– Я не могу. Разве ты не понимаешь? Если я убегу, погибнут люди. Я обязана остаться.
– Ты не принцесса Сейлока, – в ужасе выдавила Тень. – Ты моя дочь, и я не могу бросить тебя.
На долю секунды Альба поникла, опустив голову на грудь, но воспротивилась, когда Тень попыталась еще раз взять ее за руку.
– Не отец сделал меня Альбой из Сейлока. Это сделала ты. Это сделали хранители. Байр рассказал, как я получила благословение на алтаре храма, как у меня на лбу кровью начертали звезду.
– Ох, дочка, – зарыдала Тень. – Я не смогла спасти тебя. На этот раз не смогла. Тебе придется спасаться самой.
– Байр никогда не спасался, – твердо сказала Альба. – Ни разу. Я не начну войну, в которой придется сражаться другим.
Воины Долфиса на поле для рукопашной не вышли. Кланы собрались на просторном замковом дворе, окаймленном знаменами всех цветов. Адьяр, Берн, Эбба, Йоран и Лиок выставили своих сильнейших воинов. Бойцы с угрюмыми лицами стискивали зубы, враждебно посматривая на соперников, и это лишний раз подтверждало, что Сейлок действительно находится в бедственном положении. Участники построились плотными боевыми группами; ярлы заняли места у кромки поля. Король и гости с Севера уселись на приготовленном возвышении. Альба сидела рядом с королем Гудруном, глядя прямо перед собой и положив руки на колени. Спину ломило от напряжения, в висках стучало, но рассчитывать на передышку или избавление не приходилось. Она просто дышала и старалась ни о чем не думать. Если не думаешь, то ничего не чувствуешь.
– Я вижу только пять кланов. Где воины из Долфиса? – спросил король Гудрун подозрительным тоном. – Почему их здесь нет?
– Волки из Долфиса убежали домой, поджав хвосты, – сказал король Банрууд. – В этом году в рукопашной схватке только пять кланов.
Гудрун хмыкнул и посмотрел на своих людей. Казалось, новость доставила ему удовольствие.
– Ты не хочешь принять участие? – спросил Банрууд у короля Севера, вызывающе приподнимая бровь.
Сплюнув, Гудрун посмотрел на Альбу.
– Сберегу силы для занятий поприятнее.
Послышались звуки рога, и Банрууд поднял руку, подавая сигнал к началу схватки. Отряды бросились друг на друга; воины швыряли соперников на землю, толпа ревела, а северяне наблюдали за происходящим, храня молчание.
Отсутствовали не только воины Долфиса. Дочери Фрейи и хранители храма не выстроились, как обычно, за королем и ярлами. Их попросту не выпустили. Вокруг храма кольцом стояли королевские стражники; люди решили, что это сделано для защиты от северян. Альба так не думала. Тень рассказала ей, что Айво мертв. Его убил Банрууд. Альба надеялась, что в этот самый момент Тень с дочерьми уже направляется в Долфис. Для этого им не нужно было выходить из ворот храма. Хотя, возможно, они решили дождаться темноты. А может, они ждут ее? Отгоняя искушение, Альба склонила голову.
Толпа разразилась криками; ярл Берна вскочил и принялся колотить себя кулаками в грудь. Секундой позже взревел уже Лотгар. Альба подняла взгляд. Сын Лотгара стоял над поверженным воином из Эббы, стиснув кулаки и разинув рот в победном вопле. С меньшим количеством участников рукопашная схватка не заняла столько времени, как обычно. Боец из Йорана свалил соперника из Адьяра, но его самого тут же швырнули на землю, и победителем в схватке оказался клан Льва.
В качестве праздничного угощения на площадь выкатили бочки с королевским вином, и воины подняли чаши в знак примирения и уважения к достойным соперникам. В последний день турнира пить всегда начинали рано, особенно если один праздник плавно переходил в другой. Король Банрууд сопроводил Альбу в большой зал. Пир в честь окончания турнира превратился в свадебное торжество, достойное фальшивой принцессы. Сад покойной королевы обобрали до последнего цветка – все ушло на убранство столов и зала.
– За короля Гудруна и принцессу Альбу! – вскричал Банрууд, поднимая свой бокал.
Альба подняла свой, но пить не стала. Она боялась, что ослабеет, если глотнет вина. Гудрун осушил кубок, но, когда его наполнили заново, воздержался.
– За покойную королеву, – предложил тост Айдан из Адьяра. – Если не телесно, то душой Аланна здесь. Твоя мать гордилась бы тобой, Альба, – сказал Айдан, глядя ей в глаза.
Альба отвела взгляд. Ее матерью была Тень. Тень, которая пообещала найти ее. Она поклялась, что, когда минует опасность, она доберется до Северных земель и больше не покинет дочь. Но Альба боялась, что опасность не минует никогда. Айдан всегда вступался за нее, и она всегда звала его дядей. Но он не приходился ей дядей и перестал быть ее героем. Уже перестал. Он не выступил против северян, против короля и не защитил ее.
