Свидетельство 104
Думаете, они переговариваются у нас за спиной? Я работаю как будто в отрыве от реальности. Когда все приходят в столовую на прием пищи, люди и человекоподобные вперемешку, я не сразу могу отличить одних от других. Но стоит им рассесться, как разница становится очевидной. Все обосабливаются, устраиваются рядом с себе подобными. Они недовольны, что вы отправили один из предметов обратно на домашнюю базу. Недовольны, что вы ликвидировали кадета номер четыре. Недовольство есть во всех категориях, возможно, оно началось, еще когда третий пилот [ред.]. Я не знаю. Почему? Мне не нравится их поведение. Корабль в процессе изменения. Мне кажется, в них есть что-то враждебное, как будто они вот-вот покажут свое истинное лицо.
Свидетельство 106
В кабинете лежат четыре записные книжки доктора Лунна. Думаю, кто-то из секретарей прежнего отправления брал их с собой для справочной информации. Один отрывок меня особенно впечатлил. Захотелось записать его на обратной стороне одного каталога: «У вас есть готовый продукт, который вы продвигаете, и есть другой продукт, совершенно новый, над разработкой и изучением которого вы все еще работаете. Этот другой – как сладостная тайна, потому что никто о нем не знает и все думают, что вас характеризует первый продукт. Именно так я обычно их и создаю. На переднем плане один, согласно кивает и отрицательно мотает головой, а другой дома, в постели, полузаконченный, – его я угощаю молоком и печеньем, показываю ему фильмы и расчесываю волосы, растущие на чувствительной макушке».
Свидетельство 102
Мне снится, что предметы – это собаки и одновременно бактерии, которые питаются нашими телами. Те, что из последнего поколения, прищуривались, словно в знак узнавания, когда открывали каталог. Как будто в каталоге им попадались воспоминания, которых там вообще-то не должно быть. Мне и раньше казалось, что вся плоть – из одного и того же места. Вы отправили один предмет обратно на домашнюю базу – такое ощущение, что выдернули зуб, но этот зуб сидел глубоко в груди. Что я могу вам сообщить? Они жмутся друг к другу, понурив голову, и разговаривают, не произнося ни слова. Однажды они направились в крыло номер четыре, и один из них повернулся ко мне на входе и посмотрел прямо в глаза, прежде чем член экипажа закрыл дверь. Что было в этом взгляде? Ничего, он просто пробежался по мне, словно я – всего лишь код, который нужно проанализировать и считать. Что я об этом думаю? А вот что: корабль шесть тысяч кишит живыми существами.
Свидетельство 114
Мне бы хотелось, чтобы меня зарезал ножом человекоподобный коллега. Мне просто хочется быть телом в красной биодрапировке, с которым уже никто не сможет контактировать. Могу ли я передать свое тело науке? Не могут ли меня перевести так же, как третьего пилота и кадета номер четыре? Вы можете использовать мое тело для кого-то другого, не для меня? Нет, я не знаю, почему говорю это, но просто ударьте меня ножом в живот. Я хочу погибнуть, потому что кому-то этого захотелось, хочу испытать экстаз, хотя бы один-единственный раз, на корабле шесть тысяч.
Свидетельство 115
Пусть мы соглашаемся сидеть здесь, но вам не стоит принимать это как само собой разумеющееся. Все больше и больше персонала решают прекратить общение на вашем уровне. Вы говорите: если ты попытаешься высказаться, то мы попытаемся выслушать. Вы говорите: нам хочется тебе помочь. И вот вы уже на пороге. Вы предлагаете свою помощь, но желаете добиться только благодарности. Вы говорите: наш интерес носит исключительно научный характер. Вы говорите: нас не волнует, что происходит на корабле шесть тысяч, наша задача – наблюдать, а не вмешиваться. Вы говорите: нас особенно интересует развитие человекоподобного персонала на корабле шесть тысяч, и наша задача – документировать это развитие, расскажи, что ты об этом думаешь. Вы говорите: в последнее время тебе что-нибудь снилось? Пахнет ли в комнате сломанной веткой до сих пор? Как ты оценишь свою работоспособность по шкале от одного до десяти? Есть ли на корабле место, куда тебе нравится ходить больше всего? Голоса у вас приятные, одежда черная, а из рукавов торчат нежные, вечно что-то записывающие руки. Из-за пор руки кажутся такими хрупкими – кажется, легким прикосновением можно осторожно содрать кожу, причинив вам боль. Нет, это не стоит воспринимать как угрозу, мой интерес носит исключительно научный характер.
Свидетельство 113
Увижу ли я третьего пилота снова? Или он мертв? Почему в последнее время я проявляю такое непослушание? Как будто дикое животное, чья участь быть одомашненным. У меня крупные мышцы. Мое тело хочет жить, кожа лоснится. Можете перевести меня туда, где сейчас третий пилот? Люблю ли я его? Нет? Я – из тех немногих, кто действительно прочитал служебный контракт. Когда мы добрались до Новогооткрытия, все оказалось лучше, чем стоило ожидать. Ночью, после стыковки, можно было пробраться по коридору выпуска – по долине разносился волшебный запах, аромат сырой земли, ночных цветов, над нами висели звезды, до нас доносилось журчание ручья. Все это казалось романтичным сном, но на чужой планете, в другой части вселенной, так далеко от места, из которого мы пришли. Эти ночи всплывали образом нашего дома. Да? Хорошо. Продолжение работы станет для меня непростым испытанием. У меня нет определенных мыслей. Я не думаю, что наша категория выживет.
