Мысли его настойчиво возвращались к девушке. Он решил сегодня переговорить с ней. Почему-то появилась незыблемая уверенность в ее любви и, когда Брянцев пытался объяснить причины этой уверенности, ему тотчас же вспоминалась ночь, горящая церковь и тихий, нежный голос, спрашивающий:
— Куда вы несете Спасителя?
И художнику казалось, что в тот миг между ними протянулись первые нити.
Долго сидел в «Перуновом урочище» Брянцев и, когда вышел на тропу, ведущую к избе Прохора, услыхал в стороне от «Заповедника» тревожное ржание лошади, перешедшее в крик дикого ужаса. Этот крик несся над болотами и, испуганные им, они притаились в поднимающемся тумане и слушали сторожко и жадно.
Потом к этим диким крикам присоединился призывный голос человека. Кто-то звал на помощь.
Узнал ли этот голос Брянцев или, бессознательно повинуясь ему, он бросился назад и выбежал на косогор, к которому вплотную подходила трясина.
Из-за кустов ивняка он не мог видеть происходившего на болоте, а когда спустился на равнину, высокие тростники закрывали от него болото.
Брянцев бежал среди кочек, сначала быстро, а когда ноги его начали увязать в топкой земле, он начал прыгать с кочки на кочку, пока не выбрался на открытое место.
Он увидел вдали, там, где была накатана гать, попавшую в самую пучину зыбуна лошадь с возком и сидящей в нем человеческой фигурой.
До гати было еще далеко, но Брянцев видел, как высоко вскидывалась лошадь, стараясь выскочить из трясины, и всякий раз уходила все глубже и глубже. Тревожное ржание прерывалось чьим-то жалобным криком, а порой, когда все стихало, до слуха художника доносилось сочное цоканье засасывающего свою жертву зыбуна.
Человека не видел Брянцев, но его слабый голос доносился до него. Художник начал быстро подвигаться вперед, стараясь наискосок пересечь болото и добежать скорее до гати, откуда можно было добраться до погибающих.
Путь был тяжелый и опасный. Между кочками черная, пахнущая прелым земля не выдерживала его, и Брянцев по колени проваливался в топь, с трудом взбираясь на кочки. Почва зыбилась вокруг, и жутко, при каждом его шаге, качались осока и редкие кусты тальника.
Брянцев бежал, чувствуя, как холодеют у него ноги и дрожь ползет по спине. Добежав до места, где лошадь с гати, видно, испугавшись чего-то, попала в топь, он на миг остановился и, взглянув пристально, чтобы обдумать положение, крикнул голосом, полным ужаса. Человек погибал. Его не видел теперь художник из-за растущих у края гати тростников.
Лошадь исчезла в пучине. На зеленой поверхности трясины виднелось лишь большое пятно черного ила. Из него выступала уже вода и медленно затягивалась побуревшими от холодных утренников рясками и листьями кувшинок.
На его крик, скрытый за тростниками человек встал в возке и откликнулся жалобным, полным отчаяния стоном.
Брянцев издал какой-то дикий вой и бросился вперед. Он узнал Лидию Федоровну.
Не сознавая, что он делает, и управляемый каким-то могучим побуждением, Брянцев бросал с гати на топь бревна, жерди и доски, выдвигая вглубь трясины этот шаткий, начинающий сразу погружаться помост.
Дойдя до утонувшей тележки, Брянцев увидел, что колеса уже ушли в топь и черный ил начал вливаться внутрь…
Когда он помог девушке выбраться на берег, он упал грудью на землю, целовал ее ноги и бормотал бессвязные, радостные и страстные слова, прерываемые рыданиями и молитвенным шепотом:
— Господи! Возьми всю мою жизнь за то, что не позволил Ты, подаривший мне великую радость, потерять здесь мое светлое счастье, мою любовь…
Еще не стряхнувшая с себя ужаса, девушка молча слушала Брянцева, но в глазах ее начинали вспыхивать яркие огоньки.
— Как хорошо! — шепнула она, словно очнувшись. — Как радостно, что это ты…
От «Перунова урочища» призывно и смело кричали едва заметные в небе лебеди, летящие на юг, к солнцу…
ОЧЕРКИ
ТВЕРДАЯ КРОВЬ
Илл. С. Большакова
Вся жизнь современного человечества, как культурного, так и находящегося на низких, пока, ступенях развития управляется «золотым запасом», с таким трудом и ухищрениями добываемом людьми, не щадящими для этой цели ни своей, ни чужой жизни и крови.
Золото — по-китайски недаром называется «тин-за», что значит «твердая кровь», а по-индусски «хата-op», т. е. «камень смерти». Уже этих наименований достаточно, чтобы понять, как рано, почти на заре человечества, за золотом шел бесконечно длинный кровавый след.
Казалось бы поэтому, что металл недоступно редок, трудно находим. Ничуть не бывало!
Известный химик Фрезониус совершенно справедливо замечал, что золото так же распространено в природе, как и железо, и гораздо чаще встречается на нашей планете, чем, например, медь или серебро.
