Когда он снова открыл глаза, то увидел над собой лицо Дагмара. Байру стало лучше. Руна Альбы утолила боль и усыпила его. Нужно было предупредить Дагмара, чтобы вел себя осмотрительнее – принцесса запоминает все, что видит.
– Прости. Я так устал, – пробормотал мальчик, пробуя встать.
Рассвет сменился поздним утром, а он все так же лежал на полу в комнате принцессы, где рухнул от побоев. Сердце Байра сжалось от внезапного приступа паники.
– Г-где Альба?
– Она испугалась и побежала искать меня. Сказала, что усыпила тебя. Она в храме. – Приложив ладони к щеке племянника, Дагмар озабоченно глядел на него. – Что с тобой случилось, Байр?
Мальчик смотрел в лицо, которое любил всю жизнь, и не мог вымолвить ни слова. Его переполняло чувство стыда.
– У тебя лицо распухло. Глаза почернели. Губы кровоточат, а спал ты так, словно тяжело болен.
– Д-дядя, п-почему к-король меня н-ненавидит?
– Это он сделал? – ахнул Дагмар.
Байр закрыл глаза. Некоторое время оба молчали, ожидая, кто ответит первым.
– Расскажи мне, Байр. Расскажи, – попросил Дагмар. – Я не могу защитить тебя от того, чего не понимаю.
– Я т-тоже не п-поним-маю, – прошептал Байр. Он перекатился на бок и, стиснув зубы, поднялся на ноги. – И это мой долг – защищать.
– О, Байр. О, мой мальчик.
– Я не мальчик, д-дядя.
Он видел, что Дагмар с ним не согласен – глаза блестели, челюсти стиснуты так, что по скулам заиграли желваки. Байр подошел к умывальнику, взял кувшин, полил себе на ладони. Руки тряслись, и он быстро поставил кувшин на место. В горле пересохло, но Байр не мог утолить жажду; приходилось ждать, когда дядя перестанет на него смотреть.
– Я н-не мальчик, – повторил он. Но чувствовал себя мальчишкой. Беспомощным, никчемным мальчишкой, с трудом сдерживающим слезы.
– Если это правда… то тебе пора уходить, – прошептал Дагмар.
18
НА ХРАМОВОЙ ГОРЕ было сыро и тихо, как в могиле. Такое повторялось после каждого турнира. За рукопашной схваткой последовала ночь пьяного разгула; каждый клан веселился так, словно это он одержал победу. К восходу солнца гулянка закончилась и гости покинули Храмовую гору, предоставив хранителям наводить порядок. Долфис победил в рукопашной, хотя клану не хватало одного бойца, а во главе отряда стоял воин не первой молодости. Дагмар с братией наблюдал за схваткой и, забыв о старой неприязни, гордился отцом.
Перед королем и кланом Дред из Долфиса признал Байра внуком. Дагмар понимал, что этот день когда-нибудь настанет. Хранитель не сомневался, что Дред узнает правду, и король, конечно, тоже. У Дагмара переворачивалось сердце, пальцы сами сжимались в кулаки. Он вел себя глупо. Давно нужно было отправить мальчика в Долфис.
Ярлы кланов, их лучшие воины и старейшины Долфиса задержались на Храмовой горе, чтобы держать совет с королем. В ближайшие дни состоится избрание нового ярла Долфиса. Король обладал влиянием, но выбор ему не принадлежал. Люди Долфиса примут решение, когда вернутся старейшины, а те, в свою очередь, прислушаются к рекомендациям короля и мнению хранителей.
Совет уже должен был закончиться, и Дагмар отправился искать отца в еще не собранных палатках. Трава за время турнира стала желтой и полегла, воины вытаскивали из земли последние колья. Хранитель легко нашел среди еще раскинутых шатров палатку Дреда из Долфиса. Когда Дагмар поднял полог и попросил разрешения войти, Дред был увлечен разговором с тремя мужчинами, которых хранитель сразу узнал. Лица постарели за двадцать лет, но сподвижники у отца остались прежние. Все удивленно встали. Дагмар приветствовал воинов по именам, и они коснулись своих кос, признавая в нем члена клана, и лишь затем осенили лбы звездой Сейлока.
– Хранитель Дагмар, – поздоровались воины, переводя взгляды с Дреда на его сына.
– Мне хотелось бы поговорить с отцом, – сообщил Дагмар. Дред кивнул, и воины быстро вышли.
Дагмар стоял, опустив руки. Он спокойно смотрел на отца, но нервы у него пошаливали. В присутствии Дреда он никогда не чувствовал уверенности, хотя в этот момент его больше заботил Байр, чем собственное спокойствие. К его удивлению, отец заговорил первым.
– Думаю, меня выберут ярлом, – сказал Дред. – Королю я не нравлюсь, но Банрууд не возражал.
– Знаю. Мастер Айво спрашивал мое мнение, – негромко откликнулся Дагмар. Дред получил поддержку хранителей.
– И каково же оно, Дагмар из Долфиса, сын Дреда, хранитель Сейлока? Ты рассказал верховному хранителю, как ненавидишь меня? Рассказал, как я хотел, чтобы ты сражался бок о бок со мной, а ты предпочел молиться с ним? – Слова звучали горько, но не зло, и это свидетельствовало о том, что Дред давно примирился с выбором сына.
– Верховный хранитель знает, что я думаю, – ответил Дагмар, ничего не подтверждая.
