— Они же сказали, что в него не попали, — сказала она, потрясенная известием.
— Ну, в него попали. Но врачи говорят, что это не опасно.
— Куда? Куда он ранен? — требовала она ответов, но у Дивера их не было. Ей хотелось видеть мужа, однако Дивер сказал, что это невозможно.
— Они не понимают нашей внутренней связи. Он должен знать, что я здесь! — умоляла она.
Он сообщил ей, что пресс-секретарь Рейгана, Джеймс Брейди, ранен в голову, ранения также получили агент Секретной службы и полицейский из Вашингтона, округ Колумбия. Дивер привел ее в офис, где она твердила себе снова и снова: «Они делают все возможное. Не путайся у них под ногами. Пусть врачи выполняют свою работу». Ее отчим-хирург вдолбил ей это в голову. Она пыталась подавить вспышки воспоминаний двадцатилетней давности, когда вела машину по шоссе в Лос-Анджелесе и услышала, что Кеннеди застрелили. Она постоянно возвращалась к мыслям о Далласе, пока ее муж находился в больнице.
Медсестры передавали ей новости, каждая новая информация звучала все тревожнее. Ей дважды сообщили, что пульс не прослушивается, а затем сказали о проблемах с левым легким президента. Наконец ей разрешили войти к нему, и то, что она увидела, разбило ей сердце: в углу комнаты лежал новый синий костюм мужа в тонкую полоску, а его бледное тело было в повязках и крови. Тридцать лет спустя в интервью 2011 года для документального фильма «Службы общественного вещания США» (PBS) Нэнси с трудом сдерживала слезы, вспоминая тот день. «Никогда не видела никого таким бледным… Я чуть не потеряла его». Президент дышал через кислородную маску, но, увидев ее, снял маску и губами, спекшимися от засохшей крови, прошептал: «Дорогая, я забыл пригнуться».
Когда сын Рейганов Рон попал в госпиталь Университета Джорджа Вашингтона и увидел свою мать, центр политического влияния, у него мелькнула мысль, что она такая маленькая и такая одинокая. Было множество советников, врачей и полицейских, которые находились поблизости, но она была одна в те страшные часы после покушения. «В такой момент, когда жизнь мужа висит на волоске, жена очень одинока», — сказал Рон. Он помнит, как смотрел на отца после мастэктомии матери и думал о том же. «Вы не общественная фигура в этот момент, не президент или не первая леди, вы — супруг». Нэнси сказала Рону, что ей страшно. «Я знаю, мама, но держись». Она сидела в приемной, пока ее мужа оперировали, и наблюдала, как на экране телевизора мелькали ошибочные сообщения, в том числе бюллетень о том, что скончался пресс-секретарь Брейди. Но то, что Нэнси смотрела телевизор и даже читала бегущую строку с новостями, которые, она знала, были неверными, создавало некоторое чувство защищенности и нормальности. Она отправилась в часовню больницы, где впервые встретила жену Брейди, Сару. «Они сильные мужчины, — сказала Сара. — Они пройдут через это». Две женщины, чьи мужья были так близки к смерти, держались за руки и молились вместе.
Когда дочь Рейганов, Патти, нашла свою мать в постели на следующее утро, она отщипывала кусочки от своего завтрака и явно не смыкала глаз ночью. Нэнси хотела остаться на ночь в больнице, но сын убедил ее не делать этого — это может быть превратно истолковано и вызовет волнение общественности по поводу тяжести ситуации. Патти поцеловала мать в щеку и села на край кровати. «Он почти умер — несколько раз, — сказала Нэнси хриплым голосом. — Они перелили ему столько крови. В дюйме от его сердца — вот как близко прошла пуля. А потом, когда они засунули трубку ему в горло, так испугался — он был так напуган». Но на самом деле больше всех боялась Нэнси; она глубоко любила этого человека и не могла представить свою жизнь без него. Вернувшись в Белый дом, она вошла в гардеробную и взяла одну из его рубашек. «Мне просто нужно было, чтобы рядом со мной находилось что-то, принадлежащее ему, — сказала она своей дочери, с которой яростно сражалась, но теперь они делили страх и боль. — Кровать казалась такой пустой».
= «Он почти умер — несколько раз, — сказала Нэнси хриплым голосом. — Они перелили ему столько крови. В дюйме от его сердца — вот как близко прошла пуля».
Нэнси каждый день навещала мужа в больнице. Она привезла картинки, нарисованные школьниками, и повесила их на стены, чтобы поднять ему настроение. Комната выглядела мрачно, даже шторы были наглухо закрыты из-за растущих угроз жизни президента.
Рейган был самым старым человеком, которого когда-либо приводили к присяге в качестве президента. Ему было шестьдесят девять лет, и Нэнси постоянно беспокоилась о его здоровье, но после покушения ее проблемы стали всепоглощающими, и она стала с большей активностью заниматься уровнем защиты мужа. В интервью CBS она рассказала Майку Уоллесу, как волновалась каждый раз, когда он выходил на публику. «Кажется, мое сердце переставало биться, пока он не возвращался». Она была парализована страхом и называла год после покушения «потерянным годом». Нэнси усиленно опекала мужа и настаивала на том, чтобы он в послеобеденное время приходил в резиденцию, чтобы вздремнуть. Если она заставала его за рабочим столом, то говорила, обращаясь к нему: «Горизонталь. Я хочу, чтобы ты принял горизонтальное положение». (В Западном крыле это стало шуткой, и помощники президента передразнивали первую леди: «Я хочу, чтобы ты принял горизонтальное положение».) Она даже ставила в пример Линдона Джонсона в доказательство своей правоты, поскольку знала, что он отдыхал после обеда, когда был президентом.