И, действительно, в глубокой древности золото было чрезвычайно ходовым металлом. Из него делались утварь, пояса, шпоры, военные доспехи, троны, столы и даже целые колонны, как это было во дворце Семирамиды или в древнем храме Бей-та-дзы под Нанкином.
Золото было металлом демократическим и в домах даже среднего достатка оно не представляло редкости.
Основываясь на исторических данных, директор Лондонского Монетного Двора, сэр Роберт Остен, делает попытку вычислить количество золота, бывшего в употреблении с начала древней истории и до эпохи Возрождения.
По этим подсчетам, древние народы располагали огромным количеством золота в изделиях.
— Если бы, — говорит сэр Остен, — все это золото превратить в один гигантский слиток, то размеры его были бы таковы. Длина 10 саж.; высота 8 саж. и ширина 7 1/2 саж., стоимостью 28.000.000.000 рублей.
Куда же пропала такая глыба золота? Куда исчезло и то золото, которое не попало в подсчет сэра Роберта Остена? А его было очень много на земле, если судить по хранившимся до нашего времени древним названиям отдельных местностей и городов.
«Золотая равнина» (в Южном Судане), Золотой берег (египетское название), Хризополис, Хризолидаймион, Аурипаймия и др.
Где золото древних мексиканских ацтеков, идолы которых и жертвенные изображения сделаны были из чистого золота?
Где, наконец, то золото, которое находили наши далекие предки, не знавшие еще огня и железа?
Хранящиеся в Бомбейском и Гортенфиелдском музеях доисторические идолы очень часто представляли собой огромные золотые самородки. Один из них, так называемый «Адам», весит около 1 пуда и представляет большую человеческую фигуру, очень красивую и вполне напоминающую человека.
На этот вопрос, невольно встающий перед каждым, кто знает о подсчетах сэра Остена, дал <ответ> еще в 1900 году знаменитый французский академик Марсель Вертело.
Подсчитывая все золото, находящееся в настоящее время в музеях Европы и Америки и заключающееся в предметах эпох, предшествующих Возрождению, Вертело оценивает стоимость этого золота в сумме 15 миллиардов. Остальное золото находится отчасти в частных сокровищницах и коллекциях, отчасти в земле, погребенное вместе с городами и жилищами прежних поколений.
Особенно много золота было погребено на дне океанов и морей нашей старой планеты, но Вертело все-таки предостерегает от безумных предприятий по добыче этого золота с больших морских глубин.
— Кроме технических затруднений, — пишет Вертело, — это предприятие было бы невыполнимым потому, что золото, пролежав в морской воде более 200 лет, исчезает. Вследствие присутствия в воде брома и йода, металл растворяется и делается неуловимым механическими приемами.
Значит, в морской воде есть золото? — спросит нас читатель.
Непременно, и к тому же в океане находится огромное его количество. Американец Кэри Ли, исследовав все моря на степень богатства воды золотом, вычисляет общее количество золота во всех морях в океанах в 42.000.000.000 тонн, т. е. 2.562.000.000.000 пуд., ценой в 51.240.000.000.000.000 руб., т. е. это кусок золота размером в 512.400 раз больший, чем тот, который люди добыли на земле до эпохи Возрождения (см. рис.).
Рисунок представляет покрытую вечными снегами вершину горной цепи и уходящую вдаль цепь гор, а рядом жалкую хижину горного пастуха. Таково соотношение золота, находящегося в растворимом в воде морей виде, и золота, добытого и использованного в древние времена и в Средневековье. Это, как легко убедиться, две почти несоизмеримые величины, что понятно, если взглянуть на морской бассейн, как на неисчерпаемый запас золота, на богатейший прииск, в котором природа скопила и копит с каждым годом все более и более проклятого желтого металла.
Количество золота в морской воде все более и более увеличивается, так как реки, потоки и ручьи несут, вместе с пылью и мутью, невидимые частицы золота, которое затем бесследно растворяется в морях.
Американцы, шведы и австралийцы делали многочисленные попытки извлекать «морское золото».
Теоретически вопрос этот решен, но практически, по-видимому, он еще очень далек от осуществления, хотя австралийская фирма Мак Бурнэй, Джон Сэвс и Ко вопрос этот разрабатывает вновь и на специальном пароходе-барже производит опыты извлечения золота из воды.
Принцип добычи очень прост. Под корпусом парохода проходит бесконечное полотнище толстого сукна, пропитанного хлористыми соединениями олова. Последнее с золотом дает красную краску — Кассиев пурпур, который затем идет в переделку на чистый металл.
Если за морским золотом гонятся безумцы или гениальные фантазеры и изобретатели, то за золотом, находящимся в земле, охотятся все, причем во всем мире ежегодно добывается не более 28.000 пудов (в России около 1500 пуд.).
Добывается золото промывкой россыпей, т. е. разрушенных пород, среди которых находится золото в самородках, пластинках или пыли. Для этого породу переносят на промывные машины ручными лопатами или же черпаками землечерпалок (драгами), или паровыми лопатами (экскаваторами).