– Тебе нехорошо, Тень? – спросила Элейн, ласково касаясь ее лба. Обведенные сурьмой глаза Элейн встретились с взглядом Тени, и та смущенно помотала головой.
– Я дура, Элейн. Испугалась и забыла, как дышать. Со мной все в порядке. Позаботься об остальных. Вы все такие храбрые… и я вами так горжусь.
– Ступай, Элейн, – мягко сказал Дагмар. – Я присмотрю за Тенью, – добавил он, опуская женщину на прохладный камень скамьи в святилище. Айво велел принести Тень сюда.
– Ты то и дело носишь меня на руках, а я все никак не получу от этого удовольствия, – прошептала она.
Дагмар в ответ усмехнулся, в уголках его глаз собрались морщинки, и он вроде бы расслабился, но улыбка тут же поблекла.
– Что мы теперь будем делать? – шепнула она, и хранитель беспомощно пожал плечами.
В святилище вошел Айво; Дагмар разогнулся и отступил от Тени. Черное одеяние верховного хранителя растворялось в тенях, отбрасываемых стенами храма. Айво не стал подниматься на свое возвышение; он подошел к Тени и остановился. Сложив руки на набалдашнике посоха, верховный хранитель оперся о них подбородком. Тень попробовала встать, но голова поплыла, и ей пришлось закрыть глаза, чтобы прийти в себя и собраться с духом.
– Почему Банрууд тебя боится, Тень? – прошептал Айво.
Опущенные веки Тени дрогнули. Этот голос словно проникал под складки одежды и оседал инеем на ее коже.
– Он меня не боится, – выдавила Тень.
Воспоминания уже подступили к горлу, и она готова была закричать.
– Банрууд отдаст принцессу королю Севера, чтобы остановить их продвижение вглубь Сейлока. И Байр ничего не сможет поделать, – сказал Айво так тихо, что его слова чуть не пропали втуне. Но вместо этого они повисли под куполом храма, вызвав у Тени чувства боли и вины.
– Я уеду с ней, – выдохнула Тень.
Внутренний крик нарастал, и ей приходилось стискивать зубы, чтобы он не вырвался наружу.
– Не уедешь, ты хранительница, – задумчиво сказал Дагмар. – Тебе доверено знание рун. И это знание останется здесь, в храме.
– Я дала слово принцессе, – прохрипела Тень сквозь сжатые зубы.
– Ты дала слово мне, – прошипел Айво. – Дагмару. Сейлоку.
– Мне дела нет до Сейлока! – выкрикнула она. – И до проклятых рун. Что в них толку, если они не могут защитить нас? Если не могут справиться со всем этим злом?
Айво покачнулся, словно у него тоже кончились силы, чтобы стоять, отвернулся и пошел по длинному проходу к возвышению. Пошел, повесив голову и сгорбившись. Тень поднялась и вместе с Дагмаром пошла за верховным хранителем. Сопротивляться притяжению, исходящему от этого старика, пусть даже недовольного, было невозможно.
– Он ходит к ней, – обвиняющим голосом сказал Айво, опускаясь в свое кресло. – Даже сейчас. А ты ничего не говоришь. – Айво перевел свои черненые глаза на Дагмара. – Ты не видишь, как они смотрят друг на друга?
Дагмар замер, словно от удара, а долго копившийся крик Тени излился стоном.
– Все эти тайны хранились слишком долго, а эта может погубить их, Дагмар. И все же… ты… ничего… не говоришь.
Тень не могла больше сдерживать слезы, и они потекли по ее щекам.
– Они не понимают, что привязанность, которую они чувствуют, – это зов крови и сердца, но она никогда не сможет перерасти в телесную связь, – ответил Дагмар.
– Это… не зов… крови, – всхлипнула Тень так тихо, что сама не знала, произнесла она эти слова или нет. Но ее услышали. Тень высказалась вслух. Дагмар потрясенно смотрел на нее, а Айво манил пальцем.
– Говори! – прошипел он.
– Альба не дочь Банрууда. Ее родила не Аланна. Она вообще не дочь Сейлока. Ее матерью была рабыня. – Тень чувствовала, что слова рвутся из груди, словно у них выросли крылья. Безмолвный крик поднялся вверх и растаял под куполом, и Тень начало трясти. – Банрууд забрал девочку через несколько дней после ее рождения. И вы сделали его королем, – горько сказала она. Тень не обвиняла, а объясняла. – Вы сделали его королем. А ее принцессой. И я не смогла лишить ее этого.
– Но… в моем видении… я видел… радость… ее матери, – с запинкой произнес Айво. – Аланна родила ребенка. Я видел это.
– А я видел… страдания ее матери, – прошептал Дагмар, начиная понимать. – Это ты девушка-рабыня, Тень. Ты мать Альбы.
– Я мать Альбы, – вздохнула она. – Я мать Альбы.
Ей хотелось закричать так, чтобы содрогнулась вся Храмовая гора, но правда стоила слишком дорого, чтобы высказать ее вслух, поэтому она произнесла последние слова едва слышным шепотом.
– Рассказывай все, – сурово потребовал Айво, и Тень, подчинившись, изложила свою историю, испытывая облегчение преступника, освобожденного после длительного заключения.
– Мои хозяева… фермер и его жена… отнесли младенца к ярлу Берна. Они сказали, таков обычай, закон, они вернут ребенка и еще дадут золота. Я долго ждала. Начала беспокоиться. Мне нужно было кормить ее. Я пошла к крепости ярла, увидела, как они выходят. Без моей дочери. Они сказали… они сказали, что ярл хочет отнести ее к хранителям Сейлока… пусть проверят, кто она – подменыш… чудовище… или благословение.
