<…> Тем не менее, он никакого неудовольствия не высказал, а предложил лишь повторить мое заявление на военном совете, который должен был состояться 1 апреля, причем сказал, что он ничего не имеет ни за, ни против и чтобы я на совете сговорился с его начальником штаба и другими главнокомандующими».
Алексей Брусилов. 1916 год
По плану, доложенному начальником штаба верховного главнокомандующего генералом от инфантерии М. В. Алексеевым, войскам Юго-Западного фронта отводилась оборонительная роль до тех пор, пока не обозначится успех его северных соседей – Западного и Северо-Западного фронтов, которым предстояло вести наступательные операции. Соответственно, этим фронтам передавались тяжелая артиллерия и резервы, находившиеся в распоряжении Ставки. А. А. Брусилов же сформулировал собственное понимание концепции ведения боевых действий и в соответствии с ним определил задачи войск Юго-Западного фронта: «Недостаток, которым мы страдали до сих пор, заключается в том, что мы не наваливаемся на противника всеми фронтами, дабы прекратить противнику возможность пользоваться выгодами действий по внутренним оперативным линиям, и потому, будучи значительно слабее нас количеством войск, он, пользуясь своей развитой сетью железных дорог, перебрасывает свои войска в то или иное место по желанию. В результате всегда оказывается, что на участке, который атакуется, он в назначенное время всегда сильнее нас и в техническом, и в количественном отношениях».
По этой причине генерал Брусилов настоятельно попросил разрешения силами своего фронта действовать наступательно одновременно со своими соседями.
Реакция участников военного совета на это предложение была вялая. М. В. Алексеев, в принципе, не возражал, но предупредил, что ни дополнительной артиллерии, ни большего количества снарядов Брусилов для наступления не получит. Николай II, председательствовавший на совете, молчал. Другие генералы с неодобрительным удивлением наблюдали за тем, как только что назначенный на должность военачальник по своей собственной инициативе рискует карьерой.
А. А. Брусилов потом вспоминал:
«По окончании военного совета, когда мы направились к обеду, ко мне подошел один из заседавших старших генералов и выразил свое удивление, что я как бы напрашиваюсь на боевые действия, и, между прочим, сказал: “Вы только что назначены главнокомандующим, и вам притом выпадает счастье в наступление не переходить, а следовательно и не рисковать вашей боевой репутацией, которая теперь стоит высоко. Что вам за охота подвергнуться крупным неприятностям, вы можете быть сменены с должности и потерять тот военный ореол, который вам удалось заслужить в настоящее время. Я бы на вашем месте всеми силами открещивался от каких бы то ни было наступательных операций, которые при настоящем положении дела могут вам лишь сломать шею, а личной пользы вам не принесут”. На это я ответил генералу, что я о своей личной пользе не мечтаю и решительно ничего для себя не ищу <…> но считаю долгом совести и чести действовать на пользу России <…> Генерал отошел от меня по-видимому очень недовольный этим ответом, пожимая плечами и смотря на меня с сожалением».
5 апреля 1916 года А. А. Брусилов собрал командующих армиями Юго-Западного фронта. Суть плана была сформулирована им на следующий день в директиве командующим армиями, в которой говорилось, что атака должна вестись по возможности на всем фронте армии, независимо от имеющихся сил. Брусилов был уверен, что только настойчивая атака всеми силами, на возможно более широком фронте, способна действительно сковать противника и не дать ему возможности перебрасывать свои резервы.
Принципиальная новизна замысла полководца не была понята Ставкой.
На самом деле, в 1916 году положение на фронте было очень тяжелым. На этот год царское командование планировало масштабное наступление русских войск, это обуславливалось тем, что страны Антанты, в блоке с которыми состояла Россия, просили российские власти как можно быстрее возобновить военные действия, поскольку на Западном фронте немцы успешно продвигались, грозя уничтожением французской армии. Однако многие русские генералы полагали, что армии не хватит сил для прорыва обороны противника, так как тот обладал достаточной мощью для того, чтобы отразить этот удар.
Генерал М. В. Алексеев очень сомневался. Брусилов убеждал его, что на направлении главного удара на фронте атаки у него на 20–22 километрах сосредоточены 148 батальонов против 53 неприятельских батальонов. Он указывал: «Считаю существенно необходимым нанесение частных, хотя бы слабых ударов на фронтах всех армий, не ограничиваясь поисками, не могущими сковать резервы противника: противник теряется, не будучи в состоянии определить направление главной атаки. Достигается также моральный эффект, важный при действии против австрийцев <…> Ходатайствую усердно не отлагать атаки, все готово, каждый потерянный день ведет к усилению противника, нервирует войска».
Император, которому были доложены позиции военачальников, предоставил «выбор для начала действий» усмотрению генерала Брусилова. Тем самым было дано согласие на реализацию предложенного им плана.
