— А мне не холодно, — ответила Женя. — Я в Москву из Сибири приехала. У нас там вообще сейчас снег.
— Правда? — спросил мальчик, глядя на нее недоверчиво.
— Да, — кивнула Женя. — Даже если ты не возьмешь, я ее все равно надевать не буду.
Мальчик подумал несколько секунд и протянул руку к куртке. Глядя, как он ее натягивает, Женя спросила:
— Как тебя зовут?
— Санька, — ответил мальчик.
— А меня — Женя. Санька, ты почему разгуливаешь по улицам один?
— Я был не один, — угрюмо ответил мальчик.
— С мамой?
Он отрицательно покачал головой.
— С папой?
— Нет.
— Тогда с кем?
— С братом.
— И где он теперь?
— Он ушел, — сказал Санька. Подумал и добавил: — Совсем.
— Что же он тебя с собой не забрал?
— Он… Он… — Вдруг мальчик отвернулся и всхлипнул.
— Чего ты? — испугалась Женя. — Я что-то не то сказала? Ну, перестань. Санька, пожалуйста, перестань.
И вдруг мальчишка бросился ей на грудь. Женя слегка опешила, но быстро взяла себя в руки и провела ладонью по рыжей вихрастой голове.
— Ничего, — дрогнувшим голосом проговорила она. — Все обойдется. Вот увидишь.
Худые плечи Саньки вздрагивали. Женя погладила его по волосам, пару раз шмыгнула носом и вдруг разрыдалась сама. «Какой жестокий город, — подумала она, обливаясь слезами. — Какой жестокий город».
Порыв ветра заставил Женю поежиться и донес от ближайшего киоска обрывок музыкальной фразы:
Хорошо, все будет хорошо!
Все будет хорошо — я это знаю!
Но ничего хорошо не было. Ночь застала Женю все на той же скамейке. Она лежала на боку и дремала, мелко подрагивая от холода. Мальчик спал рядом, уткнувшись чумазой мордашкой ей в грудь. Закутав его в куртку, Женя крепко прижала Саню к груди, чтобы коварный ночной холод не выстудил тело мальчика, а ветер — резкий, порывистый — не выдул из него здоровье и жизнь.
Погруженная в полудрему, Женя не заметила, как к скамейке подошли двое парней. Они шли по лужайке крадучись, подняв воротники курток и опасливо поглядывая по сторонам, и были похожи на двух диких псов или шакалов, выбравшихся на ночную охоту.
Один из парней взял второго за плечо, привлекая его внимание, и ткнул пальцем в сторону скамейки, на которой спали девушка и мальчик. Напарник кивнул. Оба сменили направление и двинулись к скамейке.
Остановившись около нее, парни снова огляделись вокруг. Людей в сквере не было. Парни переглянулись. В тусклом свете фонаря блеснули их зубы и белки глаз.
Один вынул руки из карманов и, растопырив пальцы, медленно потянул их к шее Жени. Второй, устремив взгляд на мальчика, стал медленно склоняться над ним.
За спинами парней послышался какой-то шорох. Злодеи, застыв в согбенных позах, быстро обернулись. Желтоватый свет фонаря осветил высокую худощавую фигуру в черном плаще. Незнакомец стоял молча и с холодным интересом разглядывал их.
Бандиты оскалили зубы и резко выпрямились. В ту же секунду незнакомец шагнул вперед и угрожающе зашипел, как рассерженная кошка. Несколько секунд парни и незнакомый мужчина стояли молча, пристально глядя друг на друга. Затем бандиты понурили головы и, воровато оглядываясь, поспешно затрусили в сторону вокзала.
Мужчина проводил их взглядом, затем повернулся к скамейке и тихо окликнул:
— Эй!
Женя и мальчик молчали.
— Девушка, — снова подал голос мужчина и осторожно тронул Женю за плечо.
Она подняла голову и уставилась на незнакомца непонимающим взглядом.
— Вы кто? — сипло и испуганно спросила она. — Что вам надо?
— Меня зовут Валентин Иванович, — мягко произнес мужчина. — Я сдаю комнаты на ночь. Вот — посмотрите!
Он протянул Жене кусок картона, невесть откуда взявшийся у него в руке. На картонке было выведено жирными буквами:
«ЖИЛЬЕ НА СУТКИ!»
— Жилье на сутки? — все еще плохо соображая, спросила Женя.
Мужчина кивнул:
— Совершенно верно. А вы, насколько я могу судить, как раз нуждаетесь в приюте.
Женя пригладила рукой растрепавшиеся волосы, надела очки и робко поинтересовалась:
— А сколько это стоит?
— Десять долларов ночь, — ответил Валентин Иванович. И тут же добавил, заметив недоумение на лице Жени: — Это вполне по-божески. Другие берут по пятнадцать.
Женя быстро посчитала: майор Черевко одолжил ей пятьсот рублей. Если перевести сумму в доллары, получится примерно четырнадцать долларов.
— Даже не знаю, — пробормотала она, но тут Санька слабо застонал и заворочался во сне.
— Ночи еще холодные, — сказал Валентин Иванович. — Вы простудите ребенка. К тому же, учитывая ваше положение, я готов сделать вам скидку.
— Сколько? — спросила Женя.
Валентин Иванович поднял глаза к темному небу, прикинул что-то в уме, снова посмотрел на девушку, вздохнул и сказал:
— Восемь. Больше скинуть не могу.
— Я согласна! — выпалила она. — Куда нужно идти?