На самом деле он сказал Айво, что выбора лучше Дреда нет. Отец любил Долфис и отдал бы за него жизнь. Долфис для Дреда был тем же, чем для Дагмара храм.
– Я уже не молод, – откровенно высказался Дред.
– Верно. Но ты давно стремился занять это место. – Дагмар услышал колючие нотки в собственном голосе и выругал себя за недостаток выдержки.
И снова отец не обиделся, и Дагмар почувствовал проблеск надежды.
– Это так. Но теперь, когда это может случиться… оказывается, я этого не хочу, – признался Дред.
– Ты не можешь отказаться, – твердо возразил Дагмар. – Став ярлом, ты сможешь лучше заботиться о Байре.
– Как? – фыркнул Дред. – Здесь у меня не будет власти.
– Я хочу, чтобы ты забрал Байра в Долфис.
Дред изумленно раскрыл рот.
– Я думал, что он из-за тебя отказался от моего признания.
– Он защитник дочерей кланов, принцессы и всей Храмовой горы. Байр чувствует огромную ответственность. Ты видел, на что он способен… но он все еще мальчик.
– В Сейлоке так не бывает. Когда приходит срок, дочери становятся матерями, а сыновья воинами. Этого требует выживание, остальное не имеет значения.
– Ты не сильно изменился, отец. – Это была ложь. Дред изменился до неузнаваемости.
– Ты тоже, Дагмар. Мы оба остались при своем мнении, и каждое твое действие направлено на то, чтобы насолить мне, – раздраженно ответил Дред, и Дагмар заметил, что впервые за время разговора в нем просыпается гнев.
Старый воин прошелся до выхода из палатки, тут же вернулся, взялся за рукоять меча и посмотрел на сына блестящими глазами. Дагмар никогда не видел такого выражения на его лице.
– Он прекрасный мальчик, – почти с благоговением произнес Дред.
– Замечательный, – шепнул Дагмар и надолго замолчал. У него запершило в горле. – Он был таким с самого рождения.
Дред провел рукой по лицу, будто брал себя в руки, и Дагмар заметил морщины на коже и набухшие жилы. Отец постарел, но оставался мужчиной, с которым требовалось считаться.
– Король его не признал, – проворчал Дред, и это был не вопрос.
– Нет. Но он должен понимать. Особенно теперь, когда его признал ты. Думаю, он подозревал и раньше, но не знал наверняка. Не хотел знать и уж точно… не мечтал об этом.
– Что же это за человек, раз не желает себе такого сына? – прорычал Дред, качая головой.
– Завистливый. Одержимый собственной властью. Но Байр сильнее… и сила у него такая… какой у Банрууда никогда не будет. За ним сила богов, и Банрууд… боится его. Всегда боялся. – Дагмар никогда не произносил эту простую правду вслух, но то была правда, и сейчас он чувствовал, как его охватывает трепет.
– Клан Долфиса следующий в очереди на престол. Теперь, когда я признал Байра, он может стать королем, – прошептал Дред, облекая мысль в слова.
Дагмар кивнул:
– Банрууд ждет измены за каждым углом, потому что сам вероломен. Он обвиняет в предательстве, потому что сам в нем повинен. Если Байр представлял для него угрозу раньше, то теперь она усилилась.
– Тогда здесь Байр будет в опасности.
– Храм может оказаться в опасности, если он уйдет, – задумчиво сказал Дагмар. Он пожалел об этих словах, не успев их вымолвить.
– И ты пожертвуешь им ради своего бесценного храма? – с горечью спросил Дред.
Дагмар закрыл глаза и вспомнил тот день, когда он, пряча новорожденного Байра в складках одежды на собственной груди, карабкался на Храмовую гору, а его мертвая сестра лежала в лесу возле вырезанных ею рун.
– Нет, – шепнул Дагмар. – Я не пожертвую им ради всех рун на свете и всех богов Сейлока, и пусть они поразят меня.
– У Одина было много сыновей. Он поймет, – сказал Дред. В его голосе больше не звучало осуждение.
– Он поймет. Но не станет потворствовать. Ты должен забрать Байра, чтобы у меня не возникло соблазна сделать это самому. Меня удостоили лиловых одежд, и я не хочу их осквернить.
– А если он откажется уехать? – спросил Дред.
– Я не оставлю ему выбора.
– Ты не оставил выбора мне… и все-таки ты здесь.
Дагмар поморщился, а отец рассмеялся. Смех сгладил неприятные воспоминания, но, когда Дагмар заговорил снова, в его словах звучал страх.
– Байр должен уйти, – настойчиво повторил он. – Или Банрууд убьет его. Айво видел это.
Следы веселья покинули лицо Дреда, взгляд стал непреклонным.
– Банрууд убил мою дочь. И он не убьет ее сына.
– Ты станешь спасением Сейлока, – чуть ли не умолял Дагмар.
Они находились в святилище. Где-то ждал Дред. И Айво тоже. Весь храм скорбел, и Альба была безутешна. Байр выглядел как приговоренный к повешению. Он старался не смотреть в глаза Дагмару, сутулился, стискивал руки. На лбу, выдавая испытываемые страдания, выступил пот.
– Ч-что это з-значит? – не вытерпев, крикнул Байр. Глаза его горели. – К-каким спасением?
– Не знаю, Байр, – вздохнул Дагмар. – Знаю только, что то, о чем говорила твоя мать, сбылось. Приходится верить, что все ее предсказания в конце концов сбудутся.
– М-моя м-мать п-прокляла эту з-землю.
– Или просто пророчествовала о том, что может случиться.