9 мая император с супругой и дочерьми посетил Юго-Западный фронт. А. А. Брусилов встретил Николая II в Бендерах, затем сопровождал в Одессу, где присутствовал при осмотре 10-тысячной дивизии, сформированной из военнопленных сербов, служивших прежде в австро-венгерской армии.
Во время этой короткой поездки Алексей Алексеевич впервые близко познакомился с царской семьей. Он даже несколько раз завтракал за царским столом. Его непременно сажали между двумя царевнами, которые, казалось, не замечали пожилого генерала. Зато императрица Александра Федоровна неожиданно проявила интерес к военным делам. Пригласив Брусилова в свой вагон, она поинтересовалась, готов ли он к переходу в наступление.
А. А. Брусилов потом вспоминал:
«Я ответил, что еще не вполне, но рассчитываю, что мы в этом году разобьем врага. На это она ничего не ответила, а спросила, когда думаю я перейти в наступление. Я доложил, что мне это пока неизвестно, что это зависит от обстановки, которая быстро меняется, и что такие сведения настолько секретны, что я их и сам не помню».
22 мая (4 июня) 1916 года артиллерийской подготовкой началось знаменитое наступление войск Юго-Западного фронта, вошедшее в историю под названием «Брусиловского прорыва». И хотя его результаты по вине соседнего, Западного фронта и верховного командования в должной мере использованы не были, оно приобрело мировую известность, повлияв на ход и исход всей Первой мировой войны.
Наступление развивалось так.
22 мая войска начали действовать. Генерал Брусилов приказал войскам наступать на широком фронте, лишая австро-венгерскую армию возможности определить направление главного удара русской армии.
Его инструкции генералам выглядели так:
«Каждая армия, сообразно с имевшимися у нее средствами, должна была выбрать у себя подходящий участок для прорыва фронта неприятельской позиции. На основании общей разведки армии по совокупности всех собранных данных наметили каждая участки для прорыва и представили свои соображения об атаке на мое утверждение».
Командиры армий вместо того, чтобы получать приказы из Ставки, должны были сами договариваться между собой по поводу того, кто, где и когда начнет наступление. Это была невиданная доселе тактика ведения боя.
Русские войска на Юго-Западном фронте. Июнь 1916 года.
Сначала вели массированный обстрел неприятеля артиллерией, залпы которой со временем только учащались. Затем делали небольшой перерыв. За это время противник выходил из укреплений, чтобы занять свои позиции. Как только в окопах противника солдаты начинали передвижения, русская артиллерия вновь открывала огонь. Артиллерийскую подготовку прорыва проводили два дня. Первая полоса обороны противника была взята за три часа. В плен попали десятки тысяч вражеских солдат и офицеров.
Главный удар в соответствии с планом, разработанным А. А. Брусиловым, был нанесен 8-й армией под командованием генерала А. М. Каледина в направлении города Луцка. Прорвав фронт на 16-километровом участке Носовичи – Корыто, русская армия 25 мая (7 июня) заняла Луцк, а ко 2 (15) июня разгромила 4-ю австро-венгерскую армию и продвинулась на 65 километров.
Маршал А. М. Василевский, участвовавший в качестве командира роты в «Брусиловском прорыве», потом в книге «Дело всей жизни» писал:
«В первые же дни мая 41-й и 11-й корпуса нанесли удар на участке Онут – Доброновце. Наш сводный корпус двинулся 24 мая. Тут, в районе Нейтральной горы, австрийцы произвели газобаллонную атаку, и в 412-м пехотном полку, как рассказывали, пострадало до сорока человек. Началась паника. Суток двое напряженно, до рези в глазах все вглядывались в сторону позиций противника. Принимали за газы каждое облачко или небольшой сгусток тумана и радовались, когда ветер дул не в нашу сторону. Положение изменилось 28 мая, когда линия вражеской обороны была прорвана. Между прочим, австрийские укрепления отличались от немецких той особенностью, что немцы вторую и третью линии обороны делали едва ли не сильнее первой, австрийцы сосредоточивали главные усилия именно на первой. Прорвешь ее – и покатился фронт вперед! Так было и на сей раз».
Несмотря на все сомнения, план наступления русских войск был успешно воплощен в жизнь. Но после этого А. А. Брусилов вдруг получил приказ остановиться и готовиться к обороне. Через неделю командование решило продолжить прорыв, но немцы к тому времени уже успели подтянуть резервы, и наступление русской армии замедлилось.
К 1 ноября 1916 года бои на порученных генералу Брусилову направлениях закончились. За это время русская армия отвоевала 25 000 кв. км, вернув почти всю Волынь, часть Галиции и почти всю Буковину.
Общие потери Австро-Венгрии и Германии к концу наступательной операции русской армии составили более 1,5 млн человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести (убитых и умерших от ран – 300 000 человек, пленных – более 500 000 человек). Русские захватили 581 орудие, 1795 пулеметов, 448 бомбометов и минометов.