<…> Однако как ни велики были успехи германцев, как ни серьезно становилось моментами положение союзников, операция в Пикардии была в стратегическом отношении немощна: она не дала никаких решительных результатов <…> Стратегическая цель операции, нанесение решительного поражения англичанам, достигнута не была. А в условиях военно-политического положения Германии в 1918 году это означало шаг к ее гибели.
Битва на реке Лис («Операция Жоржетта» – Georgette), шедшая с 9 по 29 апреля, изначально планировалась как вторая фаза весеннего наступления германских войск, развивающая успех операции «Михаэль» во Фландрии.
Тут шло сражение между 4-й и 6-й немецкими армиями и 1-й и 2-й английскими армиями, а также французским кавалерийским корпусом и португальскими частями.
Предпринимая попытку прорыва в районе реки Лис, немецкое командование рассчитывало превратить это наступление в «главную операцию» по разгрому английских войск. Операция первоначально планировалась генералом Эрихом Людендорфом как операция «Жорж», но затем была сокращена до операции «Жоржетта» – с целью захвата Ипра, чтобы вынудить британские войска вернуться в порты Ла-Манша и выйти из войны.
В этой операции на стороне союзников было 17 дивизий при 749 орудиях, на стороне немцев – 29 дивизий при 2208 орудиях.
Союзники вновь понесли более тяжелые потери: 112 000 человек убитыми, ранеными и пленными против 86 000 человек у немцев. И они отступили на 18 километров. Однако и этих успехов оказалось недостаточно для достижения главной цели: исчерпав ресурсы живой силы, Германия не смогла нанести союзникам убедительное поражение.
Третья битва на реке Эне шла с 27 мая по 6 июня 1918 года, она развернулась на центральном участке фронта с целью создать угрозу Парижу. Четырехнедельная задержка начала операции относительно предыдущей фазы общего весеннего наступления обернулась тем, что на стороне союзников впервые участвовали американцы.
1-я и 7-я немецкие армии противостояли 6-й французской армии, 9-му британскому корпусу и (впервые) двум американским дивизиям.
27 мая началась артиллерийская подготовка, которая нанесла большой урон британским войскам, затем немцы применили газовую атаку. После этого немецкой пехоте удалось продвинуться вперед, и уже через 3 дня после начала наступления они захватили 50 000 пленных и 800 орудий. К 3 июня расстояние от Парижа до передовой сократилось с 92 до 56 километров.
Однако потом наступление стало затихать, так как наступавшим не хватало резервов и войска были очень утомлены. Союзники оказывали ожесточенное сопротивление, в бой вводились вновь прибывающие на Западный фронт американские войска.
В итоге 6 июня немецким войскам был дан приказ остановиться на реке Марне.
Всего в третьей фазе наступления союзники потеряли 127 000 человек убитыми, ранеными и пленными, а немцы – 130 000 человек.
Британские артиллеристы в битве на реке Лис. Фотография Дж. У. Брука.
Месяц спустя Австро-Венгрия предприняла наступление на итальянском фронте. Это была битва при Пьяве, проходившая 15–23 июня 1918 года. Но тут у Антанты было преимущество в живой силе и технике, и усилиями США этот дисбаланс с каждым днем нарастал. Германия прислать подкрепления уже не могла, тогда как на помощь Италии направили свои дивизии французы, англичане и американцы.
Убедительный перевес в силах (870 000 человек против 550 000) принес Антанте победу: австро-венгры были отброшены на исходные позиции, потеряв значительно больше противника (175 000 человек против 80 000).
Отметим, что битва при Пьяве стала последним наступлением Австро-Венгрии и одновременно прологом последующих побед Антанты. Политический распад блока Центральных держав еще только близился, но в военно-стратегическом плане они были уже разобщены, не имели возможности маневрировать резервами и действовали поодиночке.
Ближе к осени состоялось второе сражение на Марне, которое также известно в истории как битва при Реймсе. Оно шло с 15 июля по 6 августа 1918 года и продемонстрировало углубление признаков грядущего поражения Германии.
Антанта была представлена Францией, Великобританией, США и Италией, однако на Марну американский генерал Джон Першинг вывел уже 85 000 солдат (8 дивизий). Осознавая решающее значение этой битвы, Германия бросила в нее резервы, обеспечив к ее началу численный перевес 1,3 млн человек (48 дивизий) против 1,16 млн человек (50 дивизий). Однако продвинуться на 15 километров немецким войскам удалось к 17 июля только на западе, а на следующий день маршал Фердинанд Фош (командующий союзными войсками) отдал приказ о контрнаступлении. Контратака при поддержке 200 (по другим данным – 350) танков и 1100 самолетов была успешной, и немцам пришлось отойти на исходные рубежи.
