ункциональных зданий, а святилища, которое должно было соответствовать важности праздника Нового года.
Таким образом, украшение этих зданий не походило на что-либо сделанное ранее. Словно вся церемония празднования Нового года была сфотографирована и отпечатана на каменных стенах, перед которыми она проходила, и знаменитые скульптуры выглядели хаотичным изображением фаз праздника, главной причины существования дворца. От рельефа к рельефу мы можем следовать за праздничной процессией внутри и вне зданий, завершенных в конце концов Артаксерксом I. Делегации из сатрапий собирались на равнине западнее террасы и спускались на землю со своих транспортных средств (коней, верблюдов, быков, запряженных лошадьми колесниц и ослов), некоторые оставались в дорожных плащах и теплых шарфах. Затем они поднимались на террасу по огромной северо-западной лестнице и проходили через «ворота всех народов», построенные Ксерксом. Вся пышная процессия двигалась перед рассматривающим ее царем и знатными персами, находившимися на западной стороне большой ападаны, где выступающая часть западной стороны террасы формирует ложу для приветствий, господствовавшую над этой сценой. Знатные персы, поднимаясь на ападану по ее северной или восточной лестнице, могли предварительно просмотреть в камне картину, ожидавшую их на лежавшей внизу равнине. На лестнице были вырезаны фигуры данников из 23 стран и между ними молодые хвойные деревца, которыми Дарий засадил равнину. Скульптуры на северной и восточной лестнице ападаны, показанные на фотографиях в этой книге, были закончены Ксерксом; они идентичны по расположению и изображают то же самое событие, но в обратном порядке, поэтому фигуры на северной лестнице повернуты лицами в противоположную сторону по отношению к фигурам на восточной лестнице. Результатом является одно из наиболее захватывающих достижений древнего искусства, ведь фигуры на одной лестнице показывают обратные стороны фигур с другой. Это абсолютно новая концепция, которую некоторые авторы приписали господствующему персидскому дуализму, но для историка искусства она не только дает новые детали платья и оружия на рельефах, но полностью демонстрирует гигантские объемы ксерокопирования, которые пришлось бы сделать древним художникам, даже если эта схема была несовершенной и полной противоречий.
Скульптурные рельефы двух наклонных парапетов лестниц показывают с одной стороны три группы из процессии данников, а с другой – две группы знатных персов и мидян, двигающихся вверх к ападане, перед которыми идет почетный караул «бессмертных», призванный наблюдать за собранием. Выше знати изображены царские конюхи, слуга, несущий кресло, и две царские колесницы на пути к месту обозрения. Вся схема украшения прерывается центральной панелью перед средней лестничной площадкой. В ее центре была надпись Ксеркса, по обе стороны от которой располагались мидийский и персидский гвардейцы. Над этим местом парит крылатый диск Ахурамазды, защищая царские слова. Трехгранные углы центрального и бокового парапетов этих лестниц заполнены симплегмой, львом, атакующим пятящегося быка. Этот геральдический элемент был в некотором роде символом энергии Нового года и благородной покорности года уходящего.
После смотра состоялся пир, проходивший, скорее всего, во дворце Дария, поскольку на лестнице этого здания, не считая более поздних скульптурных дополнений, сделанных Артаксерксом III, в основном изображены слуги, нагруженные бурдюками с вином, мясистыми молодыми животными и блюдами с едой. У косяков северных порталов показан Дарий, входящий во дворец с лилией в руке, сопровождаемый слугами с полотенцами и метелками от мух. На других дверях по всему зданию изображены слуги, несущие полотенца, бутылочки с благовониями, что подтверждает предположение об использовании дворца Дария как зала для пиршества. Вероятно, перед пиром давался непродолжительный прием в центральном зале. Здесь величественная лестница на северной стороне показывает знать, мидян с одной стороны, персов с другой, поднимающихся по лестнице, и каждый из них несет по лилии, традиционное «подношение» перед началом пира на древнем Ближнем Востоке. Царит неформальная атмосфера: гости поворачиваются друг к другу и беседуют, нюхают свои лилии и хлопают соседей по плечу. На южной стороне скульптурные изображения слуг несут еду по лестнице наверх, в здание. Но, несмотря на предположение, что центральный зал был в одно время каким-то образом связан с пиршеством, он, по-видимому, служил и другим целям и, несомненно, являлся свидетелем следующей стадии церемонии. На стенках восточного портала центрального зала Дарий изображен готовым к триумфальному вступлению в громадный тронный зал (М), где собирались все. Сам трон со стоящим за ним наследником престола Ксерксом установлен на огромном помосте на четырех ножках или диване, который несут 28 миниатюрных фигурок в разнообразных облачениях народов-данников. Над помостом находится балдахин с бахромой и охраняющая фигура Ахурамазды. Такой же тип переносного паланкина показан в более крупном масштабе в самом тронном зале и на фасадах гробницы Ахеменидов в Накш-и-Рустаме. Вероятно, сидящего на троне царя и наследника престола на самом деле приносила на официальные мероприятия команда носильщиков из самых разных областей империи.
На южных порталах тронного зала вырезаны рельефы, очень похожие на только что описанные изображения. На этот раз, однако, на них представлены не Дарий со своим наследником, а не имевший наследников Артаксеркс I и слуга с мухобойкой, поскольку именно при Артаксерксе был завершен этот зал (рис. 27).
