ие крики и возгласы молодых людей. То ли Беляев, то ли Бабаев охнул:
-- Да их тут целая прорва -- тьма-тьмущая!
Я специально подробно обрисовал место, где собрались студенты для своих разборок, чтобы вам стало ясно: мы оказались в весьма невыгодном положении. Остановил машину как раз напротив ложбины, разделяющей взгорки: на одном из них были, скажем так, кавказцы, а на другом -- русские. Когда вышли из машины, крики и улюлюканье резанули уши, пожалуй, громче, чем бывает на стадионе при жарком футбольном матче. Огляделись, поняли, что драки еще не было. Прикинул, сколько же с двух сторон собралось народу. Кавказцев, как мне показалось, было человек пятьдесят, а русских раза в два больше. Может, я еще и не всех увидел, так как часть парней могла прятаться в лесочке. И собрались с обеих сторон безусловно далеко не хилые ребята.
Я уже поругал себя, что перед выездом не позвонил таки в райотдел. Но теперь ругай не ругай, а делу не поможешь, да и уехать нельзя -- это только еще больше подогреет конфликт и уж точно спровоцирует драку. И кто тогда ответит за ее последствия, которые могут быть очень тяжелыми?
Я старший, мне и принимать решение. Мои товарищи ждут. А крики, возгласы, галдеж понеслись с новой силой. Слышу, как громко кричат -- и с той и с другой стороны: «Менты, во-он отсюда!.. Не бойтесь ментов!.. Мы их затопчем!..» Мы внизу, драчуны -- наверху. Передние из них начали размахивать цепями, колами, палками, всем, что у кого было в руках, и медленно спускаться вниз. Мысли скачут как зайцы, а в голову почему-то пришли кадры из кинофильма «Чапаев» -- та незабываемая психическая атака каппелевцев. Ведь и сейчас было психологическое давление драчунов на нас, троих милиционеров: мол, убирайтесь отсюда, пока и вам не накондыляли! Хотели нас запугать.
Я поднял руку, и всеобщий гам хоть и на немного, но притих. Громко, так, чтобы было слышно всем, прокричал:
-- Предупреждаю, если будете драться -- применим оружие! -- Повторил еще и еще раз. Потом сказал, что подстрекатели будут немедленно изолированы. Попросил участковых достать пистолеты. Те мое приказание выполнили.
«Атака» разгоряченных драчунов несколько замедлилась, но потом вновь продолжилась, а крики и призывы стали еще громче и воинственней. Цепи спускались все ниже и ниже, до нас оставалось каких-то метров тридцать, не больше. Особенно выделялся своими выкриками один из русских ребят. Был он в красной футболке, рослый, крепкий, его голос перекрывал другие крики. Вот он-то, как я понял, и был главным заводилой.
-- Не бойтесь ментов! -- кричал он. -- Они уже в штаны наложили!.. Будем лупить и их вместе с кавказцами!.. Смелей, не трусьте!..
Обстановка накалялась. Конечно же, мы не думали отступать и, в крайнем случае, если бы на нас набросилась толпа с кольями и цепями, применили табельное оружие. Но этого не произошло. Бывает же, что иногда вдруг неожиданно везет, вот и нам в тот раз повезло. К нам подъехала машина вневедомственной охраны, причем с пульта, который располагался рядом с нами. Мы этих ребят знали. В машине были водитель и два автоматчика. Они ехали по своим служебным делам и оказались здесь как нельзя кстати. Криков и всякого гвалта со стороны спускавшихся поубавилось, цепи все ближе и ближе. Бузотер в красной футболке не умолкал, его призывы перекрывали другие голоса: «Кого боитесь!.. Да мы их!..» Так и спускались вниз две противостоящие группы возбужденных молодых людей, провоцируя друг друга на драку.
-- Да вы их боитесь! -- кричали с одной стороны.
-- Нет, это вы их боитесь! -- отвечали с другой.
Я принимаю решение и говорю старшему из подъехавшей машины:
-- Видишь вон того крикуна в красной футболке?
