Мудреный затопал ногами, изо рта его брызгала слюна. Маленький карлик в красном халате, злой и противный. Стражники с омерзением посмотрели на него, но послушно повели своих узников к лифту. Уже в лифте Граб Грабовский сказал Маше:
– Был бы у нас другой правитель… Но Жребий Власти выбрал этого. Так что простите нас, дети. Сегодня вы в темнице, а завтра – мы…
Маша не нашлась, что на это ответить. Она почти сутки не спала и едва держалась на ногах. Никите тоже было нелегко, но он переносил усталость более стойко. Заметив, что девочка спотыкается на каждом шагу, капитан Грабовский поднял ее на руки. Благодарно уткнувшись носом в его плечо, Маша начала дремать, и ее последней мыслью было: «Главное, не потерять бусинку, которая спрятана у меня за щекой»…
Глава 46Поддельный Жребий Власти
Когда девочка проснулась, первое, что попалось ей на глаза, была решетка из драконьей стали.
– Господи, я в тюрьме! – воскликнула девочка и села.
– Тише. – К ней на койку проскользнула Натка и обвила ее руками. – Тише, не бойся, мы все здесь, в соседних камерах.
Маша машинально обняла девочку одной рукой. На Натке по-прежнему было тяжелое бархатное платье.
– Кто-то еще есть с нами в камере.
– Я, тигровый ежик вас побери, – резко сказал кто-то. Из темноты под свет факела вышла девушка. Маша узнала Инессу.
– Она хорошая, она пыталась принести тебе браслет, и ее взяли у самой нашей камеры.
– Ложь, – устало сказала Маша, – все ложь. Каждый третий узник в камере – шпион Мудреного.
– С чего ты решила, что это я? – прищурилась Инесса. – Натка уже предавала тебя.
– Маша, нет, это не я, – чуть не заплакала Натка. – Я виновата перед тобой, мне надоело, что надо мной все смеются из-за моей одежды, ведь я донашиваю вещи за сестрами. Яна предложила сделать меня красивой, в обмен я должна была подтвердить перед Мудреным то, что и так всем известно – что ты сквозняк из другого мира. Но я поняла, что одежда – не главное. Не она вызывает уважение и любовь. Я получила платье, но потеряла друзей.
– Как ты права, – горько сказала Маша. – Если бы я понимала это раньше, я бы не поссорилась с родителями, не ушла бы из дому. Из-за тряпок я ругалась с подругами, с учителями. И перед тобой я виновата, я была занята только собой, не думала о других, ни о тебе, ни о тетушке Душке, ни о кузнеце, ни о тех, кто по моей вине также оказался здесь, за решеткой, – магистре, Илье, Никите…
– Я не обижалась на тебя и к Никите привыкла. Но я тоже была занята собой и предала тебя за тряпки.
– А потом у всех на глазах ты рисковала собой, чтобы спасти нас. Нет, Натка, я не верю, что ты предательница. Остается Инесса…
– Гадина ты, – горько сказала Инесса, – и зачем только я тебе поверила? Поругалась с Янкой…
– Тебе привет от твоего дяди, Федора Серебряного, – тихо сказала Маша Натке, не пожелав вступать в пререкания. – Он остался на Белом острове, ему там нравится, и звал тебя в гости.
– Да кто поедет на Белый остров? – усмехнулась Инесса.
– Скоро все маги вернутся домой. Они нашли лекарство и вернули себе человеческий облик. А ты, Натка, оказывается, аристократка. Потомок того самого рыцаря Серебряного, родством с которым так хвалится Бруния.
– Да ты гонишь! – поразилась Инесса. Натка же сидела, опустив ресницы.
– Хватит, – решила Маша, – теперь и нам пора убираться отсюда.
– И как, интересно, ты это сделаешь? – спросила Инесса. – Браслет-то остался у Мудреного.
– Ой, а где моя бусинка? – спохватилась Маша. Начала ощупывать себя, потом койку, на которой лежала. Неужели потеряла? Или проглотила? Как теперь проверишь? Можно щелкнуть пальцами, и если бусинка у нее в животе, она перенесется на чердак. Но как тогда вернуться в камеру к друзьям? Был бы браслет или осталась бы хоть пара монет, она бы соорудила новый маячок. Нет, бежать надо всем вместе, а для этого надо выбраться из камеры…
– Ну и как ты это сделаешь? – не унималась Инесса.
– Дорогая, ты шпион или узник?
– Я узник, – слишком быстро ответила девушка.
– Ну так думай с нами, думай как мы, думай лучше нас…
Девушки замолчали. Тем временем Маша ощупала свои карманы. Молодец, курточка-броня, из наружных карманов стражники вынули несколько палочек открывона, леденцы, жвачку, отобрали сумку и пакет с печеньем, что ей ухитрилась-таки сунуть тетушка Душка, но потайные карманы, которых у Маши было великое множество, не тронули, поэтому у нее остались фонарик колокольцев, лоскуток-невидимка, несекретный порошок и целых четыре палочки открывона, только чуть-чуть подтаявших. Их должно хватить: в одной камере она, Маша, в другой – магистр и шарлатан, двойник наверняка уже исчез, в третьей – Никита и Илья, в четвертой – силач Сема, даже удивительно, что сейчас он не громит тюрьму, сюда его вели аж шестеро стражников… Правда, Маша опасалась, что ее друзей распихали в камеры по одному. А ведь ей хотелось освободить всех узников…
– Ничего, мы за ними вернемся, – неуверенно пообещала себе Маша.
