других античных авторов на интересующую нас тему — в частности, Плутарха и Аппиана. Примечательно отношение писателя к Сулле и Марию. Для обоих он находит слова похвалы, но также и неодобрения (см. Cat. 11.4; lug. 63. 2-6; 95. 3-4 etc.). Ни тот, ни другой не являются в его глазах носителями virtus[23], которой наделяется даже будущий враг Рима Югурта (пока он служит Риму — lug. 9.2). Это вполне соответствует взглядам Саллюстия, отказавшегося от участия в политике (Cat. 4. 1-2) и тем самым от поддержки любой из сторон в гражданской войне.
Немалую ценность представляют эксцерпты из XXXVII и XXXVIII книг «Исторической библиотеки» Диодора Сицилийского, чьим важнейшим источником по интересующим нас событиям мог быть Посейдоний[24]. В них содержатся ценнейшие сведения о борьбе за консулат 88 г., осаде Рима Цинной и Марием в 87 г., финальном этапе гражданской войны 83—82 гг. до н. э. И хотя не все сообщения греческого автора вызывают доверие[25], подчас они важны тем, что являются отражением пропаганды сторон — точнее, стороны, а именно сулланцев. В дошедших до нас фрагментах Сулла представлен как образец милосердия и умеренности, чего никак нельзя сказать о его врагах. Впрочем, взгляд на Мария тоже неоднозначен — в свои лучшие дни он вполне положительный герой, и только к старости погоня за властью и богатством губит его (Dowling 2000, 319-320). Эта точка зрения отличается от той, что проводится в мемуарах Суллы, который возводил свою вражду с арпинатом еще ко временам Югуртинской войны, она ближе к саллюстиевой. Не без уважения отзывается Диодор и о Марии Младшем, храбро сражавшемся с Суллой, а также об отказавшемся перейти на сторону последнего Перперне, обычно поносимом в античной традиции[26]. Все это говорит о том, что Диодор использовал источники различной направленности, не замыкаясь на одной из трактовок, хотя его просулланский настрой сомнений не вызывает.
Важным источником по истории гражданских войн являются эпитомы (периохи) труда Тита Ливия, опиравшегося, очевидно, как и при описании более ранних эпох, на сочинения анналистов (Lovano 2002, 150). Это первое, пусть и краткое, но связное изложение событий 80-х гг. до н. э., сохранившееся до наших дней. «Ливий целиком на стороне Суллы и прилагает все усилия для того, чтобы свалить ответственность за гражданскую войну на его недругов» (Linden 1896, 10). «Эпитоматор Ливия не упоминает ничего неблагоприятного для Суллы, если может избежать этого» (Bulst 1964, 322). Такой подход, очевидно, обусловлен «помпеянством» Ливия (Тас. Ann. IV. 34. 3), подразумевавшим куда более положительное отношение к Сулле, нежели к его врагам. Он единственный автор, который приписывает Сулле готовность подчиниться сенату в обмен на возвращение изгнанников, после высадки в Италии к нему стекается «вся знать (nobilitas omnis)»[27], его послы будто бы претерпевают насилие от людей Норбана etc.[28] В то же время масштабы марианских репрессий до крайности преувеличены (per. 80, 86). Примечательно, что малопочтенный термин factio (клика) применяется эпитоматором Ливия лишь по отношению к врагам Суллы (per. 77, 84), тогда как враги марианцев именуются оптиматами (Лапырёнок 2007, 55). Наряду с этим в периохах можно найти и ценные сведения (о законодательстве Сульпиция, отношениях с италийцами, позиции сената и др.). Несомненно, труд Ливия лег в основу многих последующих изложений истории гражданской войны, однако степень влияния на них стороны Ливия остается дискуссионной (см. ниже).
Первым бревиарием, в котором изложена история гражданской войны 80-х гг. до н. э., является знаменитая своими биографическими зарисовками «Римская история» Веллея Патеркула, написанная в эпоху Тиберия, в 30 или 31 гг. н. э. Прадед автора служил при Сулле во времена Союзнической войны (Veil. Pat. II. 16. 2), что не могло не сказаться на взглядах писателя. Применительно к событиям bellum civile (другое дело — после ее окончания)[29] он оценивает диктатора как человека, заслуживающего высочайшей похвалы (17.1)[30], миротворца (pads auctor: 25.1). Виновниками же смуты изображаются его недруги, однако и они показаны неоднозначно. Сульпиций характеризуется как человек, выдающийся силой дарования и духа (vigore ingenii atque animi celeberrimus), чья беда в том, что он свернул с правильного пути и вступил в союз с Марием (18.5). Но и Марий оценивается как выдающийся полководец, хотя и опасный для государства в мирное время (11.1)[31]. Выражается ему некоторое сочувствие и в его скитаниях по Африке (19.4). Достойным славы отца признается и Марий Младший (26.1). Цинна сурово осуждается за свои действия и опрометчивость в замыслах (20.2; 24.5), но его решительность удостаивается похвалы[32]. Враги Цинны и Мария, как и у эпитоматора Ливия, именуются оптиматами. Описание гражданской войны 80-х гг. до н. э. занимает у Веллея 10 глав[33], но сведений, отсутствующих в других источниках, здесь не так уж много[34], тем более что многие из них достаточно спорны (см. ниже). Однако и они при общей скудости Источниковой базы по данной тематике представляют интерес наряду с оценками Веллея.
