овало немалых затрат и жесткости. Посему, надо полагать, он и навлек на себя обвинения в алчности и тирании[1066]. При этом античные авторы утверждают, что он опирался на рабов (Oros. V. 20. 3; Ps.-Ascon. 241 St.), а Орозий даже уверяет, будто Фабий с их помощью стремился завладеть regnum в Африке — очевидный результат искажения событий в позднем источнике. Так или иначе, в 82 г. недовольные расправились с наместником, сжегши его в Утике в собственном доме или в претории — если верить Орозию, со всей его фамилией[1067]. Конечно, со стороны Фабия вполне могли иметь место злоупотребления, но вероятнее, что основная масса собиравшихся им денег шла на военные нужды. Не вполне ясно, что означают упоминания Псевдо-Аскония о corruptum servitium, и Орозия о manus servitium Фабия. Сомнительно, что он решился бы использовать рабов в качестве главной вооруженной силы; не исключено, что речь шла об отряде телохранителей-вольноотпущенников. Орозий (V. 20. 3) утверждает, что [бывшие] хозяева рабов Фабия и убили его. Возможно, что он просто выкупил в свое время кого-то из них у своих будущих убийц (или того, кого таковым считала молва). Валерий Максим (IX. 10. 2) сообщает, что убийство совершили римские граждане, тогда как Цицерон (Verr. II. 1. 70) прямо этого не утверждает, хотя и пишет об их сильном недовольстве действиями наместника (Рота 1981, 23). Однако напрямую участвовать в расправе с наместником им и не требовалось.
По словам Цицерона (loc. cit.), все считали убийство Фабия настолько справедливым, что не было даже назначено следствия. Ф. Мюнцер объясняет это приходом к власти сулланцев, которым было неинтересно разбираться в том, кто умертвил враждебного им наместника (Münzer 1909, 1771). Однако власть марианцев в Африке продержалась как минимум до рубежа 82—81 гг. (см. ниже), а потому времени для расследования вполне хватало. Другое дело, что преемник Фабия, видимо, решил не портить отношения с местной верхушкой и предал случившееся забвению — по крайней мере, до победы над сулланцами, если бы ее удалось одержать.
После разгрома основных сил марианцев в Италии Африка продолжала оставаться под их контролем — серьезных политических последствий убийство Фабия Адриана не имело (Poma 1981, 34). Их силы там[1068] возглавил зять Цинны Гней Домиций Агенобарб[1069]. В каком статусе он действовал — неизвестно (MRR II, 69), однако в тех условиях это уже не имело значения — других претендентов на командование не было. Ему оказал поддержку нумидийский царь Ярба, который в свое время изгнал с помощью марианцев прежнего царя Гиемпсала и занял его место [1070]. Против них Сулла направил Помпея, завершившего покорение Сицилии. Помпей отплыл оттуда на 120 боевых и 800 грузовых кораблях после окончания операции по захвату Сицилии, оставив там Меммия — мужа своей сестры (Plut. Pomp. 11.2). Одна часть армии Помпея, насчитывавшей шесть легионов, высадилась в Карфагене, другая — в Утике. На сторону Помпея, как сообщают Плутарх (Pomp. 11.3) и Зонара (X. 2), сразу же перешло 7000 вражеских воинов, что не только ослабило Домиция, но и явно породило у него неуверенность в своих силах, отнюдь, кстати, не столь уж многочисленных — Плутарх (Pomp. 11.4) пишет о его 20-тысячном войске на момент решающего сражения[1071]. Атаковать Помпея Домиций не решился из-за сильного дождя и ветра, а также оврага, отделявшего их от врага, и начал отход. Неприятель воспользовался этим и начал наступление сам, перейдя упомянутый овраг, переправиться через который уже никто ему не мешал. Важную роль сыграла, вероятно, более высокая боеспособность воинов Помпея, прошедших кампанию 83—82 гг. и вряд ли сомневавшихся в победе. Ряды воинов Домиция и Ярбы, если верить Плутарху, расстроились при отходе, что усугубило их положение. Обратив противника в бегство, легионеры Помпея провозгласили его императором, однако он потребовал прежде захватить вражеский лагерь, что солдаты и сделали. Из 20 000 воинов Домиция и Ярбы спаслись, как уверяет Плутарх, лишь 3000. Домиций, судя по всему, попал в плен и был казнен[1072]. Города Африки быстро перешли под власть Помпея, лишь некоторые пришлось брать штурмом. Он также совершил поход в Нумидию, взял в плен и казнил Ярбу, а его престол передал Гиемпсалу. Вся операция и последующее урегулирование, если верить Плутарху, заняла сорок дней (Plut. Pomp. 12; см. также: Sail. Hist. I. 53; Liv. Per. 89; Eutr. V. 9. 1; Oros. V. 21. 13-14). О самом этом урегулировании ничего конкретного неизвестно, если не считать того, что Помпей в доказательство своей силы и ловкости устроил охоту на слонов и львов (Plut. Pomp. 12. 6-8). Неудивительно, что в Африке мы не встречаем такого множества Помпеев, как в Испании — у молодого полководца просто не было времени обзавестись там обширной клиентелой.