Немцы потеряли около 139 000 человек убитыми и ранеными против 165 000 человек у противника (в том числе 95 000 у французов), но победа осталась за Антантой.
Это было последнее генеральное наступление немецких войск за всю войну, и оно было проиграно немцами. Поражение повлекло за собой отказ от плана генерала Людендорфа о вторжении во Фландрию. Также оно привело к провалу немецкого плана склонить Антанту к заключению почетного для Германии мира, а союзники ликвидировали угрожавший Парижу так называемый «Марнский выступ», и стратегическая инициатива окончательно перешла к ним.
Амьенская операция (8–13 августа 1918 года) была первой из серии операций так называемого «Стодневного наступления» (The Hundred Days Offensive) Антанты, завершившихся военным поражением Германии. Ее особенностью было полное отсутствие артиллерийской подготовки в первый час, что еще более усилило фактор неожиданности для немцев: ранним утром атаку начали британские тяжелые танки «Mark V» и средние танки «Whippet», а час спустя – французские. Союзники имели более чем двукратное превосходство в силе (400 000 человек против 190 000 человек), и уже к вечеру немцы были отброшены на 8–12 километров, потеряв убитыми и пленными 27 000 человек, а также 62 самолета и около 400 орудий. Британские и французские войска за первый день боев потеряли 8800 человек. Позже генерал Людендорф назвал 8 августа «самым черным днем германской армии в истории мировой войны».
Внезапная атака четырех армий у Амьена 8 августа явилась моральным ударом, выведшим германское командование из равновесия. Принц Макс правильно указывает в своих мемуарах на психологическое значение 8 августа, когда он этот день называет «поворотным» пунктом для Германии.
В сентябре 1918 года американский генерал Джон Першинг руководил Сен-Миельской операцией. Это была первая самостоятельная операция американской армии в Первой мировой войне. У генерала Першинга было 17 дивизий против 7 ослабленных дивизий у противника, 2900 орудий против 560 и 1100 самолетов против 200. Потеряв 26 000 человек убитыми, ранеными и пленными, генерал Першинг взял 16 000 пленных, но окружить противника не смог.
Неминуемый исход войны был решен 29 сентября 1918 года, и решен в сознании германского командования. В этот день «лопнула» уверенность Людендорфа и его помощников, и эхо покатилось в тыл, прозвучав по всей Германии. Ничто не могло больше помешать или остановить его. Командование могло взять себя в руки, военная обстановка могла улучшиться, но моральное впечатление, как и всегда на войне, восторжествовало.
В октябре того же года американские войска во Франции были разделены на две армии, а Джон Першинг был назначен главнокомандующим всеми американскими войсками в Европе. Эти армии приняли участие в общем наступлении, содействуя оттеснению немцев к границам Германии.
В октябре 1918 года Австро-Венгрия, Турция и Болгария заключили перемирие с Антантой, и Германия осталась воевать в одиночестве.
После этого 3 ноября маршал Фош вместе с союзническими главкомами принял решение о наступлении с юга через Австрию на Мюнхен по двум направлениям: из района Инсбрука на север (10 итальянских дивизий) и из района Зальцбург-Линц на запад главными силами (до 30 дивизий). Сосредоточение дивизий в исходных районах потребовало от 22 дней на первом направлении и от 24 до 35 дней на втором направлении. «Дальнейшее движение армии происходило уже в порядке не боевых операций, а оккупации».
Последний год Мировой войны усеян бесчисленными «если». Если бы Германия вместо того, чтобы бросить все свои силы и средства в ряд честолюбивых наступлений 1918 года, закрепила свои успехи на Востоке, придерживаясь на Западе обороны, могла ли она таким образом избегнуть поражения? С военной точки зрения это не вызывает почти никаких сомнений. В свете опыта 1915 года, когда союзники имели на Западе 145 дивизий против 100 германских и когда система германских окопов представляла собой хрупкий, малосовершенный бастион, по сравнению с их позициями 1918 года, трудно предположить, что союзникам удалось бы прорвать германские позиции. Пожалуй, это было бы так – даже если бы союзники выждали, пока мощный поток свежих подкреплений, вливаемых Америкой, не вернул бы им то сравнительно численное превосходство, которым они пользовались в 1915 году. А если это так, то, учитывая все накоплявшуюся цену тщетных атак, не пошли ли союзники случайно на компромиссный мир? Например, на мир, который взамен освобождения Бельгии и ее верной Франции мог уступить Германии часть или все ее завоевания на Востоке? Когда мы задаем этот вопрос и с военной точки зрения затрудняемся ответить на него благоприятно, то нам надо вспомнить о блокаде. Именно мертвая хватка британского флота при отсутствии всяких серьезных шагов к миру со стороны Антанты заставила германцев пойти на эти самоубийственные наступления 1918 года. Германию подогнал призрак медленного истощения, кончающегося полным параличом.