Фронт состоял из 1-й армии генерала П. К. Ренненкампфа и 2-й армии генерала А. В. Самсонова. Некоторые историки считают, что эти два военачальника поругались еще на Русско-японской войне (там их конфликт якобы даже закончился пощечиной). В любом случае, о нормальном взаимодействии между ними не могло быть и речи, и даже удивительно, что главнокомандующий великий князь Николай Николаевич не придал этому фактору особого значения.
Германский Генштаб, узнав о русском вторжении, был крайне озабочен. Особенно неприятными были известия о том, что немецкие войска 20 августа 1914 года потерпели поражение в столкновении с генералом Ренненкампфом при Гумбиннене, а командующий немецкой 8-й армией Максимилиан фон Притвиц принял решение отступать за Вислу. Угрозу представлял и генерал Самсонов со своей 2-й армией. Ситуация складывалась критическая.
Очень немногие слышали о Гумбиннене, и почти никто не оценил ту замечательную роль, которую сыграла эта победа. Русские контратаки 3-го корпуса, тяжелые потери <…> вызвали в 8-й армии панику, она покинула поле сражения, оставив своих убитых и раненых, она признала факт, что была подавлена мощью России.
Чтобы исправить неблагоприятно складывающуюся ситуацию на Восточном фронте, немцы вынужденно перебросили часть войск с Западного фронта. При этом их Генштаб сместил командующего 8-й армии и его начальника штаба, назначив на их места Пауля фон Гинденбурга и Эриха Людендорфа (забегая вперед, скажем, что именно этим двум генералам суждено будет стать главными немецкими героями Первой мировой войны).
Генштаб требовал от генералов решительных мер по отражению русского наступления. Те сразу приступили к работе. Важную роль в разработке плана сыграл Максимилиан Гофман – малоизвестный тогда, но чрезвычайно эффективный штабист, имя которого прогремит на весь мир в ходе переговоров 1918 года в Брест-Литовске.
Было принято решение перебросить по железной дороге через Кенигсберг главные силы 8-й армии против 2-й армии А. В. Самсонова и попытаться разгромить ее прежде, чем она соединится с частями 1-й армии П. К. Ренненкампфа.
Александр Самсонов. 1914 год.
Надо сказать, что русские командиры сами сделали все для того, чтобы общая картина в Восточной Пруссии из почти критической для немцев трансформировалась во вполне благоприятную. К так называемой «самсоновской катастрофе» привел целый ряд просчетов, допущенных как самим командующим, так и его штабом. В руководстве 2-й армии ошибочно приняли маневр частей немецкой 8-й армии за отступление за Вислу. Уже предвкушая скорый разгром противника, генерал Самсонов убедил командование фронта в необходимости преследования.
Самсоновские войска и 1-я армия генерала Ренненкампфа бросились за «отходящими» немцами, но по расходящимся направлениям. В результате между ними образовалась внушительная брешь в 125 километров. Самоуверенность русских генералов обошлась войскам непозволительно дорого. По сути, А. В. Самсонов сам повел своих солдат и офицеров в капкан. Пользуясь удаленностью 2-й армии от армии генерала Ренненкампфа, Гинденбург и Людендорф увидели возможность для нанесения фланговых ударов.
Гуго Фогель. Пауль фон Гинденбург и Эрих Людендорф. Ок.1917 года
Понятно, что никакого «котла» не получилось бы, да и план немцев терял бы актуальность в случае прихода войск Ренненкампфа на выручку своему давнему сослуживцу. Но тут сыграл свою решающую роль давний разлад между двумя русскими генералами. И что удивительно, немецкое командование знало об этом, на что и сделало ставку (о ссоре Самсонова и Ренненкампфа рассказал генерал Максимилиан Гофман, служивший во время боевых действий на Дальнем Востоке немецким наблюдателем при японской армии). Вряд ли он лично видел драку генералов, но в решающие августовские дни 1914 года именно он доложил Гинденбургу и Людендорфу, что Ренненкампф вряд ли будет сильно спешить на помощь Самсонову.
Генерал Гофман потом вспоминал:
«Генерал Самсонов дал своей армии приказ о преследовании. Русская радиостанция передала приказ в нешифрованном виде, и мы перехватили его. Такое легкомыслие весьма облегчало нам ведение войны на Востоке. Тем временем армия генерала Ренненкампфа продолжала оставаться в своей непостижимой неподвижности. Его кавалерия медленно двигалась вперед, пехота чуть шевелилась».
Все стало ясно, когда штаб немецкой армии перехватил русские радиограммы. Из радиограммы генерала Ренненкампфа от 25 августа выходило, что он, даже если изо всех сил поспешит на соединение с генералом Самсоновым, будет на следующий день все еще слишком далеко, чтобы угрожать немцам с тыла. А из радиограммы генерала Самсонова стало ясно, что он принял отход немцев за паническое отступление и решил сделать все, чтобы их окончательно добить.
Гинденбург и Людендорф не могли поверить в свою удачу. Неужели русские генералы, обстрелянные и опытные, оказались настолько беспечны, что обменивались сообщениями открытым текстом, даже не утруждая себя шифровкой? Неужели так можно поступать во время войны?