Немало ценных сообщений содержится в сборнике «Достопамятные деяния и изречения» Валерия Максима, написанном примерно в те же годы, что и труд Веллея Патеркула. Валерий Максим ставит перед собой задачу сохранить память о моральных достоинствах героев прошлых времен (преимущественно до битвы при Акции), не очень считаясь с хронологией и контекстом[35]. Именно у него марианские репрессии впервые именуются проскрипциями (Val. Max. IV. 3. 14; V. 3. 3; VI. 9. 14), что вряд ли является простой неточностью, свидетельствуя скорее о стремлении писателя приравнять жестокости марианцев по масштабам к сулланскому террору. При этом, осуждая и Суллу, и Мария[36], и Цинну как поджигателей гражданской войны, погубивших немало сограждан, Валерий Максим отмечает, что и они при всем том не преступали известных границ (И. 8. 7). В целом же, несмотря на склонность к риторике и обусловленные ею искажения, труд Валерия Максима представляет немалую ценность как источник по рассматриваемой теме, помогая лучше осветить позицию сената, положение в Италии, личные связи между участниками событий и др.
Интерес представляет и краткий обзор событий гражданской войны в поэме Марка Аннея Лукана (II. 70-233; см. также: I. 581-583; II. 545-550; IV. 822-824; VI. 793-796; IX. 204-205). По-видимому, этот обзор восходит к Ливию. «Поэма не содержит каких-либо сведений, которых мы не знаем из других источников, однако она представляет интерес драматическим рассказом о жертвах Мария и Цинны в 87 и Суллы в 82 г.[37]; Лукан горячо осуждает гражданскую войну и делает акцент на личной вражде Мария и Суллы (фактически исключая роль Цинны)» в моралистических целях (Lovano 2002, 151). Именно этими целями обусловлено то, что поэт описал лишь сцены расправ, опустив все остальное; для яркости изложения он преподносит дело как собственные воспоминания[38]. Больший в фактологическом отношении интерес представляют поздние схолии к Лукану, известные как Commenta Bernensia и Adnotationes super supqr Lucanum. Их авторы использовали — видимо, через посредников — ‘Historiae’ Саллюстия (Rawson 1987, 164) и сообщили немало сведений о событиях 80-х гг. до н. э. (об изгнании Мария марианской «чистке», войне 83—82 гг. и др.), представляющих, несмотря на многочисленные ошибки и неточности, несомненный интерес для исследователей.
Важнейшим источником по истории гражданской войны 80-х гг. до н. э. являются сочинения Плутарха — биографии Суллы, Мария, Помпея, Сертория, Красса. Огромное влияние на Плутарха оказали мемуары диктатора, на которые он делает не менее 16 прямых ссылок[39]; они привлекаются при описании событий как 88—87, так и 83—82 гг. до н. э. Кроме того, Плутарх использовал труды Саллюстия[40], Ливия, Посейдония, Гая Пизона, Фенестеллы[41], однако он, по-видимому, не читал их целиком, а обращался к ним для уточнения деталей (Кеаveney 2001, 248). Немало у Плутарха и анонимных ссылок[42]. Несмотря на то что источники Плутарха в целом просулланские, писатель далеко не во всем настроен в пользу Суллы. Если в гл. 8-9.8 его биографии Марий и особенно Сульпиций изображены законченными негодяями, что настраивает читателя в пользу будущего диктатора, то в 9.9-14 взятие Рима описывается уже в резко враждебном Сулле тоне; рассказ о борьбе в Италии в 83—82 гг. до н. э. в целом благоприятен для Суллы, осуждению подвергаются уже его действия, имевшие место после войны. Подобные колебания связаны, очевидно, с тем, что Сулла, как и его «напарник» Лисандр, согласно парадоксальному выражению С. С. Аверинцева, люди «импонирующие, но не симпатичные»[43]. К Марию Плутарх куда более суров. Хотя он и выражает ему сочувствие, и признает силу его духа во время скитаний после бегства из Рима