Нэнси начала искать способ справиться с проблемой и стала обращаться к астрологу Джоан Квигли. Это помогло. Она воспользовалась советом Квигли — планировать график своего мужа, в том числе самые безопасные для президентского самолета взлеты и посадки. Она поручила заместителю руководителя аппарата Майку Диверу скорректировать расписание президента по рекомендации Квигли. Нэнси никогда не обращалась к Квигли по имени и называла ее «моим другом». Рекомендации Квигли стали настолько важными, что существовал календарь с цветовыми обозначениями (зеленый — для хороших дней, красный — для плохих дней, желтый — для «неудобных» дней), по которому сотрудники могли сверять сроки и выбирать оптимальное время для поездок президента. (Во время первой пресс-конференции Барака Обамы в качестве президента его спросили, прибегал ли он к советам бывших президентов, и он сказал: «Я говорил со всеми, кто жив… Я не хотел вдаваться в затею Нэнси Рейган с какими-то сеансами». Обама позвонил Нэнси в тот же день, чтобы извиниться за свою импровизированную ремарку, и она поддразнила его и рассказала об отношениях Хиллари Клинтон с Элеонорой Рузвельт: «Вы меня перепутали с Хиллари».)
= Дыхание смерти, коснувшееся президента Рейгана, похоже, повлияло на его жену гораздо сильнее, чем на него самого.
Дыхание смерти, коснувшееся президента Рейгана, похоже, повлияло на его жену гораздо сильнее, чем на него самого. Ричард Аллен, в то время советник по национальной безопасности, должен был организовать для Рейгана первое после покушения совещание по национальной безопасности. Аллен рассказал своей пятилетней дочери Кимберли, что будет инструктировать президента в первый день его возвращения в Белый дом. «Это правда?» — спросила она. Когда она вернулась из детского сада, у нее в руках были самодельные открытки с пожеланиями «поправляться» от всех детей ее группы. Аллен засунул их в папку совещания, полагая, что президент, возможно, захочет увидеть пару из них.
— Г-н президент, сегодня у нас совещание по вопросам национальной безопасности, — сказал Аллен.
— Хорошо, — ответил президент все еще тихим и слабым голосом.
— Ну вот, у вас состоялось совещание о вашей национальной безопасности. Поздравляю, господин президент. — Они оба засмеялись.
— Подожди, подожди минутку, что там? — спросил Рейган, указывая на пухлую папку для совещания.
— Это открытки от группы детского сада начальной школы Оккриджа в Арлингтоне, г-н президент.
— Позвольте мне посмотреть на них.
Аллен протянул ему папку, и президент посмотрел каждую открытку. Аллен сказал, что, должно быть, их было двадцать пять.
— Какая от твоей дочери? — спросил президент.
— Вот эта.
Аллен протянул открытку: «Президент Рейган, пожалуйста, поправляйтесь. С любовью, Ким Аллен». Президент попросил ручку и написал под ней: «Дорогая Ким, прости меня за то, что использую твою открытку для своего ответа, но я хотел бы сообщить тебе, как ценю твои добрые пожелания и твою прекрасную открытку. С любовью, Рональд Рейган, 15 апреля 1981 года».
После покушения Нэнси больше не возмущалась постоянным присутствием Секретной службы в их жизни. «Если бы не они, у меня не было бы мужа», — говорила она.
Нэнси возвела стену вокруг себя в Белом доме, особенно после покушения. Когда ее помощница Джейн Эркенбек увидела, как Нэнси рассказывала о своем муже и его болезни Альцгеймера на национальном съезде Республиканской партии в 1996 году, она позвонила ей. Это был первый съезд Республиканской партии, который Нэнси посещала одна, и она была глубоко подавлена. «Было просто замечательно видеть, что вы так плачете, потому что это настоящая Нэнси Рейган, и это Нэнси Рейган, которую никто не видел», — сказала ей Эркенбек. Нэнси ответила: «Ну, Джейн, когда я была в Белом доме, я возвела стену вокруг себя. Это единственный способ, позволявший мне существовать».
ПЕРВЫЕ ЛЕДИ ПУТЕШЕСТВУЮТ ПО СТРАНЕ И МИРУ, и кажется, что они живут гламурной жизнью. Но однажды их агенты Секретной службы могут сказать им, чтобы они пригнулись и бежали так быстро, насколько это возможно. Во время поездки в Венецию, Италия, после убийства премьер-министра Италии Альдо Моро в 1978 году, Розалин Картер и ее дочь Эми были вынуждены носить пуленепробиваемые жилеты. Розалин была расстроена, потому что жилет был громоздким и тяжелым, и, должно быть, просто ужасно наблюдать за тем, как ее маленькая дочь надевала его под свою маленькую синюю ветровку.
= Многие вопросы, касающиеся безопасности первой семьи, держатся в тайне, поэтому даже первая леди не всегда знает, почему ее просят сделать определенные вещи.