Дагмар побледнел и тихо выругался, а Тень продолжила рассказ. Ей требовалось исповедаться, освободиться от всего, что она таила в себе так долго.
– Я следила за ней. Меня прозвали Тенью за мою кожу и волосы. Но ею я и стала. Научилась смешиваться с толпой, исчезать, становиться невидимой. Я выжидала и следила. И строила планы. А потом наступил день, когда представилась возможность. Но я не смогла. Как бы ни была велика моя ненависть к королю за то, что он сделал, что отобрал у меня… я не могла ненавидеть королеву, ту женщину, что искренне любила мою дочь и заботилась о ней. Она так держала ее. Была так терпелива… и добра. И она могла дать ей жизнь… какой я никогда не смогла бы дать. – Тень подняла глаза на Дагмара, потом на верховного хранителя, умоляя их о понимании. – Моя дочь стала принцессой. А я была Тенью. Я не могла забрать ее у людей, которые так сильно ее любили. Мне некуда было идти, и не нашлось бы такого места, где мы смогли бы спрятаться. А здесь, в этом храме… у нее нашелся защитник.
– Байр, – прошептал Дагмар.
– Да. И все вы.
– Вот почему ты здесь. Вот почему Банрууду снился бледный призрак, приходивший за его ребенком. Сегодня король… увидел свое привидение, – сказал Айво, утопая в своем кресле и постукивая посохом по полу.
– Он думал, что я мертва. Король подсылал людей убить меня. И он пошлет их снова.
– Что же ты наделала? – простонал Айво, и от этих слов горе Тени сменилось яростью.
– Я видела, как росла моя дочь. Видела, что о ней заботятся как о принцессе Сейлока. Что она любима. Защищена. И в полной безопасности. – Последние слова прозвучали неуверенно, и от страха Тень закрыла глаза.
– Она в опасности, Тень! И ты в опасности! Банрууд видел тебя, и Альба вот-вот станет королевой Северных земель, – простонал Дагмар.
– Лучше королевой Северных земель, чем дочерью Тени, – с болью возразила она, и Дагмар коснулся ее руки, словно забыв, что за ними наблюдает Айво.
Но тот уже заговорил, и голос его больше походил на стенания.
– Мы сделали Банрууда королем. Мы сделали его королем. И проклятие, павшее на кланы, продолжилось. Мы подвели народ. Байр был нашим спасением. И я знал это. Я не прислушался к богам. Теперь уже слишком поздно.
– Вы сделали Банрууда к-королем, – несмело произнесла Тень. – Дали ему власть. Разве вы не можете… отобрать ее?
– Как? – вопросил Айво, воздевая к небесам свои костлявые руки. – Здесь, в храме, стареющие хранители и женщины, на которых устроили охоту. У нас нет власти сместить Банрууда. Должны ли мы пытаться устранить его мечом? Доверие народа и поддержка ярлов потеряны. Вы сегодня слышали толпу. Хранители подвели их. Северяне у наших ворот, король замыслил продать наших дочерей, и храм, и сам Сейлок висят на волоске.
– Но руны… наверняка руны… – взмолилась Тень, приходя в отчаяние от причитаний Айво. Дагмар стоял рядом с ней и мрачно молчал.
– Могущественными и праведными руны делает только кровь тех мужчин и женщин, которые прибегают к их помощи. И мы испробовали все руны, вопросили каждого бога и пролили кровь в землю каждого клана, – ответил Айво. – Хранители потерпели неудачу. Я потерпел неудачу. И Сейлок падет.
Пир получился разгульным и шумным. Король Севера издевался над ярлами и без устали наполнял свой кубок. Банрууд не пытался сдерживать его, хотя отослал Альбу еще до того, как покончили с первой переменой блюд. Байр смотрел, как она уходит, и в бессильной ярости стискивал зубы. Не только он испытывал раздражение. Когда пиршество закончилось и Гудрун вытянулся перед очагом на шкуре черного медведя, родоначальника клана короля, Лотгар поднялся, к нему присоединился Айдан, и они потребовали у короля аудиенции.
Ковырявший в зубах кинжалом Банрууд откинулся на спинку кресла, словно раздумывая, не отказать ли ярлу Лиока. Когда к Айдану с Лотгаром примкнул Байр, а затем и Йозеф, король вздохнул и сунул клинок в ножны.
– Да будет так.
– Бенжди и Элбор тоже должны п-присутствовать, – потребовал Байр.
– Само собой, – глумливо ответил король. – Это будет твой первый совет, мальчик из храма. Мы приветствуем тебя.
Щелкнув пальцами, Банрууд велел половине своих стражников, набранных в основном из людей без кланов, хорошо оплачиваемых и не разыскиваемых за преступления только в самых варварских странах, следовать за ним. Вторая половина оставалась охранять спящего короля Севера и его мертвецки пьяных спутников.
Изумленные тем, кого набрал в свой ближний круг король, ярлы приказали своим людям следовать за ними. Каждый открыто проявлял недоверие к окружающим, выставлял напоказ оружие и цвет своего клана. Как только дверь в зал совета закрылась и ярлы уселись, вскочил Айдан.
– Ты привел на гору северян, ты устроил дочерям храма смотрины, выставив их перед кровожадным дикарем с севера, и ни с кем из нас не посоветовался.