А тем временем одни блюда на длинных столах сменялись другими. Вина и эль с пряностями, жареные поросята и утки, баранина и нежная телятина подавались без перебоев. Все это дополнялось корзинами со всевозможными хлебами, запеченными с фруктами или сыром или политыми сливочным маслом и посыпанными сахаром со специями. После состязания ярлы и воины с большим удовольствием отдавали честь богатому угощению. Для Альбы пиршество после рукопашной всегда было любимой частью королевского турнира. Бесконечные перемены блюд, множество цветов и ощущение праздника, которого ей так не хватало в обычные дни… Но сегодня желудок не принимал пищу и кусок не лез в горло.
Когда Банрууд встал и объявил, что сейчас состоится свадебное шествие, в переполненном зале все уже слегка опьянели. В результате из зала во внутренний двор излилась не процессия, а веселая свадебная вечеринка. Королевские стражники отступили, чтобы не слишком бросаться в глаза. Затем, словно в честь какого-то радостного события, широко и гостеприимно распахнулись тяжелые двери храма. Внутри возле алтаря в черной мантии верховного хранителя стоял Дагмар. За ним молча замерла братия в лиловых одеяниях. По собравшимся представителям кланов пробежал озадаченный шепоток. Люди недоумевали, куда подевался мастер Айво. Но Банрууд велел процессии двигаться вперед, а его люди выстроились вдоль центрального прохода и встали у всех дверей.
Дочери сидели в первом ряду напротив алтаря. Если Тень среди них и присутствовала, то оставалась невидимой. Король Гудрун лукаво усмехнулся девушкам, но сам храм, казалось, заворожил его. Он жадно рассматривал переплетавшиеся руны, вырезанные на алтаре, – линии, узлы и пересекающиеся фигуры, имевшие смысл только для хранителей, передающих свои знания на протяжении веков из поколения в поколение. Руны переплетали, чтобы скрыть их истинный вид и назначение, и у Альбы не раз кружилась голова, когда она в былые годы пыталась разобраться в них. И такие сокрытые руны таились в каждом углу храма. Но пролить кровь на стены значило выпустить в мир все силы ада.
Церемония служила обманом, предназначенным для успокоения народа; принцессу можно было отослать в Северные земли только в качестве невесты. Предстояло принести клятвы, но без любви и по принуждению они не имели значения, да и Гудрун не относился к сыновьям Сейлока. Для него эти обеты были пустым звуком. Гудрун не стал преклонять колени перед алтарем. И хранителям он не позволил касаться себя. Его воины стояли вокруг короля с мечами наголо, настороженно глядя по сторонам. При каждом движении в их волосах побрякивали кости.
Дагмар не рисовал звезду Сейлока на лбах жениха и невесты, как того требовали ритуалы кланов. Он нараспев повторил сказание про Одина и его сыновей, про Отца Сейлока и его детей, ставших зверями. Когда он попросил Гудруна взять руку Альбы, тот ухватил ее за предплечье.
– Заканчивай с этим, жрец, – прошипел король.
Дагмар объявил их мужем и женой, пальцем обозначил звезду Сейлока над их головами. Говорил он негромко, и лицо его ничего не выражало. Альба из Сейлока стала королевой Северных земель, и Гудрун потащил ее к выходу из храма. Раздался оглушительный колокольный звон, от которого у нее застучали зубы. Вспомнился день смерти королевы Аланны. Только не было пения хранителей, оплакивающих усопшую, и Байра, который прикрыл бы Альбе глаза и утешил в горе.
Байр стоял в святилище вместе с хранителями и королевскими стражниками. Взгляд туманился, в руках чувствовалась слабость. Он не был собой. Тело стало хрупким и маленьким, косточки пальцев ломкими, как у цыпленка, а кожа на запястье, по которой он царапал острым ногтем, напоминала пергамент. Возможно, он спал или умер, но все казалось ненастоящим.
– Где она, Айво? – прошипел Банрууд, нависая над ним, и Байру пришлось вздернуть голову, чтобы посмотреть королю в глаза.
Странно оказаться таким маленьким, если привык к своему большому росту. Голос Банрууда звучал глухо, будто из могилы.
– Кто она, Банрууд? – Голос Айво родился в груди Байра и шепотом сорвался с губ.
– Где моя дочь? – спросил Банрууд. Его лицо колыхалось, словно Байр смотрел на короля из-под воды.
– У тебя нет дочери, государь. Только сын… и его отослали прочь, – отвечал Айво, и Банрууд, отворачивая почерневшее лицо, выкрикивал приказы, веля искать Альбу.
Альба. Где же Альба? Байр повернул голову Айво и увидел сбившихся в кучку дочерей кланов; их волосы были распущены, а ноги босы. Тени среди них Байр не заметил. Дагмар тоже куда-то подевался. Байр почувствовал, как у Айво стало легче на сердце. Но где же Альба? Куда она убежала?
«У тебя нет дочери, государь. Только сын».
– Где она? – Банрууд опять возник перед Айво – лицо налито кровью, глаза горят.
– Кто, король Банрууд? Кого ты ищешь? – спросил Айво, и его голос мягко прозвучал в голове Байра.
– Белую женщину. Привидение. Где она?
– А, привидение. Ты уже искал ее прежде. Возможно, она забрала у тебя дочь. А может… это ты… отобрал дочь у нее.
Живот Байра пронзила боль, обжигающе холодная, острая, оглушительная, и Айво упал на камни святилища, так и не закончив руны, и его грудь опалило последним вздохом.
– Байр, – предупреждающе шепнул Айво. – Без сына нет дочери, без дочери нет сына.