Сапёры указывали нам проходы или обходы встречающихся препятствий. В случае необходимости они выдвигались вперёд и очищали путь от мин. Один раз они удачно провели наши танки через брод, в другой раз, обнаружив минное поле, сняли 10 мин, и мы свободно пересекли эту преграду.
Когда мы вплотную приблизились к третьей линии траншей, автоматчики вступили в борьбу с немцами. Главными их целями были вражеские истребители танков. Они уничтожали фаустников, как только те, изготовившись к стрельбе, высовывались из траншеи.
Мы продолжали двигаться дальше. На подступах к крупному населённому пункту немцы встретили нас мощным огнём. Рисковать было незачем. По радио я приказал приостановить движение, уйти в укрытия. Экипажи точно выполнили команду, и противнику не удалось причинить нам вреда.
Тем временем выдвинулись вперёд наши самоходные орудия, следовавшие за нами. На врага обрушилась батарея крупнокалиберной артиллерии. Из нашего танка наблюдатель вызывал и корректировал огонь батареи по радио. Мощным сосредоточенным огнём наши самоходки и батарея крупнокалиберной артиллерии проложили нам путь, и мы снова двинулись вперёд, ведя за собой пехоту».
Гвардии майор М. Безматерных. «В головном отряде»[127]
«22 апреля в 24.00 я получил приказ наступать на Берлин. Мой батальон был придан 44-й гв. тбр, и ночью мне нужно было совершить марш в 15–20 км, чтобы догнать соединение Героя Советского Союза гвардии полковника Гусаковского[128], который с бригадой действовал в передовом отряде. Для нас это была большая честь – все бойцы и офицеры батальона это хорошо понимали и горели решимостью быстрее соединиться с прославленной бригадой гвардии полковника Гусаковского и нанести врагу сокрушительный удар.
00 часов 15 минут. Ночь. Тишина. Что-то зловещее в этой напряжённой тишине. Батальон выступил. Одна мысль тревожила всех – быстрее догнать Гусаковского, быстрее соединиться.
В 7 часов утра, не доходя до Берлина, мы соединились с 44-й гв. тбр, которая вела бой с заслоном противника. В этом районе противник перешёл к обороне, вся его надежда была на истребителей танков – фаустников.
Моему батальону была поставлена боевая задача – сбить и уничтожить фаустников, очистить путь бригаде. Разбив батальон на две группы, оставив миномётную батарею при танковой бригаде, я с одной группой, а мой замполит с другой, вышли вперёд. Осью наступления бригады была дорога. Батальон развернулся и вскоре перешёл в атаку. Мы гнали противника от леса, но сзади у него были траншеи, и мной владела одна мысль – не дать ему возможности закрепиться у траншей, которые шли по окраине города.
Как первая, так и вторая группы стремительно продвигались вперёд. Противник не выдерживал нашего натиска, и на его плечах мы ворвались в город. Вслед за нами в город ворвался танковый батальон Героя Советского Союза гвардии майора Пинского. Бой на окраине города длился недолго – вскоре противник оставил окраину. Первая задача была выполнена – ворота для наступления на Берлин были открыты!
23 апреля в 13.00 я получил задачу: наступая окраиной города, выйти на реку Шпрее. В 18.00 мой батальон подошёл к реке. В 22.00 Шпрее была форсирована без потерь. На западном берегу захватил спящих в траншеях немецких солдат и офицеров. Задача состояла теперь в том, чтобы удержать этот плацдарм.
Всю ночь опомнившийся противник атаковал батальон, стараясь сбросить нас в воду, но батальон не отступил ни на шаг. Здесь большую роль сыграла наша славная артиллерия. Артиллерийский дивизион под командованием гвардии капитана Елгендарашвили дрался смело и решительно действовал вместе с пехотой на флангах, а иногда и впереди. Метко били по врагу и миномётчики командира Романова.
Утром мы получили приказ продвинуться к железнодорожной станции, захватить её и углубиться в город. Бойцы, воодушевлённые близостью Берлина, рвались вперёд. Батальону пришлось принять участие в уличных боях при взятии Берлина. Успешным действиям батальона в уличных боях во многом содействовало правильное взаимодействие с артиллеристами, танкистами и миномётчиками. Пехота шла впереди, за ней артиллеристы уничтожали огневые точки противника, указанные пехотинцами, а потом стремительно врывались танки, не боясь встретить на своём пути истребителей. Пехота зорко охраняла наши танки.
В боях на улицах Берлина я был ранен и до центра города свой батальон не довёл, но я знаю, что он туда дошёл».
Гвардии генерал-майор Гаркуша[129]. «На улицах Берлина»
«После двухдневных упорных боёв 11-й гв. тк вышел к вечеру 23 апреля 1945 г. к реке Шпрее на юго-восточной окраине Берлина, заняв пригороды Уленхорст, Карлсхорст. 24 апреля начались бои за Берлин в самом Берлине.
В истории войн, и тем более в истории танковых войск, уличные бои крупных танковых соединений – танковых армий, танкового корпуса – в столице являются первыми. Офицеры, сержанты и рядовые танковых войск, не имея достаточного опыта в ведении уличного боя в крупном городе, проявили большое мастерство, изобретательность, находчивость и русскую смекалку.
