— Где ваш главный?
Монах вытаращился на нее безумными глазами и махнул куда-то рукой.
Сударыня Брайзен-Фаулен увидела грязного человека, который вел себя спокойнее, чем остальные. Во всяком случае, он стоял неподвижно. Предводитель отряда монахов запрокинул голову, глядя на верхушку башни, и губы его шевелились — он шептал заклинание.
В мгновение ока Тильдинна оказалась рядом с ним. Вальерд отстал, не поспевая за супругой. Прочая публика клубилась на выходе из цитадели.
Руде Хунд сосредоточился на ритуале. Пусть дракона не берет отрицание, для проклятий он уязвим. Маг успел произнести ровно половину фразы. Его чувствительно толкнули в бок, так что он сбился. Сорвавшееся на середине заклинание обожгло ему небо и язык. Хунд обалдел от изумления. Излишне говорить, что для боя он навесил на себя целый комплект защитных наговоров, которые не должны были подпустить врага.
Второй раз за каких-нибудь десять минут северянин попался в ту же самую ловушку. Как и Дрейк, Тильдинна не была ему врагом и не собиралась причинять вред.
— Женщина? — Хунд не поверил своим глазам. — Что ты здесь делаешь?
— Это я вас хочу спросить, что вы здесь делаете! — возмутилась Тильдинна. — Потрудитесь все объяснить, сударь! И кто вы вообще такой?
Минутой позже Руде Хунд обнаружил себя в окружении целой толпы, где среди прочих были женщины, старики, дети, и даже один грудной младенец на руках у матери. Младенец заинтересованно улыбался.
— Свято место пусто! — пробормотал Хунд.
Других слов у него не нашлось.
Бенга открыл глаза в темноте. В углу тлели, догорая, клочья его старой кожи и лохмотья одежды, но света они не добавляли — только вонь. Южанин брезгливо прошипел заклинание и следом еще одно. В норе стало чисто и светло. Бенга полной грудью вдохнул обновленный воздух. Дышалось с удовольствием. Он потянулся, насколько позволял низкий свод. Потягивалось тоже в радость. Жизнь обрела вкус.
Он помнил все, что было, вплоть до момента, когда волна от взрыва газов вышвырнула его из жерла вулкана. Увы, он помнил также изрядную часть бреда, который терзал его ум и душу во время линьки. Он не знал, что случилось наверху, над его тесным убежищем, но прекрасно понимал, что произошло с ним самим.
Змеемаг перелинял.
Бенга придирчиво прислушался к телу. Тело каждым ударом сердца сообщало, что с ним все в порядке. Молодое, здоровое, сильное — оно жаждало действия. В несколько мгновений Бенга осознал нового себя и удивился, каким медлительным и слабым он был еще сегодня поутру. За последний век процессы в теле Бенги сильно замедлились и мысли его стали скованными, как змеи холодным утром, а ему-то казалось, что он быстр и гибок умом! Понятно, почему императрица была недовольна тем, что он оттягивает линьку. Что ж, теперь он готов предстать перед ней в свежей коже.
Осталась мелочь — выбраться с треклятого архипелага. Теперь, когда беспомощность линьки позади и он с каждой минутой набирается сил, это и вправду мелочь. Змеемаг вышептал три слова, обвивающих одно другое.
Скорлупа убежища, хранившего его тело, треснула. Камни, служившие стенами и крышей, разметало взрывом. Окутанный овальным коконом защиты Бенга взлетел вертикально вверх и повис в воздухе, медленно вращаясь вокруг своей оси.
Он обнаружил себя примерно на середине высоты южного склона Шапки. Гора являла взору картину хаоса и разрушений. Повсюду виднелись борозды — следы сорвавшихся с места валунов, нагромождения камней и свежие осыпи. Страшно изменилась верхушка горы, которую испокон веков звали Короной. Из семи зубцов, насколько Бенга мог провидеть сквозь клубящийся пепел, уцелело три. Но, судя по всему, им тоже оставалось стоять недолго. Внутри бывшей Короны кипело алое варево, периодически выплескиваясь наружу. Вот прямо на глазах у Бенги по склону поползла огненная змея. Она быстро темнела, покрываясь застывшей коркой, и замерла на полпути к недавнему приюту змеемага, но тотчас же из кратера выполз следующий язык лавы.
Извержение набирало мощь. Бенга залюбовался игрой могучих сил. Огонь не был его стихией, а вот земля — да. Маг ощущал расплавленный камень в недрах горы, как бурление крови в собственных жилах. Это было великолепно, пьяняще — и опасно.
С трудом оторвавшись от созерцания вулкана, Бенга прошипел пару слов и заскользил по воздуху в сторону королевского дворца. По дороге он обзавелся одеждой и мысленно прощупал, что происходит вокруг в магическом пространстве. Происходило занятное.
Скользнув невидимкой над стеной, маг направился к старой цитадели, вокруг которой творилась разнообразная суета. На пару минут Бенга завис над бывшей королевской оранжереей и даже языком прищелкнул от восторга. Такого безобразия он и не надеялся увидеть. Магические растения разнесли вдребезги стеклянный потолок. Побеги плетунца раскинулись вокруг жадными щупальцами, с плетунцом радостно соперничал выползень, щедро расточал магические эманации дурецвет, и надо всем нежно трепетали миражи мырея. Бенга прикинул, что через сутки, если не обуздать этот ботанический разврат, весь королевский парк превратится в джунгли магических растений. Судя по всему, магам было не до того, чтобы разбираться с каждым в отдельности, а выжечь все великолепие без разбора — ни у кого язык не повернулся. Южанин тоже не тронул буйство на останках оранжереи. Он пролетел чуть севернее, мельком глянул на людишек, лезущих на башню, и прицельно проник в окно верхнего этажа.
