— Возьмите мой личный вертолет, — с торжествующим самодовольством в голосе сказал Коложвар. — А помните, кое-кто язвил, когда я дал указание оборудовать площадку на крыше министерства.
— Этот «кое-кто» был я, господин Коложвар.
— Да, я знаю, но все равно спасибо за честное признание. Вы просто недооценивали сложности задач, которые приходится решать полиции в демократическом обществе.
— Каюсь. Недооценивал.
Вошла Моника с цветочным чаем. Полковник Конрад Лейла повернулся через левое плечо и пошел к двери. Свое последнее напутствие Коложвар послал ему в спину:
— Мы вам доверяем, господин полковник. И надеемся на вас… Иначе… Вы поняли?
Конрад понял. К вертолетной площадке он поднимался в лифте вместе с вооруженными снайперскими винтовками парнями из группы захвата. Интересно, кто из министерского начальства так перетрусил, что приказал снайперам занять позиции на крыше? Интересно и смешно.
Обычно в подобных случаях на губах Конрада появлялась ироническая усмешка, страшно бесившая начальство. Но сейчас лицевые мускулы не послушались его.
Способность улыбаться полковник Конрад Лейла подрастерял в голубом вагончике производства Мытищинского завода, проехав дюжину остановок в метро. Окончательно утратил, по крайней мере сегодня, в кабинете заместителя министра. Его вкрадчивый голос был точно вода, попавшая в уши, от которой никак не избавиться: «Иначе… Вы поняли?»
Конрад Лейла понял предупреждение. Двери министерства внутренних дел могут навсегда закрыться для него. Кот отпустил мышь на свободу, но пухлая лапа с острыми когтями в любой момент готова прихлопнуть норушку.
Кабина лифта замерла, и вместе со снайперами Лейла вышел на крышу.
4. Первые выстрелы
Майор Вициан задержал руку водителя патрульной машины на поводке сирены:
— Не нужно, Габор.
— Проскочили бы на красный, да и вообще, — пожал плечами унтер-офицер, — чего стесняться?
Бело-синяя полицейская «Лада» задержалась у светофора. Было раннее утро. Среда. Середина недели.
— Молодой еще меня учить, — оборвал Вициан унтера и оглянулся на двух здоровых парней. Помогая друг другу, они затягивали ремешки полнопрофильных бронежилетов.
— И вам тоже повторяю: никакой самодеятельности. Оружие не применять.
— А если он начнет первым?
— Он не начнет, — буркнул Вициан, проводя рукой по заросшему подбородку. Щетина колола не только ладонь, но уязвляла самое сердце добросовестного служака. Ни побриться, ни привести в порядок мысли после кошмарной ночи дежурному по городу не удалось. Приказ заместителя министра внутренних дел, который вдруг лично заинтересовался убийством Петера Дембински, был категоричен: немедленно арестовать Сильвестра Фельда. К великому сожалению, майор Вициан не успел сдать дежурство и теперь ехал к дому своего бывшего начальника с двумя молодыми дуроломами из патрульной службы, изображавшими группу захвата.
Но зато без ордера на арест. «Не будем формалистами, — отрезал по телефону господин заместитель министра. — К вам уже вылетел полковник Лейла. Он все уладит. Выполняйте приказ».
Патрульная машина ехала по городку, в облике которого опытный взгляд майора Вициана отмечал черточки неблагополучия. Ни одного автомобиля у автозаправочной станции, зато длиннющий хвост машин такси на стоянке. Шоферы собрались в кружок, оживленно жестикулируют. Похоже, забастовка водителей из столицы перекинется в провинцию. Впереди тяжелые дни, суровые времена.
— Да не жми на всю железку! — обернулся Вициан Табору. — Гонишь машину, как на свадьбу. Там наливать не будут.
— Машине все равно, что свадьба, что похороны, — белозубо улыбнулся молодой Габор, вгоняя полицейскую «Ладу» в узкий переулок, где последним стоял невзрачный дом Сильвестра Фельда.
— Придурок! — сквозь зубы выругался Вициан, когда громко скрипнули тормоза. — Жди нас в машине. За мной, парни.
— Так значит, не стрелять?
Майор Вициан некстати вспомнил длинный ряд кубков, до сих пор сиявших золотом и серебром в кабинете начальника городской полиции. Это были призовые кубки, отмечавшие победы подполковника Фельда в стрелковых турнирах. «Меркель» Сильвестра не знал промахов. И сейчас ружье небось висит над кроватью, смазанное и ухоженное.
Майор Вициан пожалел, что не надел бронежилет.
Он расстегнул кобуру и сказал:
— Действуем по обстановке.
Втроем они подошли к незапертой калитке и скрылись за оплетавшим ограду буйным вьюнком. Габор откинулся на спинку сиденья, зажег сигарету и включил приемник. Выпуск последних известий начался сообщением, что правительство готово применить силу для деблокирования транспортных узлов, захваченных забастовщиками.
Сильвестр Фельд уменьшил громкость транзистора и переломил ствол «Дианы». Сегодня рука не дрожала. Холодная злость победила волнение. Пульки пневматического пистолета ложились в черное яблоко. Вот и он, отставной подполковник полиции, для кого-то стал мишенью. Вчера у него отняли портфель, без выкрутасов, грубо, как раньше без долгих церемоний отобрали пенсию. Сегодня могут лишить жизни. Но никто не отнимет чести офицера.