— Не идти, а ехать. У меня прекрасная квартира недалеко от Тимирязевской академии. Давайте я донесу мальчика до машины! — засуетился Валентин Иванович.
«Все-таки в мире все разумно устроено, — думала Женя, шагая по ночной улице за Валентином Ивановичем. — Стоило мне остаться без денег, и тут же майор Черевко одолжил мне пятьсот рублей. Как только мне понадобилось жилье — сразу возник этот Валентин Иванович. А ведь мог просто пройти мимо. Москва — огромный город, клиенты всегда найдутся. А Валентин Иванович решил нам помочь. Славный дядечка. Как хорошо, что на свете есть добрые люди!»
У обочины был припаркован старенький белый «жигуленок». Валентин Иванович осторожно положил спящего мальчика за заднее сиденье.
— Ну, вот, — тихо сказал он. — Забирайтесь в салон. Через тридцать минут мы будем на месте.
На месте они, однако, оказались лишь спустя минут сорок.
— Вот мой дом, — сказал Валентин Иванович, когда они выбрались из машины и подошли к кирпичной многоэтажке, светящейся в ночном сумраке россыпью желтых окон. — Прекрасное место. Рядом — пруд, сквер. Иногда, когда у меня бессонница, я люблю прогуляться вокруг пруда при свете луны. В его мерцании есть что-то завораживающее. Вы не находите?
— Не знаю, — смущенно ответила Женя. Дневные приключения совершенно ее вымотали, и ей сейчас было не до мерцания пруда и не до красот сквера.
— Вон мой подъезд, — сказал Валентин Иванович. — Я живу на шестом этаже, но лифт, к сожалению, сломан.
— Нужно, наверное, разбудить мальчика, — неуверенно проговорила Женя.
Валентин Иванович улыбнулся:
— Ничего страшного, я донесу его на руках.
— Вы уверены? — усомнилась Женя, глядя на его тощую сутулую фигуру.
— Абсолютно, — ответил тот. — По мне не скажешь, но в молодости я был чемпионом района по многоборью! С тех пор много воды утекло, но кое-какие навыки еще остались.
На шестой этаж Валентин Иванович поднялся неожиданно резво, при этом у него даже не сбилось дыхание.
— Проходите, проходите, — сказал он громким шепотом, открыв дверь и пропустив Женю вперед. — Но только постарайтесь не шуметь. У меня уже есть один постоялец, и он наверняка спит.
Женя тихонько, стараясь ни на что не наткнуться, прошла в прихожую. Валентин Иванович щелкнул выключателем, и в прихожей зажегся неяркий свет. Наконец-то Женя смогла разглядеть лицо своего спасителя.
На вид Валентину Ивановичу было лет пятьдесят пять. Он был худощав, бледен и небогато одет. Большая лысина на его лбу была тщательно прикрыта жидкими бесцветными волосами. На тонкой переносице неловко пристроились дешевенькие очки. Бледно-голубые глаза смотрели сквозь стекла приветливо и мягко.
— Давайте отнесем мальчика в комнату, — сказал Валентин Иванович.
Он сбросил с ног потертые старомодные туфли и, мягко шагая в носках, понес Саньку в комнату. Женя тоже разулась и, стараясь идти как можно бесшумнее, двинулась за хозяином квартиры.
В комнате Валентин Иванович уложил мальчика на кровать и включил торшер.
— Ну, вот, — сказал он, поворачиваясь к Жене. — Располагайтесь.
— Вот возьмите, — сказала Женя, протягивая хозяину квартиры купюры.
Когда финансовые дела были улажены, а Санька — уложен в постель, Валентин Иванович наклонился к Жене и прошептал:
— Если хотите, могу напоить вас чаем с печеньем.
Женя с ног валилась от усталости, но мысль о чашке горячего сладкого чая приободрила ее. А слово «печенье» заставило вспомнить, что она не ела с самого утра.
— А вы разве еще не ложитесь? — спросила она смущенно.
Валентин Иванович улыбнулся и покачал головой:
— Нет, что вы. Я привык ложиться очень поздно. Знаете что: вы пока приводите себя в порядок, а я поставлю чайник. Через пять минут жду вас на кухне, договорились?
— Договорились, — кивнула Женя.
Валентин Иванович тихонько, на цыпочках, вышел из комнаты. Женя укрыла спящего мальчика одеялом и вдруг подумала:
«Может, и его разбудить? Он наверняка голодный».
Но Санька так сладко спал, что будить его Женя не осмелилась. В конце концов она решила, что прибережет ему немного печенья на утро.
Тут на пороге снова возник Валентин Иванович.
— Я подумал, что сами вы можете не найти кухню, — сказал он. — Идемте, я провожу.
Проходя мимо одной двери, Валентин Иванович кивнул на нее и сказал:
— А это комната моей дочери. Она, наверное, уже спит.
— И вовсе я не сплю! — послышался недовольный голос. Дверь приоткрылась. — Поспишь тут с вами. Ходят и топают.
В дверной щели показалось худенькое девичье лицо. Девица с любопытством посмотрела на Женю и спросила хрипловатым голосом:
— Ты жиличка на ночь?
— Да, — кивнула Женя смущенно.
Девица усмехнулась и развязно предложила:
— Заходи ко мне — потусуемся.
— Ксюша, — с упреком сказал Валентин Иванович, — наша гостья устала и хочет спать.
— А я ее не вагоны разгружать приглашаю, — сухо ответила ему дочь и тут же перевела взгляд на Женю: — Зайдешь или как?