Делегации народов-данников, взойдя на террасу по северо-западной лестнице, пройдя через ворота Ксеркса и незавершенные ворота Артаксеркса, соберутся перед портиком тронного зала, чтобы приблизиться к царю и преподнести свои подарки. В отличие от пирующей знати атмосфера среди данников кажется натянутой. Но каждую группу в царский дворец ведет церемониймейстер-перс, представитель знати, успокаивающе, в духе благородного товарищества, держащий за руку главу каждой национальной группы. Идентифицировать национальные группы непросто. Сами мидяне и персы ясно и хорошо различимы, так как на мидянах мы видим куполообразные головные уборы с прикрепленной лентой, перепоясанные куртки, длинные штаны и обувь с ремнями; с плеч большинства из них ниспадает длинная верхняя одежда без рукавов. Типичное для них оружие – короткий меч с украшенными ножнами, имеющими скифские черты. Персидская знать носит гофрированную тиару, ниспадающий кандис, свободную одежду, состоящую из юбки и куртки с длинными рукавами, и обувь с ремнями. Мидийские и персидские церемониймейстеры и чиновники, по-видимому, играли одинаковые роли на церемонии, и контраст между легким складчатым персидским платьем и плотной кожаной одеждой мидян бросается в глаза. И мидяне, и персы вооружены одинаковыми кожаными колчанами с луками, на них однотипные серьги и браслеты. Незначительно отличаются от персов платьем гвардейцы-эламиты из Суз – «бессмертные», – они точно такие же, как фигуры, изображенные на изразцах в Сузах.
Рис. 27. Артаксеркс на троне (скульптура на южном портале тронного зала в Персеполе).
Окончательно идентифицировать делегации данников невозможно. Перечни народов, по Геродоту (Книга III, с. 90), ни содержанием, ни порядком не согласуются с надписями Дария, выполненными на его персидских монументах и на Суэцкой стеле. Между созданием Дарием бехистунской надписи и дайва-надписью Ксеркса число сатрапий увеличилось с 23 до 31. На самом деле на рельефах лестницы ападаны изображены 23 народности, но они не точно соответствуют перечню на Бехистунской скале. Несколько народов можно, конечно, безошибочно идентифицировать по платьям, чертам лица и другим признакам, но решающий и самый надежный источник информации еще не был полностью разработан. Речь идет о детальном изучении фигур, поддерживающих царские троны на фасадах скальных гробниц в Накш-и-Рустаме. На гробнице Дария изображены 29 фигур, соответствующих 29 сатрапиям, перечисленным в сопроводительной надписи, а к фигурам на гробнице Артаксеркса II прикреплены небольшие клинописные ярлыки. Кроме мидян, персов и сузийцев, Р.Д. Барнетт перечислил, как надежно идентифицированные по сочетанию внутренних свидетельств, данных из Накш-и-Рустама и этнографических подробностей, почерпнутых у Геродота, следующие названные Дарием народы: армина (армяне), харайва (арийцы), харахуватья (арахо-сийцы), сака-тиграхауда (саки в остроконечных шляпах), партава (парфяне), асагартья (сагартийцы) – все они одеты в основном в мидийскую одежду, различаясь головными уборами и оружием. По одежде установлены бахтриш (бактрийцы), одетые в индийские куртки и мешковатые хлопковые штаны. Бабирувия (вавилоняне), единственный народ Месопотамии, идентифицирован по конусообразным шапкам с кисточками. Ясно различимы арабайя (аравийцы) с одногорбыми верблюдами, путайя (ливийцы) с винторогими антилопами, кушийя (эфиопы) с подношениями слоновой кости и молодыми жирафами (или окапи). Но идентифицировать мудрайя (египтян) можно было лишь ориентировочно из-за повреждения рельефов. Хиндуш (индийцы) изображены с голой грудью, золотым песком и ослами. Скудра (скудриане) могут быть опознаны по фракийским шлемам в стиле античного искусства и характерным легким щитам, упомянутым Геродотом. Из народов Малой Азии лишь катпатука (каппадокийцы) с фригийскими фибулами, скрепляющими плащи, кажутся идентифицированными вполне убедительно. Группа, которую часто считают сирийцами, одета в сапоги, более типичные для Малой Азии, и плащи с одиночными кисточками по краю, обнаруженными на ионических скульптурах, идентифицирована Барнеттом как лидийцы. Похожие плащи носит группа, идентифицированная как яуна (ионийцы). Киликийцы теперь отождествляются с согдийцами, а в отношении хорезмийцев, дрангиан, гандарийцев и других групп существуют сомнения.
Входя в тронный зал, делегаты видят вырезанную на портале сцену, которой они намереваются стать свидетелями. Артаксеркс сидит на троне позади двух курящихся жаровен в окружении своих чиновников и принимает знатного мидянина. Под ним по пяти регистрам выстроены гвардейцы, представляя свое расположение вдоль внутренних стен здания. Точное значение изображенной здесь сцены зависит от личности знатного мидянина, высокопоставленного чиновника, вооруженного придворным мечом, который склоняется перед царем и подносит руку ко рту в традиционном персидском жесте подчинения. Если считать его