Соединенные Штаты все еще не вступили в войну, Россия была охвачена волнениями. Для союзников настал критический момент. Но сколько еще Соединенные Штаты смогут сохранять нейтралитет – этот вопрос оставался открытым. Еще один серьезный вызов этому нейтралитету был брошен 25 февраля, когда немецкая подводная лодка у мыса Фастнет торпедировала лайнер «Лакония» компании Cunard. Утонули двенадцать человек, среди них четверо американцев. Однако реакция американского правительства не была ни быстрой, ни решительной. 5 марта, когда на улицах Петрограда вовсю развевались красные революционные флаги, Вудро Вильсон заявил в конгрессе Соединенных Штатов: «Мы твердо придерживаемся вооруженного нейтралитета». Через неделю без предупреждения был торпедирован американский пароход «Алгонкин»; в течение четырех последующих дней были подбиты еще три судна. Все эти явные провокации тем не менее не стали поводом для объявления войны.
10 марта в Петрограде Государственной думе, до недавних пор слабому, но ныне агрессивному парламенту, бросил вызов Петроградский Совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Совет, возглавляемый князем Церетели, членом партии меньшевиков, пришел к власти в результате народного голосования и на волне ширящегося недовольства войной. Однако, несмотря на возникновение конкурирующих властей – Думы и Петроградского Совета, – царь, находившийся в военной Ставке близ Могилева, в семи сотнях километров от столицы, по-прежнему намеревался исполнять свои обязанности как монарх и блюсти национальные интересы. 11 марта он одобрил заключительную стадию французско-русского соглашения по поводу будущих границ Европы. Почти месяц назад Россия согласилась предоставить Франции практически полную свободу действий на Западе. Теперь, 11 марта, после переговоров в Петрограде и Париже, французы согласились, опять в обстановке строжайшей секретности, признать за Россией «полную свободу в установлении ее западных границ».
Эта «свобода» длилась недолго. 12 марта, когда Николай II покинул Могилев и направился в столицу, солдаты Петроградского гарнизона численностью 17 000 человек присоединились к выступающим против царя демонстрантам на улицах Петрограда. Произошли уличные столкновения: верные царю войска совместно с полицией пытались восстановить порядок, но они существенно уступали в численности. В 11 утра в здании суда на Литейном проспекте вспыхнул пожар; по всему городу совершались нападения и поджоги полицейских участков. Началась русская революция [161].
Борьба внутри России усиливалась. 13 марта в Петрограде революционные матросы убили командира русского крейсера «Аврора», который шел к своему кораблю, стоявшему на ремонте. В этот же день на военно-морской базе в Кронштадте, недалеко от столицы, восставшие матросы убили сорок офицеров и сержантов и арестовали еще сотню. На следующий день, 14 марта, царский поезд, направлявшийся в столицу, по требованию революционеров был остановлен в Пскове. В этот же день Петроградский Совет издал приказ № 1: все оружие должно перейти под контроль избранных комитетов, отдание чести офицерам во внеслужебной обстановке отменяется. Дочь британского посла в тот день записала разговор между двумя солдатами: «Нам нужна республика». – «Да. Республика, но с хорошим царем во главе».
15 марта царь все еще находился в своем поезде и не мог попасть в столицу. Поскольку все важнейшие станции на пути к Петрограду были захвачены революционными войсками, он был вынужден вернуться в Псков. Этим же утром начальника штаба Ставки Верховного главнокомандующего генерал Алексеев направил из Могилева телеграмму всем главнокомандующим, призывая их поддержать его просьбу к царю отречься от престола. Его поддержал генерал Рузский, командующий Северным фронтом, находившийся с царем в Пскове, который настаивал, что только отречение предотвратит анархию. По мере поступления ответных телеграмм Алексееву стало ясно, что армия не будет поддерживать царя у власти. Генерал Брусилов подчеркивал, что только отречение поможет сохранить монархию и способность России продолжать войну. Даже ярый монархист генерал Сахаров, командующий Румынским фронтом, высказался за отречение, видя в нем единственный способ убедить солдат продолжать воевать. Того же мнения был и наместник его императорского величества на Кавказе, бывший главнокомандующий великий князь Николай, дядя царя. В половине третьего этого же дня Алексеев смог направить все телеграфные ответы генералу Рузскому в Псков.
Вооружившись телеграммами, генерал Рузский направился на встречу с царем. Через несколько мгновений царь согласился. Особенно сильно в этом единодушии на него повлияло мнение дяди. Не вдаваясь в дальнейшие дискуссии, он телеграфировал Алексееву: «Во имя блага, спокойствия и спасения горячо любимой России я готов отречься от престола в пользу моего сына. Прошу всех служить ему верно и нелицемерно».