Йемителми встрепенулся, как ловчий кот при запахе рыбы.
— Рад видеть, что ты пришел в себя, мальчик, — прошелестел ему на ухо ехидный голос. — Не волнуйся, я пришел помочь. Представь меня своему королю и его женщине.
Змеемаг медленно проявился посреди комнаты и вежливо поклонился — сначала Трине, затем Орвелю. Йемителми несколько мгновений оторопело смотрел на него, не узнавая. Когда они виделись три дня назад, Бенга смотрелся уставшим от жизни стариком. Сейчас перед ними предстал молодой мужчина, с виду ровесник самого Йеми и даже чем-то на него похожий, но более темнокожий и щуплый. И только голос змеемага звучал совсем как прежде.
— Ваше величество, сударыня, позвольте представить вам змеемага Бенгу, ближайшего советника и хранителя ложа императрицы Юга, — официальным тоном сообщил Йемителми. — Прочих титулов и званий сударь Бенга временно лишен за самовольное умерщвление одного из фаворитов императрицы.
Орвель некоторое время моргал, глядя на возникшего из ничего южанина, затем вежливо склонил лохматую голову.
— Польщен знакомством, хотя не рискну назвать приятными его обстоятельства, — сказал король. — Это Трина, моя невеста.
— Мои поздравления, ваше величество, — прошипел Бенга. — Не каждому дано обручиться с ветром. Я встречал вашего прадеда, когда в прошлый раз был здесь, на архипелаге. Вы на него похожи.
Орвель дор Тарсинг сморщил звериную морду в гримасе, которую можно было трактовать как угодно.
— Давайте к делу, — предложил он. — Поскольку вы, сударь змеемаг, бежали из тюрьмы…
— Я ему помог, — глухо сказал Йемителми. — По воле императрицы.
Минуту Орвель переваривал услышанное. Бенгу, казалось, порадовали слова почтальона. Трина с интересом рассматривала змеемага, но отвернулась, когда он поймал ее взгляд.
— Так, — мрачно сказал дор Тарсинг. — Сударь Йемителми, я отстраняю вас от должности главного королевского почтальона. Вы предстанете перед судом. Будьте добры сдать дела и сложить с себя полномочия. Но не раньше, чем мы разберемся со всем этим безобразием! В общем, я вам скажу, когда отправляться в тюрьму, а пока работайте. Теперь вы, сударь Бенга. Чего вы хотите?
— Прекратить это, как вы изволили назвать, безобразие, — криво улыбнулся Бенга. — И немедленно покинуть архипелаг. Так что…
Воздух в углу комнаты помутнел. Из плотного тумана наружу шагнул мужчина, повернулся и подал руку женщине. Великолепный Мбо Ун Бхе и блистательная Хедвига дор Зеельмайн обвели присутствующих усталыми взглядами.
Пока Мбо рассматривал молодого Бенгу, Йемителми успел вклиниться между ними. В глазах Ун Бхе медленно проступило узнавание. Он оскалил подпиленные клыки и привычно принял боевую стойкую.
— Великое Небо! — рыкнул Мбо. — И что здесь делает беглый арестант?
— Дядя, позволь объяснить…
— А ты помолчи, племянник! — рявкнул Мбо. — Тебе еще придется много чего объяснять. Но не сейчас. Пока у меня разговор с этим гадом ползучим, раздери его смерть!
Орвель хмыкнул, и они с Триной переглянулись. Пожалуй, Йемителми мог бы и обидеться на то, что все норовят задвинуть его на задний план и поговорить непосредственно с Бенгой. Но молодому южанину было не до амбиций.
— Тигр, не тронь его! — отчаянно выкрикнул он. — Императрица устроила его побег. Он не преступник!
— А мне плевать, — оскалился Ун Бхе. — Старый змей объявлен вне закона, и сейчас я порву его на шнурки.
— Очш-шшень интерес-ссно, — прошелестел Бенга.
Как всегда в минуты волнения, его змеиное произношение стало слышнее.
— Что с вами стряс-слос-ссь, Ун Бхе? Я никогда не с-слыш-шал от васс таких откровенных сс-слов.
Хедвига дор Зеельмайн шагнула к Мбо Ун Бхе и решительно взяла его за руку. Орвель дор Тарсинг удивился сильно, Йемителми — умеренно, Трина не удивилась вообще. По выражению лица Бенги ничего нельзя было прочесть.
— Ун Бхе проклят, — сухо сообщила дор Зеельмайн. — Я, впрочем, тоже. Мы обречены говорить правду. Мбо, любимый, не надо драться с этим человеком. Сейчас он нам пригодится в качестве союзника.
По телу Ун Бхе прошла крупная дрожь. Над ним возник и тотчас растаял призрачный очерк огромной тигриной фигуры.
— Ты права, любимая, — угрюмо сказал он. — И я на него не брошусь.
На крыше башни оглушительно заревел дракон.
— Послушайте меня, судари! — громко сказал Орвель. — Отложите все до тех пор, пока мы не отнимем перстень у осаждающих и не вынем из него камень. Это срочно! Сударь Бенга, вы можете изъять перстень у владеющего им мага?