— Подполковник Фельд стрельбу закончил, по привычке доложил Сильвестр сам себе и уложил «Диану» в полированный ящик. Защелкнув замки, он услышал на улице резкий скрип тормозов. Дружно открылись дверцы машины, затем тонко пропела на петлях калитка, и за деревьями Фельд увидел майора Вициана в сопровождении двух незнакомых верзил в зеленых коконах пуленепробиваемых жилетов. У всех троих были расстегнуты кобуры, словно они собрались ловить преступников в саду Фельда.
Вдруг Сильвестр догадался — так оно и есть. Он понял это по напряженным лицам полицейских, по неуклюжим попыткам ступать чуть не на цыпочках, и огляделся: кто это забрался в его двор? Но во дворе никого не было, кроме собаки Лапки и Сильвестра Фельда, а Мария-Луиза пошла с утра за мясом в очередь для малоимущих. Желтая собака едва ли нужна полицейским. Значит, пришли за ее хозяином.
Фельд осознал это мгновенно, потому что тридцать пять лет тому назад — а помнилось, словно было вчера! — приходил вот так же, с расстегнутой кобурой, брать мятежников. И плакали их жены, и выли собаки — горестно, словно над покойником. И сегодня Фельд был уверен, что поступал правильно, и только в одном промахнулся — не тех брал или брал их мало. Зубы дракона, выбитые, но не искрошенные в пыль, дали всходы. Поэтому теперь, на старости лет, придется вам, товарищ Фельд, заняться акробатическими упражнениями.
Пока группа захвата шла к дверям дома, Сильвестр перемахнул заборчик, отделявший его участок от соседнего, и благополучно вышел на улицу через калитку чужого сада. Внешне он походил сейчас на слесаря или водопроводчика — выгоревшие джинсы, стоптанные кроссовки, инструментальный якобы ящичек беспечно покачивается в руках.
Однако надо учесть: майор Вициан узнает бывшего начальника в любом обличье. Ну а водитель патрульной машины, чей затылок маячит за стеклом так беззащитно, так доверчиво?
Фельд услышал в своем дворе лай собаки. Лапка, бедняга, охрипла, но, задыхаясь, отстаивала хозяйское жилье. Хорошо, что дверь в дом не заперта, и ребята — хоть убей, не мог думать о людях в полицейской форме плохо — задержатся там на пару минут, отыскивая Сильвестра. Вот эти несколько минут и есть в запасе.
Фельд громко засвистел мотивчик бессмертной солдатской песенки о Глории и двинулся к патрульной машине. Он шел открыто и надеялся, что водитель в погонах унтер-офицера засек старика с инструментальным ящиком в зеркальце заднего вида. Подойдя ближе, склонился над бампером «Лады» и услышал то, что надеялся услышать:
— Эй, старый, ты что там потерял?
— Я ничего не терял. Зато ты потеряешь, «глушак» вон болтается.
— Не может быть. — Водитель открыл дверцу и одной ногой уже ступил на брусчатку переулка. Он смотрел на Сильвестра поверх проблескового маячка на запыленной крыше.
Фельд пожал плечами:
— Мое дело маленькое. Впрочем, если угостишь сигаретой и дашь ключи, могу пособить.
Сильвестр снова присел на корточки. Парень колебался. Но вот и вторая его нога в форменном ботинке оказалась в поле зрения Фельда — под днищем автомобиля. Унтер-офицер с неохотой расставался со своим нагретым креслом. Неужели все теперь в полиции такие лентяи? Тогда есть надежда, что парень оставит ключ в замке зажигания, когда подойдет.
Парень не подошел. Он поступил проще.
— Дед, ты куда пропал?
— Я здесь, — бодро отозвался Сильвестр.
— Лови! — Небрежно, но точно парень перебросил Фельду всю связку ключей. — Открой багажник, инструмент там. Сигареты за мной, как все сделаешь.
Фельд поймал ключи. Если дылда снова шлепнется на водительское место, напрасен весь разыгранный спектакль. Открывая багажник, Сильвестр услышал голос майора Вициана.
— Габор, никто не выходил из калитки?
Водитель огляделся:
— Да вроде бы нет, господин майор!
Хотя момент был неподходящий, Сильвестр тоже окинул взглядом переулок — тихий, еще досматривающий ночные сны. С внезапной ясностью понял: он не вернется сюда более, и Мария-Луиза, скорее всего, будет коротать свой век с желтой собакой, уже охрипшей от лая, уже чуть поскуливающей в доме, в котором Сильвестр по-разному прожил половину жизни: где ладком, а где и с боем. Но никогда не думал, что последний бой начнет со своими.
Майор Вициан снова позвал из-за ограды:
— Габор, когда ты научишься докладывать? Вроде бы «нет» или точно «нет»?
Фельд, пригнувшись, шел вдоль борта машины, Габор стоял к нему спиной, одной рукой придерживая дверцу «Лады»:
— Точно никого нет, кроме одного деда.
Сильвестр не ударил — мягко толкнул Габора, мгновенно захлопнул дверцу, повернул ключ в замке зажигания и, пока мотор «схватил» искру, успел заметить выбегающего из калитки Вициана с пистолетом в руке.
Сцепление, скорость, газ. «Лада» рванулась с места.
Незакрытая крышка багажника хлопала, как отвисшая челюсть майора Вициана, который ловил и не мог поймать на мушку патрульную машину: очки лежали в кармане мундира.