— Отлично. Тогда Бездна.
Шок отчетливо виден в глазах Михаила. Похоже, не такого ответа он ждал. В своей самоуверенности он забыл о необходимости подслушивать мои мысли.
— По-моему, ты не понял. Я даю тебе еще один шанс. Ты должен быть мне благодарен.
— Я не верю во вторые шансы. — Я поворачиваюсь и выхожу за дверь. Когда я хлопаю ей, рычание Михаила умолкает, и все вокруг вновь становится белым и беззвучным. Я вновь дрейфую. Если это Ничто и есть Рай, я, вероятно, сделал неверный выбор. Не уверен, что смогу вот так провести целую вечность.
Но когда я представляю сапфировые глаза Фрэнни, я больше не дрейфую. Я парю. Я слышу смех Фрэнни, запах гвоздики и смородины ее души, чувствую ее прикосновения… так отчетливо, как будто она здесь, со мной. И тогда моя сущность смешивается с ее.
Вот это Рай.
В моем сне мы с Люком танцуем под звездами и смеемся, словно одно целое… с одним телом на двоих Я чувствую его повсюду, внутри и снаружи, его прикосновения похожи на Рай, и я слышу свои стоны. Я хочу быть с ним так близко навсегда, умереть прямо здесь, в его руках.
— Фрэнни, — шепчет мне в ухо мягкий голос Гейба. Когда я открываю глаза, я с трудом привыкаю к яркому освещению, мне требуется несколько секунд, чтобы прийти в себя. Мы все еще в комнате ожидания в больнице, а я уснула на груди Гейба. — Эй, Фрэнни, проснись, — говорит он, гладя меня по опаленным волосам. Боль в моем плече и ужасный запах от волос подтверждают, что все, что было, было на самом деле, это не просто плохой сон. — Фрэнни? — повторяет он.
— Да. Я проснулась. Можем мы просто поехать домой? Пожалуйста? — говорю я ему в грудь, чувствуя, как слезы вновь обжигают мои опухшие глаза.
— Эй, — шепчет Гейб, и я чувствую, как он пальцем поднимает мой подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. Когда я смотрю на него, я вижу, что он улыбается, и в его голубых глазах больше нет боли.
— Что? — спрашиваю я. — Что сучилось?
Я смотрю на улыбающегося врача в зеленой больничной форме.
— Я делал операцию вашему другу, — говорит доктор. — Я действительно не могу это объяснить, можете считать это чудом. Когда его привезли сюда, он был в ужасном состоянии. Мы потеряли его на достаточно длительное время на операционном столе, но смогли вернуть. Он на самом деле не должен был выжить…
— Так… что вы имеете в виду? — Отчаяние в моем голосе слышно совершенно ясно.
— Похоже, с ним все будет в порядке. Мы не сможем сказать точнее в ближайшие несколько часов, так что, просто продолжайте молиться.
Мое сердце разлетается на миллионы кусков. Слезы струятся по щекам, а я боюсь даже вздохнуть, роняя лицо в ладони.
— О, Боже мой! Люк…
Глава 23. На честном слове и на одном крыле
Мне наконец-то разрешили посетить Люка сегодня утром. Но я даже не могу взглянуть на него. Эти два дня, после всего, что случилось, я провела в страшных мучениях.
Я смотрю в окно, где туман покрыл улицу своей дымкой, сделав все серым и призрачным.
Знаю, что должна сказать хоть что-то, но я не доверяю своему голосу.
Я глубоко вдыхаю и стараюсь сосредоточиться на том, что должна сделать.
Я прикасаюсь лбом к стеклу.
— Врач не сказал, он не нашел что-нибудь… необычное, когда проводил операцию?
— Нет.
— Я полагаю, это означает, что теперь ты человек?
— Похоже на то.
Я не могу дышать. Мне нужно выбраться отсюда. Я двигаюсь в сторону двери, не оборачиваясь.
— Мне, вероятно, лучше уйти.
— Фрэнни, поговори со мной. — В его голосе звучит отчаяние, и это останавливает меня.
Я поднимаю руку к лицу, стараясь стереть с него следы слез. Я медленно поворачиваюсь к нему, и выражение его лица практически убивает меня. Как мне это сделать? Я не достаточно сильна. Я опускаю глаза в пол.
Он протягивает ко мне руку, и я ничего не могу с собой поделать. Подходя к кровати, я присаживаюсь на ее краешек. От его прикосновения мое сердце подскакивает, но я все еще не смотрю на него.
— Скажи мне, о чем ты думаешь, — говорит он, и я чувствую, как слезы вновь наворачиваются на глаза.
— Я думаю, мы не должны быть вместе. Я губительна для тебя.
Люк громко выдыхает. Когда он начинает говорить, он даже не пытается скрыть смех в своем голосе.
— Ты? Губительна для меня?
Поверить не могу, что он смеется надо мной… над всей этой ситуацией. Гнев вспыхивает внутри меня, и я слышу его в своем голосе. Я поднимаю глаза от одеяла и смотрю на него.
— Я чуть не убила тебя. Ты был бы бессмертным, если бы не я. Ты бы жил вечно, если бы не я!
— Жить вечно — не самое главное. Того времени, что у меня было, вполне достаточно.
— Это просто слова, — говорю я, отворачиваясь. Я стараюсь взять себя в руки.
Он дотягивается до моей щеки и разворачивает мое лицо обратно.