-- Вижу, -- отвечает он. -- И что?
-- Как только скомандую -- поверх его головы дай очередь из автомата, а потом добавьте еще одиночными.
-- А дальше? -- спрашивает он.
-- Ты их положи, -- поясняю, -- а я тем временем добегу до этого горлопана и притащу в машину.
Кто-то из охранников засомневался:
-- Да они тебя там колами забьют.
-- А это мы еще посмотрим, -- ответил я и громко, насколько хватило голоса, завопил, показывая рукой на бузотера: -- Вон того, в красной футболке, пристрели!.. Пристрели!.. -- И рванул на взгорок к тому самому заводиле, не дожидаясь, когда прострочит очередь из автомата.
Как я и предполагал, все парни сразу же залегли. Бросился на землю и заводила. В несколько прыжков я оказался рядом с ним. Как и было договорено, раздались еще несколько одиночных выстрелов. Этого было достаточно, чтобы сбить с драчунов спесь и заставить их лежать на земле. Парень в красной футболке довольно крепок и силен. Вскочив на ноги, он бросился на меня с кулаками, но со мной-то такие штучки не проходят. Я его сходу вырубил, свалил, схватил за пояс и мы вместе покатились вниз. Буквально за пару минут, не больше, основной зачинщик готовящейся драки был от всех изолирован и уже сидел в наручниках в машине.
Да-а, мне эти минуты дались непросто. Я тяжело дышал и смотрел на взгорок, куда только что тигром бросился «на штурм». Успел, слава богу, успел...
Теперь уж не помню кто протяжно закричал:
-- О-мо-он! Оо-мон!..
Но ОМОНа еще не было. Он прибудет чуть позже. Это подъехала машина с дежурным нарядом из райотдела. Наряд был вызван по рации, пока мы определялись и решали, что и как предпринять. Но этого крика оказалось достаточно, чтобы драчуны с обеих стороны бросились врассыпную в сторону леса. Потом подъехал ОМОН и началось вылавливание замешкавшихся. Кое-кого успели задержать.
По данному факту было возбуждено уголовное дело по 206-й статье УК. Я и мои коллеги -- участковые инспектора милиции А.П. Беляев и В.И. Бабаев, помогали выявлять зачинщиков намечавшейся драки, которая, к счастью, так и не состоялась.
Я часто спрашиваю себя, а правильно ли поступил, когда стал кричать -- пристрели того, что в красной майке? Ясно, что никто стрелять в него не собирался. Это был ход, и этот ход позволил нам изолировать активного зачинщика массовой драки, которая, если бы состоялась, могла принести тяжелые последствия. Драки не было, и это самое главное. Значит, выход из трудного положения мной был выбран правильный.
... В процессе работы старшим участковым в микрорайоне СХИ у меня сложились хорошие взаимоотношения с руководством сельскохозяйственного и лесотехнического институтов. Ректоры Шевченко и Попов безотказно помогали мне во всем. Обычно на нарушителей правопорядка мы составляли протоколы: один экземпляр отправляли в отдел милиции, а копию передавали в ректорат. Нарушителям легче было понести наказание рублем, чем отвечать перед товарищами в своем коллективе. Спрос с них здесь был жестким, и тех, кто не исправлялся, нередко отчисляли из института. Работников милиции, тем более участковых, в то время побаивались. Кстати, и мы не стояли в стороне от институтской жизни. Я, к примеру, принимал участие в межвузовских соревнованиях студентов по вольной борьбе и не раз занимал призовые места. Проректор ЛТИ по хозяйственной части Гончаров когда-то вместе со мной занимался борьбой в обществе «Динамо» и в должности проректора института оказывал мне всяческую помощь. Активно влиял на улучшение работы со студенческой молодежью ректор ЛТИ Попов. Сам выпускник института, он вникал во все сферы жизни студентов, и от него я всегда получал необходимую помощь.
