0 молодых людей из всаднического сословия[1266] отнюдь не означает массовой поддержки трибуна всадниками. Речь могла идти, как резонно указывает А. Кивни, о сыновьях сенаторов (Keaveney 1983b, 54, n. 4). Эпизод же с подсчетом денег на форуме[1267] был связан с дарованием прав гражданства вольноотпущенникам и «метекам», многие из которых вполне могли заплатить за себя сами, не говоря уже о других возможных трактовках[1268].
Но исследователи не ограничились прямыми сообщениями источников (увы, весьма скудными), подкрепляя теорию о союзе Сульпиция с ordo equester также и косвенными соображениями. Высказывалась, в частности, точка зрения, согласно которой всадники, или, конкретнее, публиканы, опасались, что в случае назначения в Азию Суллы в ущерб их интересам там будут распоряжаться оптиматы, и предпочли ему Мария и его союзника Сульпиция[1269]. Источниками это суждение не подтверждается, и прежде всего противопоставление откупщикам «оптиматов» — термин, для 80-х гг., как уже говорилось, надежно не зафиксированный. Не приводится доказательств того, что Сулла к тому времени давал публиканам основания для опасений - вполне вероятно, что за отсутствием таковых. Э. Габба (1976, 82-84) предложил иную формулировку: господство «консерваторов» вело к снижению активности Рима на Востоке, тогда, как их противники выступали за энергичную военную и экономическую экспансию. По словам Б. П. Селецкого (1983, 160), Сулла, «несмотря на все свои громкие победы над Митридатом», в итоге лишь «восстановил status quo, не приобретя ни вершка новой территории». Следует, однако, отметить, что побед над самим царем Понта будущий диктатор не одерживал, мир с ним заключил лишь устно и не пошел на аннексии только из-за нехватки сил, которые требовались ему для войны с марианцами (Keaveney 2005а, 89-90). Строго говоря, нет доказательств того, что и Марий присоединил к Риму какие-либо земли в результате побед над Югуртой и германцами. Стоит напомнить, что всадническое сословие не было чем-то единым, его представители поддерживали различных политиков[1270], а потому Марий, даже пользуясь популярностью у большинства équités, в разных ситуациях мог выражать интересы отнюдь не всего их сословия[1271]. В 88 г., правда, шла речь «лишь» о том, чтобы очистить от врага Азию, здесь арпинат, казалось бы, мог быть выразителем интересов откупщиков — наиболее сплоченной и активной группы в сословии всадников (Meier 1966, 75-76); тем более что и сам он имел материальные интересы в Азии[1272]. Однако, как уже отмечалось, в источниках нет даже косвенных указаний, которые позволяли бы как-то объяснить острое неприятие Суллы публиканами, а выступать против него «на всякий случай», да еще прибегая к подобным методам, они вряд ли стали бы — в предшествовавшие десятилетия их отличала консервативность в политических вопросах (Meier 1966, 75-77). Кроме того, союз Сульпиция с Марием, как уже говорилось, возник не сразу, и потому связи всадников с последним никак на их отношение к трибуну не влияли. Можно предполагать, что он пользовался поддержкой лишь определенной части всадников, а именно тех, «чьи личные контакты и деловые интересы тесно связывали их с контрагентами в латинских и италийских городах» (Williamson 2005, 330).
Поистине грандиозную теорию развивает Эд. Майер: «Вся внутренняя история Рима в эту эпоху, вплоть до уничтожения всадничества Суллой (! — А. К.) — это борьба сената и всадников за господство. Марий всегда защищал интересы всадников, и когда Сульпиций захотел передать ему от Суллы командование, то это представляло собой попытку забрать у сената лучшую (wichtigste) армию и, что следует особенно учитывать, важнейшую из провинций (Азию) и [тем] укрепить [позиции] всадничества. Речь шла отнюдь не о “третьестепенном вопросе о том, кто из офицеров будет назначен командующим на Востоке” (Mommsen, röm. Gesch. II7, 256), но о господстве над римской державой». Ослабление же всадников, по мнению Эд. Майера, произошло в результате lex Plautia iudiciaria 89 г., подорвавшего их влияние в судах (Meyer 1910, 433, Anm. 1). Как видим, немецкий ученый сильно преувеличил политическое влияние и единство ordo equester, о котором после известной монографии К. Николе говорить не приходится[1273].
В подобном же духе рассуждает и К. Майер. По его мнению, распределение новых граждан по всем трибам давало преимущества всадникам, которые могли теперь рассчитывать на поддержку новых граждан в борьбе против сенатского большинства, особенно на выборах. К тому же в случае успеха Сульпиция всадники могли вернуть себе господство в судах. С первым из названных тезисов согласился Э. Бэдиан[1274]. Однако это, как представляется, не более чем умозрительные конструкции — ведь влиятельные нобильские фамилии могли рассчитывать равным образом на поддержку их новыми гражданами не меньше, чем старыми.
