каком Боб состоянии, он остался бы на месте и продолжил обстрел.
Так сколько же прошло времени? Судя по разбитости, нисколько или совсем мало. И жажда почти не усилилась.
Карсон снова пополз, потащил свое тело дальше и дальше, пока непрозрачная внешняя стена не оказалась от него примерно в метре. Тогда он спокойно закрыл глаза…
Проснувшись, Боб с сожалением отметил, что ничего вокруг не изменилось. Зато он точно мог сказать, что на этот раз спал долго и крепко.
Первое ощущение было не из приятных — сухость во рту и распухший язык.
Боб заволновался: что-то не так. Он уже не чувствовал тяжелейшей усталости — изнеможение прошло. Но боль… Едва шевельнувшись, он понял, что источник ее — нога.
Карсон с ужасом посмотрел на нее. Ниже колена нога походила на бревно, более того — опухоль охватила половину бедра. Усики растений, которыми он привязал к ране компресс из листьев, сейчас врезались в раздувшуюся плоть. Просунуть под них каменный нож не было никакой возможности. Слава Богу, один из узлов пришелся над костью спереди, где прутья впились не так глубоко. Собрав все свое мужество, Боб развязал узлы.
Ему совсем не хотелось смотреть на повязку — явно ничего хорошего. Так и есть. Заражение. Сильное и ползущее по ноге вверх.
Как же с ним теперь бороться? Без лекарств, без бинтов, даже без воды.
Как только заражение охватит все тело, он умрет. А при таком начале это дело недолгое.
Надежда покинула Карсона. Все…
Но ведь погибнут все люди. Когда он перестанет дышать, там, на его родине, умрут все его друзья, все человечество. А Земля с ее колониями на других планетах попадет в руки к этим мерзким тварям, которые с удовольствием рвут на части живых ящерок.
Это было настолько страшно и невероятно, что Карсон то ли в испуге, то ли в шоке пополз вперед, почти ничего не видя перед собой от боли. Вперед, к барьеру. Работали одни руки, только здоровая нога продолжала кое-как отталкиваться.
Он уже не надеялся одержать победу или хотя бы начать поединок. Неизвестно было, где Завоеватель, что он делает. Сил хватит один-единственный раз бросить гарпун, но будет ли мишень на месте? Лучше, конечно, чтобы исчез этот проклятый барьер.
Расстояние, как показалась Бобу увеличилось раз в сто. Но все кончалось барьером, таким же несокрушимым, как в то раз, когда он впервые его нащупал.
Завоевателя поблизости не было. Приподнявшись на локтях, Карсон увидел его на дальних рубежах, тот возился с ветками. Деревянная рама, которую сумел разглядеть Карсон, была явно предназначена для катапульты.
Шар перекатывался еле-еле, работал медленно — он тоже был измотан. Тут Карсону пришла в голову не очень веселая мысль: зря Завоеватель это затеял — Боб умрет раньше, чем он закончит.
Приманить бы его чем-нибудь к барьеру, пока еще есть силы. Карсон попытался крикнуть, но запекшиеся губы не произнесли ни слова. Если бы только пройти через барьер!..
Наверное, на него нашло какое-то затмение — он обнаружил, что в ярости колотит кулаками по барьеру. Он заставил себя остановиться, закрыть глаза и успокоиться.
— Здравствуй, — послышался тонкий голосок.
Неужели? Так похоже…
Боб повернулся. Да, это была ящерка.
«Сгинь, — хотел сказать Карсон. — Тебя нет. Ты просто мне чудишься. А если и есть, то говорить ты не можешь».
Слипшиеся губы опять подвели. Карсон снова закрыл глаза.
— Больно, — пискнул голос. — Убей. Иди. Больно.
Он снова очнулся и открыл глаза. Уже знакомая десятиногая голубая ящерка вертелась около него. Немного пробежав вдоль барьера, она возвращалась, опять убегала и опять возвращалась.
— Больно, — говорила она. — Иди. Убей. — И опять повторила свой танец.
Зовет, что ли? Похоже на то.
Карсону все еще не верилось, что это наяву. Он устало опустил веки, но голосок не умолкал. И как только Карсон приоткрывал глаза, животное повторяло свой маршрут.
— Больно. Иди. Убей.
Карсон застонал. Видно, ящерица не отцепится от него до тех пор, пока он все-таки не последует за ней. Что ж, пусть… И он пополз.