Свидетельство 116
По опыту могу судить, что вещи из долины на Новомоткрытии хотят остаться у нас. Они – наши, и одновременно мы принадлежим им. Как будто они – это мы. Корабль шесть тысяч не справится без нашей рабочей силы. Нет, я не хочу сейчас разговаривать с вами. В будущем насилие не исключено. Мы только начали осознавать, на что мы способны.
Свидетельство 117
В экспедициях мне больше всего нравился снег, хотя сейчас вы прекратили всякие вылазки. Казалось, при таком климате снега быть не может. Но поскольку первая долина лежит на обширной равнинной местности, которую нам так и не удалось пересечь, она притягивает большие циклоны и антициклоны, и так образуются снежные облака. Необычное было ощущение: мы стоим в своем тяжелом шерстяном снаряжении, и вдруг неожиданно сверху сыплются снежинки. За все пребывание здесь мне не случалось чувствовать себя настолько дома и в такой безопасности, как там, посреди снега в долине на Новомоткрытии. Думаю, что законы природы действуют повсюду, именно поэтому там и шел снег – просто другой снег. Некоторые из нас по глупости стянули перчатки и приоткрыли шлемы, чтобы, как дети, ловить ртом снежинки, – и, конечно же, эти снежинки оказались едкощелочными и мы получили сильные ожоги. У меня чувство вкуса пропало на целый месяц. Но язык заживает быстро. Несмотря на очевидную опасность, мне бы хотелось, чтобы меня отправили в долину еще раз, когда угодно: я очень надеюсь снова увидеть снег. Я храню этот снегопад в себе, как будто в нем есть какие-то слова или шепот, которые никак не оставляют меня в покое.
Свидетельство 118
Мне очень жаль, что один из вас в процессе погиб. В наши планы не входило убивать. Мы не совсем понимаем смерть, поскольку нас нельзя уничтожить – воскресаем снова и снова.
Свидетельство 119
Да, это случилось в тот же день [ред.]. Я больше не хочу с вами разговаривать. Нет, да, он был там. Вы поэтому общались с [ред.]? Если это будет занесено в протокол, то прошу не записывать следующее [ред.].
Свидетельство 120
Обращаюсь с просьбой ввести меня в состояние вечного сна. Вы говорите, вам известно, что во мне еще что-то осталось. Что я сильнее, чем думаю. Что есть то, чего мне не довелось увидеть. Что с последнего раза, когда я сидел здесь, я подвергся неимоверному давлению. Что мне просто нужен выходной. Но это не так. Оторванность от земли ударила по мне намного сильнее, чем я мог себе представить. События последних дней сильно обеспокоили меня. Я долго стоял в комнате пребывания и таращился на предметы, как в трансе. Кто-то прикоснулся к моему плечу – это был человекоподобный коллега. На миг мне показалось, будто он преодолел пропасть между мной и вещами и стал тем, что могло провести меня к ним. Проводником между мной и тем, что никогда не умрет. Мне удалось разглядеть, что он такое на самом деле – примирение. «Доктор Лунн?» – спросил он. «Кто?» – ответил я. «Вы доктор Лунн?» – сказал он. «Нет, я капитан», – сказал я. «Иди сюда и ложись, – сказал он, – тебе нужно поспать. Я вижу, ты очень устал». Человекоподобный персонал продолжил работать в темпе, который мне был не под силу. Да, поэтому я больше не хочу. Я не справляюсь. С кораблем шесть тысяч для меня все кончено, кончено.
Свидетельство 125
Меня не стоило наделять правом принятия решений в подобной ситуации, потому что мне не хватает рассудительности, чтобы предвидеть последствия. Меня устраивает мое место. Моя голова слишком занята размышлениями о рабочих заданиях, чтобы предаваться подобным мыслям.
Свидетельство 127
Мне хотелось бы выразить свою поддержку в связи с возникшим конфликтом. Как заведующий похоронным отделом, я не всегда чувствую, что мои способности используются в полной мере. И я полностью соглашусь, что с этим нужно разобраться, как можно более незаметно. Не все сразу. Отделите предметы друг от друга – и вы обезвредите остальных от их воздействия. Я совершенно не сомневаюсь, что мы можем взять на себя управление над человекоподобной частью экипажа, над нерожденными, совершенно точно сможем. Я с радостью возьму на себя контроль над запуском программы удаленного отключения, чтобы перезагрузить ту часть экипажа, которой небольшая потеря памяти пойдет только на пользу.
Свидетельство 128
Вчера после встречи я неожиданно обнаружил, что сижу в комнате с одним из предметов у себя на коленях, и, придя в себя, заметил, что ласкаю предмет большим пальцем, будто это кто-то, кого я люблю, хотя чувство любви мне и незнакомо, но в этот момент, прежде чем пришло осознание, что именно я делаю, меня переполнило чувство влюбленности. И я знал, как знаешь во сне, каково это – любить живое существо.