– Попутчица эта ехала с паспортом на имя Галины Ивановны Сутиной, – сообщил Филиппов. – Она украла его у своей квартирной хозяйки. А живет эта Сутина в соседней квартире с Масейкиной.
– Значит, сто процентов: она причастна к ее убийству.
– Во всяком случае, контролировала вопрос вашего приезда в Санкт-Петербург, – заметил Иван Макарович и задал вопрос: – Есть у тебя что-нибудь по типу в вельветовой куртке?
– Трифонов Александр Евгеньевич, семьдесят пятого года рождения, проживает в Москве. Из его машины выбросили последний труп девушки. Причастность к убийству доказана.
– Оба дела между собой связаны… – медленно проговорил Филиппов. – Значит, ты прав, и это меняет дело.
– Сегодня я узнал, что к делу имеет отношение Пархатский. Информация поступила сразу из нескольких мест. Во всяком случае, его фонд финансировал Трифонова, а значит, бомбу сделали на его деньги.
– Постой, – Филиппов задумался. – Его же убили!
– Полгода назад. – Сергей вздохнул. – Первый труп по моему делу появился в июне, последний – в конце сентября, через полгода после его смерти.
– Значит, он ни при чем.
– Понимаешь, есть одна фотография… – Дуло не знал, как объяснить покороче. – Третья девушка сфотографировала себя в ванной, где лежал перстень Пархатского (это подтверждено), и выслала снимок подруге. Через пару часов ее убили, а на подругу было совершено нападение, и ее телефон исчез.
– Снимок был сделан в доме Глеба Пархатского?
– Не знаю. – Сергей Дуло взъерошил рукой волосы. – Все случилось через полгода после его смерти. Черт, я совсем запутался… Понимаешь, куда ни сунусь – везде Глеб Пархатский.
– Перстень мог перейти по наследству. Его могли похитить… – сказал Филиппов.
– То-то и оно… Там, в Москве, ребята устроили засаду на Трифонова – он единственный, чье имя известно и против кого есть свидетельские показания.
Немного подумав, Филиппов спросил:
– Сможешь подтвердить, что в пункт приема сдали вещи твоей жены, которые лежали в ее чемодане?
– Приемщица видела чемодан и наверняка его опознает. И не забывай, там была справка на имя Полины.
Филиппов положил перед Сергеем блокнот:
– Пиши адрес приемного пункта. Завтра я пошлю туда человека.
Сергей записал адрес и вдруг вспомнил:
– Продавцы из магазина, где Полина купила свой чемодан перед поездкой, подтвердят, что Вельветовый купил точно такой же. Кстати, через несколько минут после нее.
– Следил? – спросил Филиппов и сам же ответил: – Точно следил. – Он вздохнул. – Поскольку нам неизвестно настоящее имя попутчицы Милы, остается только Вельветовый, а значит, надо ехать в Москву.
Филиппов забрал блокнот.
– Значит, так. Езжай к себе… Ну, где ты там ночуешь. Успокой Полину. Завтра сделаю все, чтобы решить этот вопрос. Ближе к обеду я позвоню. Только никуда не уезжай.
Они расплатились и вышли на улицу.
– Спасибо, друг. – Сергей обнял Филиппова.
Через несколько минут они разъехались в противоположных направлениях.
Когда Сергей вернулся домой, Полина уже спала. Решив ее не будить, он, не раздеваясь, лег рядом. Растянувшись на одеяле, Сергей впервые за несколько дней почувствовал, что страх отступил. Теперь у них с Полиной появилась надежда, и завтра, как только она проснется, он сможет ее порадовать.
Незаметно для себя Сергей уснул.
Проснулся он от звонка. Сначала подумал, что телефон, потом понял: это дверной. Спустился на первый этаж, подошел к входной двери, посмотрел в глазок. На крыльце стояла хозяйка дома.
Сергей открыл. В тот же момент хозяйка бросилась на пол, а на него посыпались какие-то люди, и он почувствовал, что ему заломили руки. Где-то наверху закричала Полина, и это было последнее, что он услышал.
Глава 26. Абиссинец из Эфиопии
У монитора находились двое. Один – в форме лейтенанта и в наушниках – сидел за столом. Второй – полковник Беленков – стоял рядом, приложив наушник к уху. Оба не отрывали глаз от экрана и вслушивались в каждый звук, доносящийся из камеры изолятора временного содержания.
В камере были двое. Сергей Дуло лежал на кровати. В ногах у него сидела Полина Свирская.
Пару минут понаблюдав за ними, Беленков отложил наушник и приказал лейтенанту:
– Смотри за ними, а главное – слушай.
– Так точно, товарищ полковник.
Беленков снова посмотрел на экран.
– Запись идет?
– Так точно.
– Я скоро вернусь, потом доложишь…
– Так точно.
Виктор Семенович вышел из кабинета и нос к носу столкнулся с Филипповым.
– Где они? – не здороваясь, спросил тот.
– Интересуетесь судьбой друга? – уточнил Беленков и холодно произнес: – Они попали в хорошие руки. Не в пример вашим. Вы давно могли задержать эту криминальную парочку, но отчего-то не задержали. – Он прищурился. – Пренебрегаете служебным долгом?
