Уганда, Судан, Эритрея и Сомали исчезали по мере смещения к Эфиопии. Вращение фрагментов замедлилось, и картина стала четче.
– Нужно остановиться! – умоляющим тоном произнес Убах. – Лазер не может больше функционировать на такой мощности!
– Нет! – выкрикнула Кейра. – Смотрите!
В центре картинки появилась едва заметная красная точка, увеличивавшаяся в размерах и яркости свечения.
– Это записывается? – спросил я.
– Все записано, – кивнул Убах, – теперь я могу наконец отключить установку?
– Прошу вас, подождите, – взмолилась Кейра.
Свист стих, фрагменты остановились, красная точка на стене застыла. Не спрашивая нашего согласия, Убах опустил рычаг, и лазерный луч погас. Через несколько мгновений исчезло и изображение со стены.
Мы были ошарашены, и Убах – больше всех. Айвори не произнес ни слова, и мне показалось, что он как-то разом состарился, черты лица изменились, пожилой джентльмен превратился в дряхлого старца.
– Я тридцать лет мечтал об этом моменте, – сказал он. – Понимаете? Знали бы вы, на какие жертвы мне пришлось пойти ради этих предметов! Они стоили жизни моему единственному другу. Я должен чувствовать облегчение, избавление от непосильной ноши, но, как это ни странно, ничего подобного не происходит. Как бы я хотел сбросить несколько лет, прожить достаточно долго, увидеть, чем закончится это приключение, и узнать, что означает красная точка и о чем она нам расскажет. Впервые в жизни я боюсь умереть, понимаете?
Не дожидаясь ответа, он тяжело вздохнул и сел. Я повернулся к Кейре: она стояла и пристально смотрела на белую стену.
– Что ты делаешь? – удивился я.
– Пытаюсь вспомнить, – ответила она. – Пытаюсь удержать в памяти то, что мы сегодня пережили. Перед нами предстало изображение Эфиопии – я не узнала географических очертаний, но это точно была Эфиопия. Ты видел то же, что я?
– Да, последняя картина была отцентрована на Африканский Рог. Ты узнала место, отмеченное красной точкой?
– Не уверена. Есть одна мысль, но я не поручусь, что не выдаю желаемое за действительное.
– Мы очень скоро это узнаем, – пообещал я. – Где Вим?
– Он так разволновался, что дурно себя почувствовал и вышел подышать.
Я повернулся к Убаху:
– Сможете прокрутить последние минуты записи?
– Конечно, – ответил он, – если справлюсь с проектором, он у нас с норовом.
Лондон
– Итак?
– То, чему я стал свидетелем, просто невероятно, – доложил Вим.
Амстердам во всех деталях описал сэру Эштону события, развернувшиеся в лазерной лаборатории Свободного университета.
– Я немедленно пошлю к вам своих людей, – сказал англичанин, – необходимо положить этому конец, пока еще есть время.
– Сожалею, но вынужден отказаться, на голландской территории они в моем ведении. Я сам вмешаюсь в нужный момент.
– Вы новичок, и вам не пристало говорить со мной в подобном тоне, Амстердам!
– Оставьте, сэр Эштон, я выполню все, что должен, без малейшего вмешательства со стороны дружественного государства или одного из его представителей! На своей территории каждый ведет дела по собственному разумению.
– Предупреждаю: как только они покинут пределы Нидерландов, я приму меры, чтобы их остановить.
– Полагаю, совет вы об этом предупреждать не собираетесь. Я ваш должник и не выдам вас, но в дальнейшем покрывать не стану. Как вы сами изволили заметить, я еще новичок и мне нельзя рисковать, чтобы не скомпрометировать себя.
– Я вас об этом и не прошу, – огрызнулся Эштон. – Не играйте в ученика чародея, Амстердам, вы не осознаете последствий успеха этих ученых, они слишком далеко продвинулись. Что вы собираетесь предпринять, раз уж они у вас в руках?
– Конфискую все материалы и выдворю на родину.
– Айвори с ними, так ведь?
– Да, я ведь уже сказал. Тут я бессилен, у нас ничего на него нет, и он волен делать что вздумается.
– Хочу попросить вас о небольшой услуге, будем считать это благодарностью за пост, который вы были так рады занять.
Амстердамский свободный университет
Убах включил подвешенный к потолку проектор. Изображение, заснятое камерами в высоком разрешении, попало на университетский сервер, оставалось дождаться обработки. Нас с Кейрой больше всего интересовал последний кадр, и Убах послал несколько команд на центральный компьютер. Мы сидели и ждали, а графические процессоры считали алгоритмы.
– Потерпите, – сказал Убах, – осталось недолго. Сегодня утром система слегка тормозит, не мы одни посылаем запросы.
Проектор наконец ожил, и мы увидели на стене семь последних секунд записи.
– Остановите вот здесь, – попросила Кейра.
Картина застыла, но осталась четкой, и я понял, почему нам пришлось так долго ждать. Разрешение было очень высоким, а количество обрабатываемой в каждом кадре информации просто колоссальным. Кейру технические изыски не волновали, она внимательно вглядывалась в изображение.
– Я узнаю эти изгибы, – сказала она, – эту змеящуюся линию, эти очертания, напоминающие человеческую голову, эту прямую линию, эти четыре петли. Я почти уверена, это отрезок реки Омо, но что-то не так, вот здесь. – Она указала на то место, где светилась красная точка.
– Что не так? – спросил Убах.
– Если эта та самая часть Омо, о которой я думаю, справа должно быть озеро.