— Фрэнни, посмотри на меня. — Я неохотно поднимаю глаза. — Ради этого чувства… — Он кладет свободную руку на свою грудь. — Я бы отказался от всего на свете. Мое бессмертие — небольшая цена, которую я заплатил за него, можно сказать, я вообще ничего не заплатил, потому что я получил самую ценную вещь, о которой только мог мечтать. — Слеза скользит по моей щеке, и он вытирает ее. — Ты любишь меня. О чем еще я могу просить?
Я ощущаю горячие слезы на своем лице, когда наклоняюсь, чтобы поцеловать его.
— Не обращайте на меня внимания, — раздается голос Гейба… как гром среди ясного неба… в буквальном смысле. Он сидит в кресле под окном, выглядя очень «по-ангельски». Люк смотрит на него через плечо.
— Тебе действительно пора прекращать так делать. Мама не учила тебя, что невежливо входить без стука?
И тут до меня доходит. Я знаю, как поступить. Я спрыгиваю с кровати, ощущая себя почти невесомой, и подхожу к Гейбу. Хватаю его за руку и вытаскиваю из кресла.
— Нам надо поговорить.
Я тащу его за дверь, сопровождаемая заинтересованным взглядом Люка, и веду к скамейке в коридоре. Я сажусь и опираюсь локтями на колени, опуская лицо в ладони.
Гул больницы превращается в белый шум, и я сосредотачиваюсь на своих мыслях, так, что у меня начинает кружиться голова. Я запускаю пальцы в свои волосы и смотрю на пол.
— Ты хочешь отметить меня для Рая.
— Да, — говорит Гейб.
— И они перестанут приходить, если ты это сделаешь.
— В конце концов.
— Но я должна простить себя.
— Да.
Я поднимаю голову, удивляясь, как легко себя чувствую.
— Я предлагаю тебе сделку, — говорю я под стук своего сердца.
Гейб откидывается на скамейке и улыбается мне, а я иду обратно в палату Люка. Я сажусь на край кровати, и его глаза сужаются, когда он переплетает свои пальцы с моими.
— Что такое? — Он не может скрыть ревности в голосе.
— Ничего, — говорю я.
Он берет меня за руку и ищет глазами мои.
Я провожу пальцем по его щеке, рядом с повязкой, и он вздрагивает. Люк вздыхает и тянется к моему лицу.
— Знаешь, когда я сказал тебе использовать свое Влияние на Бехерите, я имел в виду, что ты должна спасти себя, а не меня.
Я прижимаюсь щекой к его руке.
— Я не могла думать… Я просто… Знала, чего хотела.
Он притягивает меня в поцелуе, но как только наши губы касаются, раздается стук в дверь. Люк удерживает меня, хотя я пытаюсь отстраниться, и мы заканчиваем поцелуй. Затем он улыбается и кричит:
— Иди домой!
Дверь распахивается. Гейб улыбается, явно гордясь собой за то, что постучал.
— Лови! — говорит он и кидает Люку какую-то блестящую вещь на цепочке.
Люк хватает предмет в воздухе, прежде чем тот угодит ему в лицо.
— Спасибо, — говорит он Гейбу.
Гейб опирается о дверной косяк.
— Я тебе не мальчик на побегушках. В следующий раз, если что-то нужно, доставай это сам.
Я смотрю на вещь в руках Люка. Это распятие. Оно крупнее, чем прошлое, и заострено на конце.
— У меня было это для тебя… тем вечером, — слабо улыбается он. — Но меня немного отвлекли, и я не успел отдать его тебе. — Он кладет распятие мне в руку.
Гейб входит в комнату.
— Завтра ты домой.
Я отрываюсь от Люка и смотрю на Габриэля.
— Откуда ты знаешь?
Он посылает мне хитрую улыбку и снова садится в кресло под окно.
— Габриэль… — Выражение лица Люка меняется от расстроенного к гневному и останавливается, кажется, на запутавшемся. — Как?.. — спрашивает он.
— Решение уже было принято. Михаил ничего, на самом деле, не менял. — Его взгляд перемещается на меня. — Она хотела этого… и получила. — Затем он снова смотрит на Люка с уже серьезным выражением лица. — Кроме того, нам нужна твоя помощь.
Люк кивает ему.
— Спасибо.
Он посылает ему намек на улыбку.
— Это было и не мое решение. Ты произвел впечатление на Него. — Он показывает глазами на потолок.
Я перевожу взгляд с Люка на Гейба и обратно.
— О чем вы, ребята, говорите?
Люк улыбается мне.
— Ты заставляешь архангелов дрожать от страха.
Такой ответ мне мало о чем говорит.
Гейб встает со стула и подходит к кровати, кладя руку мне на плечо.
— Скажем так, в наших рядах были некоторые разногласия, но теперь мы пришли к общему решению. — Он оглядывается на Люка. — Как ты себя чувствуешь?
Люк улыбается и сжимает мою руку.
— Непобедимым.
— Хорошо, только помни, что ты не всесилен, если действительно хочешь быть рядом с Фрэнни и заботиться о ней, неосторожные поступки — не лучшая стратегия. — Люк закатывает глаза. Гейб улыбается мне ослепительной улыбкой. — Да, я был уверен, что ты отреагируешь именно так. Поэтому я привел тебе некоторую помощь. Он новичок в этом деле, буквально вчера поступил на «работу». Но никто с ней лучше него справится.
— Привет, Фрэнни, — говорит кто-то музыкальным голосом, таким же, как у Гейба, но все же немного другим. Я поворачиваюсь и вижу, что на меня смотрит семнадцатилетний мальчик: среднего роста, со светло-песчаными кудряшками, лазурными глазами и лицом… как у ангела. Он опирается на стену, засунув руки в карманы джинсов, и улыбается мне.