Немцы в течение трёх месяцев готовили Берлин к обороне, надеясь в длительной борьбе измотать и обескровить русские армии и остановить их. Трудно понять, на какое “чудо” они рассчитывали после прорыва наших войск на р. Одер, но гитлеровцы продолжали лихорадочно укреплять Берлин, стягивать туда войска, усиленно вооружая и расставляя фольксштурм.
Сам город, за исключением главных магистралей, представлял лабиринт узких улиц и переулков, с громадами каменных, сплошных кварталов, частично разрушенных авиацией. На такой улице могут стать, борт в борт, два танка, стоит одному танку встать посередине улицы и быть подбитому – улица закупорена.
Большинство улиц и обязательно все перекрёстки, от окраин и гуще в центре, были забаррикадированы. Баррикады состояли из барьеров высотой 2,5–3 м, толстых брёвен, засыпанных землёй, камнем и кирпичом, скреплённых рельсами, железнодорожных вагонов, вагонов трамвайного парка и метро, тележек узкоколейных железных дорог, автобусов и громад камней из развалин.
На выходах к площадям, в районе Зоологического сада, в парке Тиргартен, были сооружены дерево-земляные валы. В Зоосаде, в парке Тиргартен немцы имели ранее построенные железобетонные здания с толщиной стен до двух-трёх метров, имея площадки для орудий и подземные убежища для личного состава и хранения снарядов.
На главных перекрёстках были воздвигнуты железобетонные и деревянно-бетонные бункера с бойницами для орудий и пулемётов. Все баррикады и подступы к ним были заминированы. Каждый дом помещал в себе десятки огневых точек, которые вели огонь из подвалов, окон и с крыш.
Мосты через р. Шпрее, Ландвер-канал, а также железнодорожные мосты и виадуки были взорваны, и проходы загромождены баррикадами. Все эти препятствия тщательно охранялись командами автоматчиков, противотанковыми орудиями и фаустниками из состава регулярных частей и фольксштурма.
Для сообщений по городу на некоторых улицах немцы соорудили двойные барьеры с косыми проездами, все остальные улицы были наглухо закрыты препятствиями. Таким образом, каждая магистраль и улица имели глубоко эшелонированные препятствия.
Население этого многомиллионного города, под воздействием налётов нашей и англо-американской авиации, частью эвакуировалось, частью разбрелось по пригородам, дачным посёлкам, и до одной трети осталось в городе, ведя подвальную жизнь. Подвалы под всеми домами были приспособлены как укрытия от огня и бомбёжки и благоустроены. Немцы широко их использовали для засад фаустников и автоматчиков. Кроме того, эти подвалы были соединены между собой специально цементированными коридорами от квартала к кварталу.
Наличие таких ходов, а также метро, позволяло автоматчикам и фаустникам производить манёвр и перегруппировку под землёй, выходить в тыл нашим частям и терроризировать тыл. Широко использовались чердачные сообщения для наблюдения и обстрела сверху.
Перед фронтом 11-го гв. тк оборонялись части дивизии СС “Шарлемань”, 57-й полк, до 20 танков типа “тигр”, “пантера”, охранные батальоны и отряды фольксштурма. Зенитная артиллерия Берлина была использована для борьбы с нашими танками. Так, например, в районе Зоосада на двухъярусной крыше железобетонного сооружения были установлены: на верхнем ярусе – 8 дальнобойных орудий, на втором ярусе – 12 зенитных орудий. Танки и артиллерия, находясь в укрытиях, держали под огнём прямой наводки улицы, перекрёстки, мосты, баррикады.
Действуя на правом фланге армии, корпус наступал с юго-восточной окраины Берлина через его центр на северо-западную окраину. Ведя тяжёлые бои на подступах к Берлину, корпус имел значительные потери и к городу подошёл, имея в своём составе одну треть танков.
Полоса наступления корпуса по ширине колебалась от 700 м до 2 км. Она проходила от р. Шпрее у кварталов Трептов по северной части Нейкельна, южному берегу канала Ландвер к Зоосаду и парку Тиргартен, протяжением по прямой 13 км, из общей длины с юго-востока через центр на северо-запад – 15 км. За 9 дней боёв с 24 апреля по 2 мая 1945 г. корпус прошёл по городу 23 км, в среднем 2,5 км в сутки.
В этой полосе наступления сильными опорными пунктами были:
1) Герлицкий вокзал;
2) узел десяти радиально расходящихся улиц – Белле – Аллиансплац;
3) крупный железнодорожный узел и здания Ангальтского и Потсдамского вокзалов;
4) сооружения восточной части Зоосада.
За эти пункты происходили особенно ожесточённые бои. В своей полосе наступления части корпуса форсировали р. Шпрее и три раза канал Ландвер.
Перед началом боевых действий по штурму Берлина с личным составом частей тыла была проведена большая политическая работа. В подразделениях состоялись собрания с повесткой дня: “Задача бойца, сержанта и офицера в боях за Берлин”. Личный состав горел желанием добить врага; все чувствовали победный конец войны.