– Ты чего бормочешь? – удивилась Инесса.
– Я придумала, как нам сбежать, – сказала Натка. – Мы с Инессой начнем понарошку драться, придет стражник, откроет дверь, Маша выскочит и принесет ключи…
– План неплох, – сказала Маша. – Только Инка нас сдаст сразу же.
– Девочки, не ссорьтесь! – расстроилась Натка.
– Ты мне не веришь! – оскорбилась Инесса.
– Ни на грош. Но, если честно, мне абсолютно фиолетово, шпионка ты или нет. Знаешь, до какой степени? – Маша достала одну из палочек открывона. – Я сейчас открою дверь вот этим и уйду вместе с Наткой. А по дороге захвачу моих друзей. Что скажешь?
Минуту Инесса стояла, размышляя. А потом закричала:
– Стража, у Машки шарлатанские штучки!
Загрохотали шаги. Маша приготовила в кулаке лоскуток-невидимку, чтобы проскользнуть мимо стражника и стащить у него ключи, как только тот откроет дверь. Но стражник, появившийся по ту сторону решетки, оказался тем самым, что подмигнул измазанной в саже Маше, когда они с Никитой изображали сердитую невесту.
– А, верхняя половина тети, – узнал и он ее.
– Вы что, догадались? – удивилась Маша.
– Ну еще бы, сам так свою учительницу за нос водил, когда она пришла поговорить с моими родителями. У тебя правда есть открывон?
– Последняя палочка, – соврала Маша.
– Ну так береги ее! – Замок заскрежетал, и стражник выпустил ее с Наткой на свободу.
– А вы, красавица, еще раз свой ротик откроете, дам снотворного пополам с касторкой, – пригрозил стражник Инессе. Потом вручил Маше ключи и сказал: – Ну, если у вас ничего не выйдет, получите от меня на орехи.
Девочки рассмеялись, радостно и очень тихо. Потом побежали выпускать узников. Они освободили Никиту и его отца, потом магистра с шарлатаном, оставив их соседей томиться за решеткой.
– А как же быть с остальными узниками? – растерялась Маша. – Мы же не знаем, кто здесь шпион, а кто нет…
– Эй, Некрасова Маша, – позвали ее тихонько.
В одной из камер оказался Илья. Он махал рукой. Маша подбежала к нему.
– Эх ты, бедолага, – посочувствовала она, – давно тут сидишь? Я тебя сейчас выпущу.
Девочка торопливо вставила ключ в замок.
– А ты процветаешь, – похвалил ее Илья. – Но и мы не лыком шиты. Мои соседи помогут опознать шпионов.
Маша с сомнением покосилась в сторону двух разбойников, которые оказались с Ильей в одной камере.
– Видите ли, магистр, – как ни в чем не бывало, продолжил мальчик, обращаясь к Александру. – Я по-прежнему настаиваю, чтобы знание законов являлось обязательным для каждого. Я тут поговорил с моими соседями, и они обещали исправиться.
– Лепет младенца, – презрительно скривил губы Александр. – Если человек не хочет работать, он стает воровать, так было всегда, и так будет всегда.
– Нет! – отозвался на его слова один из узников. – Я грабил людей, потому что мой отец грабил, и мой дед тоже. А из меня получился вор никудышный, я постоянно попадался. Просто прописался в тюрьме, так Мудреный меня и завербовал. А я люблю ярмарки. Если выйду отсюда, пойду работать зазывалой, вступлю в гильдию балаганщиков.
– Я тоже, – ответил второй. – Я обожаю карты, у меня талант, так я и стал шулером. А мог бы быть фокусником.
– Я знаю всех шпионов Мудреного, – настаивал будущий зазывала, – я помогу вам освободить настоящих узников! Просто поверьте мне.
– Я тебе верю, – ответил ему Илья и посмотрел на Машу. – А ты?
– Я уже так устала от предательств, – ответила Маша.
– Маша, я знаю, о чем говорю, – твердо сказал Илья. – Люди не могут быть изначально плохими или хорошими, законопослушными или нет. Если человек поступает против своей совести, он чувствует себя, мягко сказать, неуютно.
– Так он по совести воровал? – усмехнулась Маша.
– Не смейся, но это так. Вот скажи, ты – хорошая?
– Конечно!
– А почему ты считаешь себя хорошей?
– Я не делаю плохого никому и никогда.
– А откуда ты заешь, что такое хорошо, а что такое плохо?
– Ну как, – даже растерялась девочка, – от родителей, из книг, мало ли…
– А вот он читать не умеет, и родители его научили воровать и сказали ему, что это хорошо.
– Да, это так! Я никогда не думал, что вещи, которые я отбираю у других людей, на самом деле мне не принадлежат. Что людям эти вещи могут быть дороги не только по цене. Я не знал, что есть законы, которые защищают меня, я думал, они только карают.
– Послушай его, Маша, – тихо сказал Илья. – Таких, как он, – тысячи, несчастных, заблудившихся в темноте, которым не повезло, их с детства учили по-другому, а не как тебя.
– Я никогда не думала об этом, – медленно сказала Маша. – И знаете, что еще сейчас пришло мне в голову? Если бы там, в лесу, в мой первый день в вашем мире шарлатан не поверил мне, возможно, все бы закончилось для меня очень печально. Поэтому я поверю вам. И прежде всего тебе, Илья. Возьми ключи, освобождай всех, если хочешь.