– У меня есть доказательства! – Филиппов тряхнул своим портфелем. – Эти люди здесь ни при чем!
– В этом портфеле никогда не бывает ничего путного. Разве что яблоки, – съязвил Беленков, а потом строго спросил: – Где ваш рапорт? Вы написали его?
Филиппов вгляделся в лицо полковника и процедил:
– Да пошел ты…
Полина не отрывала взгляда от лица мужа и, как только он пошевелился, пересела поближе.
– Сережа… Сережа…
Она поднялась, подошла к раковине, смочила платок и снова вернулась к Сергею. Он к этому моменту уже открыл глаза, обвел взглядом стены и с трудом сел на кровати. Полина обтерла его лицо влажным платком.
– Мы в тюрьме? – спросила она.
– В камере временного содержания.
– Но это тюрьма? – уточнила она.
Он помотал головой:
– Следственный изолятор.
– Они залезли в окно… – сказала Полина.
– Кто?
– Те, что пришли нас арестовывать. – Она сдержанно всхлипнула. – Я услышала, как посыпались оконные стекла, и проснулась. А эти, в черных масках, уже были в комнате.
– В балаклавах…[8] – тихо сказал Дуло.
– Что? – На мгновение Полина перестала всхлипывать.
– Маски эти, говорю, балаклавами называются… – Он обеими руками потрогал свою голову, словно проверяя ее на прочность. – Башка трещит…
– Когда они меня отвели вниз, ты уже лежал на полу. Наверное, тебя ударили по голове.
– Сколько сейчас времени? – Дуло посмотрел на запястье, где раньше были часы.
– Они все забрали, – прокомментировала Полина. – А еще телефоны, ремень из твоих брюк и шнурки.
– Опасаются…
– Чего?
– Это я так… Странно, что они держат нас вместе. – Он снова обшарил взглядом стены и потолок. – Обычно сажают врозь, чтобы преступники не сумели договориться…
– А мы с тобой преступники? – со слезой в голосе спросила она.
– Нет. Мы не преступники. Пока мы подозреваемые.
Это замечание нисколько не успокоило Полину. Наоборот, она уже не сдерживала слез.
– Сережа… Нам нужно что-то делать!
Сергей Дуло выразительно посмотрел на нее и стукнул пальцем по кровати. Вздрогнув от этого звука, она замолчала. Этим же пальцем он стал что-то чертить на одеяле. Она уставилась на него непонимающим взглядом. Сергей еще раз начертил невидимый знак.
Полина сообразила, это была буква «С». Следующей была «Л», потом – «Е». Еще несколько движений пальца, и она смогла сложить все слово: «СЛЕДЯТ», после чего, в знак того, что все поняла, медленно закрыла и открыла глаза.
В кабинет с монитором вошел Беленков, взял наушник, приложил к уху и поглядел на экран.
– Очухался наш голубчик?
– Так точно, – отрапортовал лейтенант.
– О чем-нибудь говорили?
– О том, как их задерживали.
– Ну, это мы и без них знаем! – заметил полковник. – Что еще?
– Башка у него болит.
– Так и сказал?
– Так и сказал.
– Больше ничего?
– Нет. Ничего.
– Слушай внимательно! – приказал Беленков и снова вышел за дверь.
В кабинет Филиппова ворвался Румянцев.
– Вот! – Он положил на стол картонную папку.
Филиппов оторвался от документов, которые были разложены по всей столешнице.
– Протокол допроса приемщицы из пункта приема и бесплатной раздачи одежды «Надежда». Она все подтвердила! Чемодан опознала по фотографии, сказала, что вещи именно в таком принесли.
– Фотографию попутчицы опознала?
– Она узнала ее. Вещи принесла эта женщина и тип в вельветовой куртке. Все внесено в протокол. – Румянцев показал пластиковый пакет.
Иван Макарович спросил:
– Что это?
– Вещи Полины Свирской из того чемодана. Все, что осталось: халатик и туфли.
– А где остальное?
– Остальное взяла Килина, напарница, которую застрелили. В кармане ее жакета…
– Чуть не забыл! – Филиппов быстро спросил. – Справку на имя Свирской забрал у Семенова?
– Вот! – Румянцев достал из папки бланк в пол-листа и положил его перед Иваном Макаровичем.
– Спасибо… – успокоился Филиппов, прошелся ладонями по карманам мундира и рассеянно произнес: – Показания стюардессы здесь, фотографию попутчицы приложили… Ну, все! Я пошел. – Он начал складывать документы в портфель.
– Иван Макарыч…
– Что? – Он поднял голову и посмотрел на Румянцева.
– Можно я подожду вас в приемной?
– Меня через эту приемную могут с конвоем вывести.
– Так я подожду?
– Хорошо. – Филиппов решительно огляделся. – Ну, идем к генералу Девочкину?
На лбу Сергея Дуло лежал мокрый платок Полины.
– Сменить? – спросила она.
– Спасибо, уже не болит. – Дуло стащил со лба платок, отдал жене и уселся на кровати рядом с ней.
Посидев молча, он предложил:
– Давай поговорим…
– Я не знаю, о чем.
– Можно о Пушкине.
– Я про него уже все рассказала.
– Ну, хоть сказку какую-нибудь…
– Ты все их уже слышал.