Кстати, тот кавказец, с которым я боролся ночью, оказался хорошим парнем и позже был ко мне исключительно вежлив. Он, конечно же, узнал, что я занимал высокие призовые места и являлся мастером спорта по вольной борьбе. Как-то встретившись, спросил его, чем занимается в свободное от учебы время. Ответил, что увлекается борьбой. Мне это услышать было приятно. Выходит, моя победа в ту ночь не прошла для него даром.
Схватка с «бакланами»
В начале 90-х годов прошлого века была заметна слабость местной власти. Сотрудники милиции ощущали это в своей работе. Когда в стране раздрай, обычно начинают себя проявлять разные паразитирующие и хулиганствующие элементы. Своими противоправными действиями они вносят в общественную жизнь населения нервозность и сумятицу. Мне запомнился случай, который произошел с сотрудниками известной в то время телепередачи «Взгляд» телекомпании Центрального телевидения, свидетелем которого я был лично.
Это случилось в июне 1990 года. Телевизионщики вели на проспекте Революции съемки, посвященные, насколько помню, теме «Вечерний Воронеж». Неожиданно группа молодежи из пяти человек стала им всячески мешать. Таких ребят я называю «бакланами». Эти молодчики приставали к телевизионщикам, отнимали у них камеру, требовали, чтобы снимали их, в общем, мешали работать.
Кто-то позвонил в дежурную часть Центрального РОВД. В тот день я как раз дежурил в составе оперативной группы. Дежурный отдела попросил меня проехать к Центральному универмагу и разобраться с тем, что там происходит. С водителем Бочаровым мы немедленно выехали к ЦУМу. Нас встретил сотрудник Воронежского телевидения Николай Колтаков и в общих чертах обрисовал, что произошло. Оказалось, к тому времени хулиганы уже ушли в сторону Дома офицеров. Вместе с Колтаковым пошли туда: опыт подсказывал, что «бакланы» вряд ли успокоятся. Хотел предупредить ребят, чтобы не нарушали общественный порядок. Мы увидели их в летнем кафе «Лада», что располагалось напротив Дома офицеров. Они сидели за двумя столиками и были явно навеселе. Было жарко, я снял китель и находился в форменной рубашке. Подойдя к столикам, за которыми шел громкий разговор, я успел сказать всего лишь несколько слов:
-- Ребята! Вы выпили, но ведите себя прилично. Не мешайте людям...
И вдруг почувствовал сзади, под левой лопаткой, резкую боль. Рука словно налилась свинцом. Я круто обернулся и увидел стоящего напротив молодого человека с ножом в одной руке и поднятой бутылкой -- в другой. Парень был на голову выше меня и физически довольно крепок. И он бутылкой -- трах меня по голове. Удар был сильным, рассек кожу, и я почувствовал, как по шее поползла струйка крови. Увернуться же от удара бутылкой я не мог: взгляд был прикован к руке с ножом, каким он только что полоснул меня сзади. Я разозлился и, выбив у противника нож, схватил его, приподнял и шматанул об землю. Потом навалился и начал заламывать ему руки. Но парень пытался вывернуться, и удерживать его становилось все трудней: сказывалась боль и потеря крови из рассеченной головы и ножевой раны. А тут еще налетела его братва и стала своего друга отбивать: меня били руками, пинали ногами. Я искал глазами водителя Бочарова, который мог бы прикрыть меня сзади, но так и не увидел его. Тот, кого я прижимал к земле, наконец с помощью друзей вывернулся, и вся шарага бегом рванула в сквер Дома офицеров. Я поднялся и стал приводить себя в порядок. Мой внешний вид был далеко не привлекателен: кровь на голове и спине, порванная рубашка, чего же тут хорошего? В подобных ситуациях меня больше всего раздражала и раздражает толпа зевак. Когда пьяные молодчики лупили меня кулаками и пинали ногами, никто из окружавших этого будто не видел и в защиту меня, капитана милиции, даже пальцем не шевельнул. А как сволочи дали деру, сердобольные тут как тут облеп