– Но ты узнаешь это место? – спросил я.
– Конечно, узнаю, я провела там три года моей жизни! Местоположение точки соответствует окруженной зарослями крошечной долине у кромки реки Омо. Мы даже собирались проводить там раскопки, но не стали: она лежит далеко к северу от треугольника Илеми[23]. Я несу чушь: будь это то самое место, о котором я думаю, здесь должно было появиться озеро Дипа.
– Найденные нами фрагменты – не только карта, Кейра. Диск наверняка содержит миллиарды единиц информации, и сейчас не важно, что на недостающем фрагменте, возможно, находился самый интересный для меня кадр. Этот диск памяти продемонстрировал нам картину развития космоса с самого начала и до того момента, когда была сделана запись. Возможно, в те далекие времена озеро Дипа просто не существовало.
Подошедший Айвори внимательно вгляделся в изображение.
– Эдриен прав, теперь нам нужны точные координаты. На ваших серверах есть подробная карта Эфиопии? – спросил он Убаха.
– Полагаю, что смогу скачать карту из Интернета.
– Действуйте, а потом попробуйте наложить современную карту на это изображение.
Убах так и поступил.
– Совпадение почти идеальное, если не считать небольшого отклонения русла реки! – сообщил он. – Назовите координаты этой точки.
– 5о 10' 2'' 67 северной широты, 36о 10' 1'' 74 восточной долготы.
Айвори обернулся к нам:
– Вы знаете, что нужно делать…
– Я должен освободить лабораторию, – сказал Убах, – ради вас я уже сдвинул график, о чем нисколько не жалею, но не могу дольше монополизировать установку.
Вим вошел в тот момент, когда Убах все выключил и погасил свет.
– Я что-то пропустил?
– Нет, – ответил Айвори, – мы как раз собирались уходить.
На полпути к кабинету Убаха старик почувствовал себя нехорошо, у него закружилась голова, голландец переполошился и собрался вызывать «скорую», Айвори отговорил его, сославшись на обычную усталость. Он сказал, что отдохнет у себя в номере и все будет в порядке. Вим предложил подвезти нас.
В холле Айвори поблагодарил нашего спутника и пригласил его на послеобеденный чай, Вим поблагодарил и откланялся. Мы под руки отвели Айвори в его номер, Кейра сняла покрывало, и я помог ему лечь. Айвори скрестил руки на груди и вздохнул.
– Благодарю вас, – сказал он.
– Не будьте смешным, позвольте мне вызвать врача.
– Не позволю. Но окажите мне другую маленькую услугу.
– Конечно, – ответила Кейра.
– Подойдите к окну, осторожно отодвиньте штору и скажите, убрался этот болван Вим или нет.
Кейра бросила на меня удивленный взгляд, но подчинилась.
– Да, кажется, он ушел. Во всяком случае, перед входом никого нет.
– А черный «мерседес» с двумя гориллами, что стоял у противоположного тротуара?
– Черная машина стоит, но есть ли кто-то внутри, отсюда не видно.
– Есть, уж вы мне поверьте! – буркнул Айвори, вскакивая с кровати.
– Вам следует лежать…
– Я не поверил в недомогание Вима, как он ни на мгновение не поверил в мое, так что времени у нас немного.
– Разве Вим – не наш союзник?.. – удивился я.
– Он и был им, пока не заработал повышение. Сегодня утром вы беседовали не с бывшим помощником Вакерса, а с его преемником. Вим – новый Амстердам. Сейчас некогда вникать в детали. Отправляйтесь к себе и собирайте вещи, а я займусь вашими билетами. Приходите сюда, как только будете готовы, и поторопитесь: вы должны покинуть город, пока западня не захлопнулась… если еще не поздно.
– И куда мы отправляемся? – спросил я.
– Что значит – куда? В Эфиопию, конечно!
– И речи быть не может! Слишком опасно. Если эти люди, о которых вы так ничего и не рассказали, сидят у нас на хвосте, я не поставлю жизнь Кейры под угрозу, и не пытайтесь меня переубедить!
– Когда самолет? – спросила Кейра у Айвори.
– Мы туда не полетим! – рявкнул я.
– Ты обещал! Не думай, что я забыла. Идем, у нас мало времени!
Полчаса спустя Айвори вывел нас на улицу через кухню.
– Не торчите у всех на виду. Как только пройдете паспортный контроль, разделитесь и прогуляйтесь по магазинчикам. Не думаю, что Вим достаточно умен и разгадает наш маневр, но кто его знает… И пообещайте как можно скорее дать о себе знать.
Айвори протянул мне конверт, взяв слово, что я вскрою его только после взлета. Мы сели в такси, и он дружески помахал нам на прощание.
Посадка в аэропорту Скипхол прошла без осложнений. Мы не последовали совету Айвори и сели за столик в кафе, чтобы побыть вдвоем. Я пересказал Кейре разговор с профессором Убахом. Расставаясь, я попросил его о последней услуге: в обмен на обещание информировать его о ходе поисков он согласился хранить молчание, пока мы не опубликуем подробный отчет о своей работе. Он сделает копию записи и отошлет на электронный адрес Уолтера, которому я велел не открывать письмо до нашего возвращения из Эфиопии. Я добавил, что, если с нами что-нибудь случится, он волен будет распоряжаться информацией по собственному усмотрению. Последнюю фразу Уолтер проигнорировал, заявил, что ничего с нами не произойдет, и, не прощаясь, повесил трубку.