Солнце палило нещадно. Море застыло бирюзовым стеклом — штиль. Паруса обвисли, как тряпки на заборе. Якорь был поднят. «Гордость Севера» замерла в ожидании.
— Действуйте, Столве, — коротко поклонился капитан Крандж.
Маг небрежно вернул поклон, раскрыл обе ладони и зашептал что-то неровно и быстро, с придыханием. Ручные ветерки вспорхнули с его рук. Первым зашевелился, наполняясь воздухом, фор-стеньга-стаксель. Вслед за ним натянулись полотнища прямых парусов. Барк вздрогнул и двинулся с места. Капитан закусил бороду. Было что-то обидное для него в том, как легко «Гордость Севера» слушается чужого человека. Пусть мага, пусть единомышленника и единоверца, пусть с его капитанского позволения, и все же — обидно.
Огромный трехмачтовик скользил по глади вод легко, как рыбацкая шхуна, и тихо, как во сне. Крандж подумал, что так, наверное, чувствует себя капитан Атен, когда отдается полностью во власть магии. Легко быть призраком. Поздно бояться и не надо принимать трудных решений.
Шептались в вантах, тихо посвистывали работящие ветерки. Барк вышел из бухты и теперь огибал Волка с поднятой к небу заостренной мордой. По правому борту медленно скользили мимо желтые скалы. Капитан невольно проследил за взглядом Волка и вздрогнул, увидев ряды домишек — высоко, на самом верху отвесной стены. Дико было думать, что даже если кто-то смотрит оттуда прямо на них, все равно видит лишь море, спокойное и безлюдное. Магия Столваагьера хранила их невидимыми.
Золотой остров остался позади. Прямо по курсу лежала хмурая громада Монастырского.
И неизвестность.
— Рассаживайтесь, судари и сударыни, — говорил церемониймейстер Томто Бон, поджимая губы.
Маленький южанин был похож на воробья в непогоду, такой же нахохленный и серьезный. Впрочем, дело свое он знал. Надо полагать, не существовало в мире события, относительно которого Томто Бон засомневался бы в протокольном порядке его проведения. Вот и сейчас он прекрасно представлял, что делать. Муниципальный совет Бедельти обычно проводил собрания неполным составом, и уж никогда на памяти нынешних членов совета на заседании не присутствовал король. Поэтому собирались горожане в одной из комнат муниципального дома, которых всего-то было три, и самая большая могла вместить от силы десять человек. Томто Бон ненадолго задумался и изрек.
— Положение исключительное, судари. Исключительными положениями ведает королевская почта. Собрание муниципального совета будет проходить в здании почтового управления.
Возражений не было.
Орвель дор Тарсинг с любопытством поднялся на крыльцо. Обычно он вызывал королевского почтальона к себе. К тому же во дворце почта занимала целый флигель, и туда Орвелю случалось заходить. А в городском здании почтового управления король никогда не был. Горожане последовали за монархом с большой опаской. Они тоже здесь не бывали и, судя по выражениям лиц, предпочли бы и не бывать никогда. Впрочем, ничего особенного внутри не оказалось — коридоры да комнаты. Здание находилось недалеко от порта, и почта делила один большой склад с таможней. Склад был почти пуст. Собственно, там и разместилось собрание. Почтальоны принесли пару столов и достаточное количество стульев, а также керосиновые лампы. Еще они раскатали по периметру бухту толстого каната. Орвель полюбопытствовал зачем, и Йемителми ответил:
— Защита.
Король подумал, что это большая удача — иметь в распоряжении людей, привычных к магии и умеющих действовать в подобных условиях. Ему самому больше всего хотелось сбросить наконец опостылевший звериный облик… а ведь неприятности только начинались. Орвель не удержался и нервно зевнул, обнажив желтоватые клыки. Скорей бы уже нашли перстень… Он поискал взглядом Трину. Девушка сидела в неудобном на вид кресле и выглядела уставшей. Орвель просил ее уехать во дворец отдыхать, но она захотела непременно участвовать в собрании.
— Рассаживайтесь, рассаживайтесь, — повторял Томто Бон. — Все заняли места? Прошу вашего внимания, судари и сударыни. Сейчас сударь главный королевский почтальон сообщит нам крайне важные сведения.
Йемителми встал, поприветствовал собрание коротким поклоном и заговорил. Орвель дор Тарсинг почтальона слушал невнимательно, зато внимательно смотрел на лица присутствующих. Как эти люди встретят тревожные новости? Кто впадет в панику? В истерику? Кто возмутится, начнет проявлять недоверие? Где у них слабые места? А где, наоборот, сильные? Кто окажется полезен, на кого можно положиться?
Два члена муниципального совета отсутствовали, и король жалел об этом. Орвелю недоставало сударей Дрейка и Майзена. Разумеется, дракон не поместился бы в помещении склада, а сударь Майзен предпочел оставаться с приятелем. Йемителми уже сказал им то, что повторял сейчас остальным.
— Перстень вовсе не сломан, — бесстрастно сообщил главный почтальон. — Его украли. На пальце у короля вы видите подделку.