О позиции местного населения следует сказать особо. Мы уже видели на примере убийства Фабия Адриана, что она не была совершенно пассивной. В то же время больше ни о каких действиях провинциалов мы не слышим — судя по всему, они просто не видели в них смысла, поскольку победа или поражение любой из сторон заметно на их жизнь не влияла. В той легкости, с какой Помпей овладел штурмом несколькими африканскими городами, можно усмотреть косвенное указание на безучастность населения, а сломить сопротивление немногочисленных марианских отрядов большого труда явно не составляло, о чем и свидетельствуют краткие сроки, в которые уложилась операция по захвату провинции.
ИСПАНИЯ
Во времена циннанского господства наместником в Испании был проконсул Гай Валерий Флакк, управлявший с 92 г. Ближней Испанией, а затем, видимо, и (с 85 г.) Трансальпийской Галлией (Badian 1964b, 82, 90, 95-96). В 85 г. в Дальнюю Испанию прибыл с тремя друзьями Марк Красс. Восемь месяцев он скрывался в поместье своего клиента Вибия Пакциана, а после гибели Цинны набрал отряд в 2500 человек и повел боевые действия против марианцев, захватив и разграбив Малаку (сам он, правда, последнее отрицал), но позднее отплыл в Африку к Метеллу Пию (Plut. Crass. 4-6).
Возникает вопрос, с какой целью приехал в Испанию Красс. По словам Плутарха, он считал себя окруженным со всех сторон и выслеживаемым врагами (αύτός δέ νέος ών παντάπασι τό μέν αύτίκα δεινόν έξέφυγε, πάντη δέ περιβαλλόμενον έαυτόν αισθανόμενος καί κυνηγετούμενον ύπό των τυράννων). Однако будущий триумвир, по словам того же автора, появился здесь более чем за полгода до смерти Цинны, т. е. в 85 г.[1073], когда репрессии давно прекратились[1074], и вряд ли ему что-то угрожало[1075]. К тому же если бы речь шла о безопасности, куда проще было доехать до Греции и присоединиться к войску Суллы, что, собственно, позднее Красс и сделал[1076]. Остается думать, что Красс ехал с целью начать то, к чему в 84 г. и приступил — повести активную борьбу с режимом, уничтожившим его отца и брата. Характерно, что он уехал далеко не сразу, а примерно через два года после прихода к власти Цинны и Мария[1077]. Вполне возможно, что Красс рассчитывал на поддержку наместника Валерия Флакка[1078], чей брат к этому времени погиб от рук Фимбрии, а потому можно было надеяться, что проконсул захочет отомстить[1079]. Однако обстановка явно не благоприятствовала планам Красса, и лишь после смерти Цинны он сумел вступить в борьбу с марианцами. Возможно, он рассчитывал на скорое падение их власти, но этого не произошло, а неприятель, по-видимому, сумел противопоставить ему достаточно серьезные силы, коль скоро ему пришлось эвакуироваться в Африку[1080].
В 82 г. в Ближнюю Испанию, как уже говорилось, был направлен новый наместник — проконсул Квинт Серторий. По дороге, как пишет Эксуперанций (8.50Z), «ему было приказано по пути привести в порядок дела в Трансальпийской Галлии (ei mandatum est, ut transiens res in Gallia Transalpina componeret)»[1081]. В самой Испании он застал «начальников, которые, желая угодить Сулле, не передавали Серторию своих полномочий (στρατηγούς, ού παραδιδόντας oi τήν άρχήν ές χάριν Σύλλα)». Марианский проконсул вытеснил их оттуда — если верить Аппиану (ВС. I. 86. 392; 108. 506), с помощью кельтиберов. Что же касается местных жителей, то они, по словам Эксуперанция (8.51Ζ), готовы уже были к отпадению, однако Серторий «ласкою и благоразумным попечением (modeste tuendo ас blandiendo)» склонил союзников на сторону своей «партии» (in favorem partium suarum).
Ученые предлагают различные трактовки случившегося. Дж. Лонг, а вслед за ним и некоторые другие ученые (в том числе и автор этих строк), основываясь на цитированном выше сообщении Эксуперанция, а также данных Плутарха (Sert. 6.7), считали, что главной проблемой были мятежные настроения среди местных жителей, возмущенных алчностью и произволом римских наместников[1082], т. е. не связывали сложную ситуацию в испанских провинциях с гражданской войной в Риме.
Ф.О. Спанн указывает, что одним из «стратегов» был Г. Валерий Флакк, который управлял, по-видимому, как уже говорилось, и Трансальпийской Галлией, а в Дальней Испании находился в качестве легата М. Фонтей