Иными словами, каких-то «особых отношений» со всадниками у Сульпиция не просматривается. Но это отнюдь не означает, что он игнорировал их интересы. Более вероятно, что трибун-реформатор «был выдвиженцем влиятельных группировок в сенате и среди всадничества, которые стремились проводить политику, используя новые возможности, возникшие в результате [Союзнической] войны»[1275].
Думается, проделанный анализ позволяет сделать следующие заключения. Традиционная картина противостояния Сульпиция римским верхам сменяется иной: в сущности, единственными активными противниками законопроектов трибуна оказались лишь консулы Луций Корнелий Сулла и Квинт Помпей Руф. Их позиция явно оказалась для него неожиданностью, что неудивительно: Помпей был его другом (Cic. Lael. 2), к тому же совсем недавно, в декабре 89 г., Сульпиций помог ему и Сулле в предвыборной борьбе, выступив против незаконно домогавшегося консулата Цезаря Страбона, а потому он имел все основания рассчитывать как минимум на их лояльность[1276]. Тем не менее консулы пошли на конфликт с трибуном, но о сколь-либо серьезной поддержке их сенаторами источники не сообщают. И это несмотря на значительное влияние на многих античных авторов, сулланской традиции, представители которой были заинтересованы в том, чтобы изобразить Суллу защитником сената.
Несостоятельна и еще одна версия Аппиана (или, вероятнее, его источника) — утверждение, будто Марий сначала хотел осуществить распределение cives novi по всем 35 трибам, а потом с их помощью добиться своего избрания на должность командующего армией, которой предстояло воевать с Митридатом. При этом Сульпиций, по словам Аппиана, «после того как неприсутственные дни были отменены и Сулла уехал из Рима, провел утверждение законопроекта [об италийцах] и то, ради чего все это было устроено: немедленно же вместо Суллы полководцем в войне против Митридата был избран Марий (ού χάριν άπαντα ταΰτα έγίγνετο, Μάριον εύθύς έχειροτόνει τού πρός Μιθριδάτην πολέμου στρατηγεΐν άντί Σύλλα)» (Αρρ. ВС. I. 55. 242; 56. 249). Обращает на себя внимание «фигура умолчания» — александрийский автор не говорит прямо, что именно принятие закона Сульпиция о cives novi и обеспечило назначение Мария командующим на Востоке (т. е. cives veteres за него не проголосовали бы), хотя это достаточно очевидно следует из текста. Однако такая трактовка событий Аппианом (или его источником) не выдерживает критики: принятие решения о распределении новых граждан не означало, что они успеют проголосовать за передачу командования Марию[1277]. Ведь нужно было еще осуществить процедуру внесения италийцев в списки граждан, а это требовало времени куда больше, чем оставалось до плебисцита по вопросу о командовании[1278]. И то, что Аппиан, как и в предыдущем случае, лишь намекает (пусть и весьма прозрачно) на «правильный» вариант трактовки событий, но от прямых утверждений воздерживается, весьма показательно. Вполне возможно, что он просто воспроизводил позицию своего информатора, который не решился изложить свои сомнительные интерпретации expresses verbis и ограничился намеками.
Таким образом, картина видится следующей. Публий Сульпиций вопреки распространенному в историографии мнению обеспечил себе поддержку или как минимум благожелательный нейтралитет большей части сената и всадничества; за его проект готовы были проголосовать (и проголосовали) комиции, однако он не учел опасностей, которые таило в себе сопротивление консулов. Это заставило его прибегнуть к союзу с Марием, обернувшемуся походом Суллы на Рим и началом гражданской войны. Но предвидеть этого ни Сульпиций, ни его новый союзник, да и вообще кто-либо в то время не мог.
PLEBS URBANA В ГОДЫ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ
Роль плебса в событиях гражданской войны прослеживается преимущественно на ее начальном этапе. Его позиция серьезно заботила Сульпиция — если верить Цицерону (Brut. 306), во время трибуната он (напомним, выдающийся оратор) ежедневно выступал на сходках (in tribunatu cotidie contionatus). Это скорее всего, преувеличение, но в том, что Сульпиций агитировал за свои законопроекты чрезвычайно энергично, сомневаться не приходится — как известно, одобрение закона на сходках практически гарантировало успех во время голосования в комициях (Morstein-Marx 2004, 124). По Аппиану (ВС. I. 55. 243-244), многие