Среагировав на это, немцы бросили против частей генерала Самсонова все имевшиеся у них резервы. Решительный натиск был назначен штабом на 26 августа, а 27-го разыгрались ключевые бои отдельных соединений, после которых надеяться на успех русским уже не приходилось.
Большие потери понесли 1-й и 23-й корпуса армии генерала Самсонова. 13-й и 15-й корпуса, дальше остальных углубившиеся на территорию Восточной Пруссии, оказались открытыми для ударов во фланги и в тыл. А тут еще, опираясь на полученную дезинформацию, генерал Самсонов начал отдавать ошибочные приказы. В частности, вместо спасения своих корпусов он назначил атаку на 15 (28) августа и лично прибыл в расположение 15-го корпуса.
В итоге была потеряна связь со штабом фронта и другими корпусами, а управление армией – дезорганизовано.
На месте генералу Самсонову открылось истинное положение вещей. Однако и тогда он, вместо вывода корпусов из-под ударов с фланга, долго колебался, тогда как ситуация требовала срочных решений и действий. Нерешительность командующего передалась начальникам среднего звена, и во 2-й армии отсутствовала дисциплина. Началось бессмысленное метание, переросшее 29 августа в беспорядочное отступление пяти дивизий 13-го и 15-го корпусов. Генерал Самсонов уже не контролировал происходящее.
В это время штаб фронта приказал 1-й армии двинуться вперед для оказания помощи 2-й армии, но уже вечером 16 (29) августа наступление было остановлено. Генерал Жилинский почему-то подумал, что 2-я армия уже отошла к границе. В результате к моменту отхода корпусов 2-й армии пехота генерала Ренненкампфа находилась от них на расстоянии около 60 километров, а кавалерия – 50 километров.
Закончилось все тем, что пять дивизий 13-го и 15-го корпусов (около 30 000 человек при 200 орудиях) были окружены в районе Комусинского (Грюнфлисского) леса.
Это сражение вошло в историю под названием «битва при Танненберге». Или «катастрофа при Танненберге». Но, пожалуй, катастрофа – это еще мягко сказано. Общий итог Восточно-Прусской операции – это тяжелое отступление и потери в 64 % от начальной численности войск. Для сравнения: знаменитый полководец Фридрих Великий, известный своим спокойным отношением к потерям, считал, что утратить 50 % личного состава – это почти полный разгром. Потери 2-й армии были огромные: 6000 человек и среди них 10 генералов остались лежать на поле боя, 20 000 раненых попали в плен, а 30 000 уцелевших сдались, включая 9 генералов. Врагом было захвачено 230 орудий. Немецкие потери убитыми, ранеными и пропавшими без вести составили от 30 000 до 40 000 человек.
Эрих Людендорф потом написал в своих воспоминаниях: «30 августа, в особенности около Мушакена, дело дошло до серьезных боев, но в судьбе сражения уже ничего нельзя было изменить. Генерал Самсонов застрелился».
По одной из версий, в полной мере осознавая масштабы катастрофы, генерал Самсонов скрылся в лесу и поступил так, как и должны были поступать в те времена русские офицеры. Утверждается, что его последние слова были такими: «Император верил мне. Как же я смогу посмотреть ему в лицо после такого несчастья?»
Произошло это при выходе из окружения близ города Вилленберга. Однако версий о том, как окончились дни А. В. Самсонова, существует несколько. Наиболее распространенной является версия, что он застрелился, уйдя в лес.
Пленные русские солдаты после битвы при Танненберге. Фотография Р. Минцлова. 27 сентября 1914 года
Довольно подробно описывает в своих воспоминаниях последние часы жизни генерала Самсонова его начальник штаба генерал П. И. Постовский:
«Было необходимо ночью выбраться из сферы расположения противника. Верхом это было невозможно. С наступлением полной темноты группа офицеров с командующим армией двинулась пешком болотами и лесами, встречая часто разъезды противника и его стрелков. Еще подъезжая к Вилленбергу, ген [ерал] Самсонов потребовал от меня не мешать ему покончить с собою и отказался от своего намерения только после горячего протеста со стороны сопровождавших его офицеров. Около часу ночи группа, после короткого отдыха в лесу, двинулась для продолжения пути, но ген [ерал] Самсонов скрылся от своих спутников. Вскоре в леcy раздался выстрел. Все поняли, что этим выстрелом покончил жизнь благородный командующей армией, не пожелавший пережить постигшего его армию несчастья. Вся группа офицеров решила остаться на месте до утра, чтобы при свете дня найти тело начальника и вынести его из вражеского расположения. К сожалению, это не удалось. С первым лучом восходящего солнца подошли германские стрелки и открыли по офицерам огонь. Поиски тела ген [ерала] Самсонова пришлось прекратить».
Его сподвижник полковник А. М. Крымов так написал об А. В. Самсонове:
«Он был благородный человек, каких мало. Чисто русский, отечестволюбивый офицер