Война победила первого монарха в рядах союзников. Настал конец трехсотлетней имперской системе, во главе которой стоял царь [162]. С прежней пышностью и помпезностью, с существующей классовой и властной структурой Российской империи было почти покончено. Секретные договоры, которые царь одобрил, территории, которые он приобрел или намеревался приобрести – будь то в Турции, Германии или Австрии, – более были недействительны.
Дума перебралась в Таврический дворец, где было сформировано Временное правительство. Петроградский Совет, властный конкурент нового правительства, продолжил заседания и не признал это решение. 16 марта в Цюрихе спокойствие ленинского кабинета нарушил знакомый эмигрант, когда ворвался к нему, размахивая газетой, и крикнул: «Слышали новости? В России революция!» Но в Петрограде председатель Думы М. В. Родзянко говорил британскому военному атташе: «Мой дорогой Нокс, вам не о чем беспокоиться. Все идет хорошо. Россия – большая страна и способна одновременно вести войну и справиться с революцией».
Временное правительство отменило политические ограничения царского режима, тем самым укрепив свой авторитет. Политическим заключенным была объявлена амнистия; они могли возвращаться из сибирской ссылки. Однако, к разочарованию многих солдат и матросов, Временное правительство заявило, что будет продолжать войну. Ленин немедленно выступил против и этого решения, и самого Временного правительства, выдвинув лозунг «Вся власть Советам!».
В российской столице действовали два конкурирующих центра власти. Новый российский премьер-министр Временного правительства князь Львов призывал к активному участию в войне. Со своей стороны, Петроградский Совет направил во все воинские части политических комиссаров, чьей главной задачей было убедить солдат прекратить воевать. Революционные силы были неудержимы. 17 марта матрос убил главнокомандующего российским флотом адмирала Непенина, только что подавшего в отставку. Антивоенная лихорадка бушевала. Однако на следующий день с заявлением выступил министр иностранных дел Павел Милюков, объявив всему миру, что Россия остается верна своим союзникам. «Она будет сражаться на их стороне против общего врага до конца. Страна выполнит все свои прежние обязательства». Отрекшийся царь, вернувшись в Ставку под Могилевом 20 марта, сказал войскам, что они должны быть верны Временному правительству и, соответственно, его решимости продолжать войну.
В марте, когда Россия была охвачена политическими волнениями, на всех фронтах противоборствующие армии не могли добиться решающего преимущества. Немцы без потерь отошли от Соммы на заранее подготовленные оборонительные рубежи. Канадский летчик Билли Бишоп на Западном фронте сбил первый из своих 72 немецких самолетов. На Салоникском фронте болгары впервые применили газовые снаряды, но не смогли прорвать оборону союзников. В Месопотамии британская армия продвинулась на 60 километров северо-восточнее Багдада и заняла город Бакубу. Командующий генерал Мод упрашивал союзников предоставить свободу арабам. На территории Палестины британцы атаковали турецкие позиции в Газе, но, несмотря на двукратное численное превосходство, не смогли войти в город. Решающую помощь туркам в обороне города оказал немецкий самолет-разведчик.
19 марта у берегов Сардинии подводная лодка U-64 торпедировала французский линкор «Дантон». Погибло 296 моряков. Через два дня другая немецкая подводная лодка потопила американский танкер «Хилдтон», хотя он находился в особо определенной «зоне безопасности» в голландских водах. Погибло 20 членов экипажа. 2 апреля президент Вильсон созвал конгресс. За восемь дней до этого объединенное германо-австрийское военное командование, понимая, что Ленин может стать важной силой в организации гражданских волнений и выхода России из войны, согласилось предоставить ему и еще 32 большевикам, проживающим в Швейцарии, услуги железнодорожного транспорта для возвращения в Россию. 27 марта Петроградский Совет призвал все народы требовать прекращения войны. Через четыре дня Ленин согласился вернуться в Россию поездом через Германию. Он понимал или опасался, что, если будет возвращаться через территорию союзников – поездом через Францию, затем морем из Британии на Русский Север, – его могут арестовать, чтобы не допустить выхода России из войны.
Русские войска продолжали боевые действия. 2 апреля русские части, пришедшие из Персии, и британские части, выдвинувшиеся из Бакубы, соединились у месопотамского Кызыл-Рабата. Но на следующий день на Восточном фронте немцы захватили 10 000 русских военнопленных. Соединенные Штаты все еще не вступили в войну, но 1 апреля близ Бреста был торпедирован вооруженный американский пароход «Ацтек», 28 членов экипажа погибли. «В мире не должно быть угрозы демократии», – заявил Вильсон на следующий день. На этот момент в тыловых госпиталях и санитарных подразделениях, а также в армиях союзников служили тысячи американских добровольцев, среди которых были 533 выпускника Гарвардского университета. Двадцать семь из них уже погибли в ходе боевых действий.