Публика сдержанно загомонила. Йемителми продолжал свою речь. Хотя содержательная ее часть на этом исчерпывалась, так уж устроены люди, что лучше воспринимают, если один и тот же смысл им повторить несколько раз в разных выражениях. Шум среди слушателей стал громче, но горожане держались достойно. А может быть, просто еще не осознали последствий.
— И если кто-то из вас оказался или окажется свидетелем какого-то мало-мальски странного происшествия или чьего-то непривычного поведения, непременно сообщите мне! — завершил выступление Йемителми.
Настало время задавать вопросы. Главный городской лекарь Гвонга напомнил о тех проклятых, кому проклятие доставляет физические мучения. «А если магия будет действовать неделю? А если месяц? Я не знаю, все ли выживут!» — сокрушался лекарь. Он не получил ответа и сел на место еще более мрачным. «Если месяц, так мы все не выживем!» — выкрикнул кто-то. Йемителми уверенно пообещал, что о месяце и речи быть не может, максимум несколько дней. «У приезжих деньги кончатся, — мрачно предрек муниципальный казначей. — У тех, кто сегодня собирался отбыть на континент». Орвель посулил выделить городу деньги и провизию. Назначили тех горожан, кто будет заниматься раздачей пищи. Собрание оглушенно притихло. Облик грядущих неприятностей становился все отчетливее. «Да что же, нельзя вора найти?!» — жалобно возмутился сударь Менн, владелец пекарни. «Ищем», — коротко ответил главный почтальон.
Сделали перерыв в заседании. В перерыве всех присутствующих провели через процедуру малой клятвы молчания. Орвель подумал, что магия сильно облегчает управление людьми, и мысль ему не понравилась. Что-то было в этом неправильное. Хотя кто бы спорил, гораздо проще взять с человека клятву и не бояться, что он разболтает не предназначенные для других сведения, чем убедить его молчать просто так.
Король поискал взглядом Трину. Девушка беседовала с лекарем и какой-то женщиной, которой Орвель не знал.
— Ваше величество, — тихо позвал его Йемителми.
Королевский почтальон разговаривал с начальником порта Гайсом Гебертом. Сударь Геберт мял в руках свою знаменитую тетрадь в черном переплете. Он заложил пальцем страницу, но не раскрывал тетрадь. Начальник порта поклонился королю и продолжал:
— То есть с «Гордости Севера» сошел один лишний пассажир, понимаете меня? Тот, кто не садился на берегу. Или пробрался на корабль незамеченным. И что-то еще было неладное к этому подмешано, потому что мы с Кранджем сразу забыли об этой истории… ну, за Кранджа не поручусь, а я забыл и вот теперь только вспомнил. То есть без записей своих и не вспомнил бы. А потянулся записать кое-что другое — и сразу эта история на ум пришла.
Геберт любовно погладил лоснящийся кожаный переплет.
— Говорите, сударь, — мягко подтолкнул его Йемителми. — Любая странность может оказаться ключом к поимке злодеев.
— Тут мне больше сказать нечего, — развел руками Гайс Геберт. — Но было еще одно происшествие, которое я наблюдал своими глазами. Хм… Скажите, а капитан Крандж знает, что перстень украден? Я вижу, капитана здесь нет.
Йемителми помедлил, явно обдумывая, следует ли отвечать на этот вопрос.
— Я хотел переговорить с ним еще утром, — с неудовольствием сказал он. — Признаться, я не понимаю, почему он не явился.
— О! — Геберт выглядел огорченным. — Значит, он не рассказал вам про воришку.
— Какой еще воришка? — Йемителми навострил уши.
— Крандж привез на архипелаг проклятого мальчишку, — пояснил Геберт. — Мальчишка думал, что едет зайцем, но за него заплатила гильдия. Мы видели, как он покидает корабль, и я еще спросил — может, это он лишний пассажир, а Крандж ответил, что не он.
Сударь начальник порта сильно задумался. Глубокая вертикальная морщина прорезала его переносицу.
— Вернемся к мальчишке, — предложил почтальон.
— Да-да, — согласился Геберт. — Потом я видел его еще раз. Точнее — их. Крандж куда-то тащил воришку, чуть ли не за шиворот. Я хотел окликнуть его, но… Хм… Знаете, мы с капитаном вообще-то давние приятели. Когда долго знаешь человека, то сразу видишь, в каком он настроении. Так вот, мне показалось в тот момент, что Крандж будет не рад меня видеть. У него было такое выражение лица… Хм… Простите, я плохой рассказчик. В общем, я его не окликнул.
— Когда это было? — напряженно спросил Йемителми.
— Кажется, в последний день зимы, — Гайс Геберт наморщил лоб. — Накануне мы с сударями Кранджем и Атеном посидели в кабачке, а на следующий день я встретил Кранджа с мальчишкой. Да, вроде бы так. Вы знаете, сударь, я занят работой и мало чему придаю значение помимо нее. Если бы не лишний пассажир, отмеченный в моей тетради — ну, понимаете, воришка у меня как-то связался с этой историей, а Крандж… Не могу объяснить, но что-то здесь есть необычное. Поговорите с ним, сударь. Возможно, капитан добавит подробностей.
— Спасибо, сударь Геберт, — сказал королевский почтальон, и в голосе его прорезались зловещие нотки. — Я и впрямь очень хочу поговорить с капитаном Кранджем.