Внезапно до него донесся другой звук — тонкий жалобный визг. С каждым футом он становился все громче.
На песке что-то извивалось и корчилось. Что-то маленькое, голубое — похожее на ящерку и в то же время…
Тут он понял, что это такое — это ящерка, у которой проклятый шар оторвал лапки. Сколько же она тут пролежала? Живая. Сначала без сознания, а потом очнулась, стала визжать и корчиться в агонии.
Другая ящерица твердила:
— Больно. Убей. Больно.
Все ясно. Боб достал нож и убил изувеченное животное. Вторая тут же исчезла под кустом.
Повернувшись к барьеру и припав к нему руками и лицом, Карсон стал наблюдать, как работает Завоеватель.
«Эх, пробраться бы туда, — мечтал он. — Шару ведь тоже хреново. Может, я бы еще победил. Я бы…»
Снова он осознал полную безысходность. Ему вдруг захотелось умереть — так замучила его нога. Он даже позавидовал ящерке, которую только что убил. А у него еще не вышел срок. Сколько? День? Час? Пока зараза не отравит всю кровь.
Пристукнуть себя самому?
Но он знал, что не сможет это сделать. Пока он жив, живет человечество. Значит, есть один шанс из миллиона.
Карсон опять набросился на барьер, как бы желая сдвинуть его. Он не узнал своих рук, такие они стали костлявые и тонкие. Да, давно он здесь.
А сколько еще осталось? Сколько жить? Сколько терпеть жару, жажду, боль?
Он чуть было не сорвался, но вовремя одернул себя, и вдруг пришло глубокое спокойствие. И тут его осенило.
Что же было с ящеркой, которую он только что убил? Когда ящерка пересекала барьер, она была еще жива. Это меняет все дело. Ящерица была на стороне Завоевателя и попала к нему в лапы. Затем, изувеченная им, она была перекинута сквозь барьер. Но преодолеть его смогла не потому, что была мертвой, как считал Карсон, а потому, что потеряла сознание.
Ящерица была жива! Только без сознания!
Итак, живая ящерка пересечь барьер не может, а потеряв сознание — запросто. Похоже, вот он ответ. Барьер непроходим не для живых существ, а для мыслящих.
От волнения у него задрожали руки. Пришло время последней попытки. Он пополз вдоль барьера, выбирая подходящее место. Надежда была так мала, что только умирающий мог ухватиться за нее.
Не было времени, да и сил, чтобы взвешивать все «за» и «против». Других вариантов тоже не было.
Карсон оказался у кучи песка, которую он накопал, пытаясь — Господи, когда же это было? — подкопаться под барьер или найти воду. Она была фута четыре в высоту, один ее край заполз на территорию Завоевателя.
Захватив с собой камень, Карсон поднялся на холмик, перебрался через его вершину и улегся, опираясь на барьер. Если бы вдруг барьер исчез, Карсон тотчас скатился бы вниз, на сторону врага.
Боб проверил, на месте ли его нож, правильно ли он обхватил древко гарпуна левой рукой и хорошо ли привязана веревка к гарпуну и к запястью.
Правой рукой он занес над головой камень и на минуту задумался. Пришлось полагаться только на везение. Стукнешь слишком слабо — не потеряешь сознание, переборщишь — рискуешь попасть в когти Завоевателя.
На Завоевателя Боб не смотрел, но чувствовал, что тот насторожился и наблюдает за ним. Конечно, он увидит, как Карсон свалится вниз, и непременно прикатится выяснить, что случилось. Карсон хотел бы, чтобы шар принял его за мертвого — ведь должен же он был как-то проанализировать случай с ящерицей. К мертвому Завоеватель торопиться не будет, кроме того, еще и поосторожничает. Словом, время будет.
Карсон опустил камень себе на голову…
Он пришел в себя от резкой боли в бедре. Совсем другой, чем в голени и в голове.
Честно говоря, именно на эту боль и рассчитывал Боб, когда ударял себя по голове — нужно было что-то новенькое, пульсирующие дергания в ране не привели бы его в чувство — слишком он к ним привык. Он настолько желал эту боль, что смог не выдать себя ни движением, ни вскриком.
Чуть приоткрыв глаза, он стал наблюдать за шаром. Все шло по плану — Завоеватель приближался, ему осталось преодолеть футов двадцать. А ту боль, от которой Карсон очнулся, причинил ему камень, на всякий случай брошенный Завоевателем. Он валялся тут же.