В детстве Фиоре частенько приставала с расспросами к Кьярану и тетушке Ансиль – сама-то она была очень мала, да к тому же слишком испугалась, чтобы хоть что-нибудь запомнить, – и те охотно рассказывали воспитаннице о великой битве духов тверди и моря, о водяных смерчах и скальных ежах, о явлении призрака великого Марвина-печатника и прочих жутких чудесах. С годами истории становились все невероятнее и приобретали отчетливое сходство с древними легендами о Потопе, но любопытство девочки лишь росло: ей уже не хватало простого повествования об удивительных событиях прошлых лет, ей хотелось понять, что послужило их причиной… а вот это оставалось тайной. «Печатники чего-то учудили, – отмахивался Кьяран всякий раз, когда Фиоре начинала донимать его. – Вечно им неймется. Выпустили, видать, какого-нибудь сильного дьюса, он сиганул в море, переполошил фаэ – и все дела!» Вразумительного объяснения ей так и не удалось добиться, а тетушка Ансиль и вовсе ограничилась советом расспросить обо всем Создателя.
«Да если бы Он меня услышал…» – думала Фиоре, вздыхая.
Пятнадцать лет назад корни горы оказались достаточно крепкими, чтобы удержать наступление враждебной стихии: Эйлам устоял, хотя несколько кварталов все-таки ушло под воду, но и море осталось. Морским фаэ не хватило лишь самой малости до победы, чему стали немым свидетельством три глубокие трещины, прорезавшие лик города, – они шли от новоявленного берега прямиком к подножию Спящего Медведя, словно следы исполинских когтей. Их нельзя было обойти, поэтому уже в первые дни после катастрофы пришлось соорудить временные мосты, а позже – заняться постройкой мостов настоящих, постоянных. Это дело оказалось нелегким: за полтора десятка лет городской совет так и не сумел разобраться с западным провалом, оттого людям, которым нужно было его пересечь, приходилось доверять свою жизнь хлипкому сооружению из досок да веревок. Оно сильно раскачивалось даже на слабом ветру и скрипело так жалобно, что сердце разрывалось. Иногда, особенно во время тумана, ступивший на мост человек мог не добраться до места назначения, поэтому страх Фиоре вовсе не был беспричинным.
Но это лишь самое малое из тех испытаний, что выпали на долю некогда славного города Эйлама.
Шаг вперед…
Если верить слухам, пятнадцать лет назад по этому мосту первым прошел бродячий кот – зверек столь же бесстрашный, сколь и легкий. Вот и ей сейчас не помешало бы превратиться в кошку.
Главное – не думать о пропасти под ногами.
Еще шаг…
Там, на дне, морские фаэ играют в прятки. Говорят, они ловят тех, кого угораздило оступиться на мосту, и выпивают их души, а тела отдают на корм своим безмозглым питомцам – рыбам и крабам. Фиоре не раз видела, как во тьме провала белеют кости.
Шажочек…
– Все, больше не могу… – прошептала она и остановилась.
Как назло, рядом не оказалось никого, чтобы подбодрить и успокоить девушку. Страх поднялся откуда-то из темных глубин сознания и затопил ее всю без остатка: провал бесконечен, мост никогда не закончится, путь на другую сторону будет длиться целую вечность, и все равно ей туда не добраться… так зачем же идти вперед? «Мне даже до середины не дойти, – подумала Фиоре. – Или это и есть середина?..»
Вновь перед глазами замелькали странные призраки, похожие на летающие шелковые ленты светло-серого цвета. На этот раз их было много, даже слишком много – как будто ее несмелые шаги потревожили целый рой существ, до поры мирно спавших в тумане, и теперь эти существа вознамерились узнать, что за непрошеный гость заявился в их владения.
«Иди к на-ам… – послышались чьи-то голоса. – Сюда-а…»
– А? Что?.. – рассеянно пробормотала девушка. – Я сейчас. Подождите…
Существа в тумане рассмеялись и запели громче, призывнее. Сбоку от моста мелькнула крылатая тень – одна, потом другая. Это были уже не серые ленты, а какие-то крупные создания, чья хищная сущность не вызывала сомнений. «У них огромные крылья… – отрешенно подумала девушка. – У них острые когти…» Вскоре тени слились друг с другом, стали единым существом – огромным, страшным. От этого существа исходил непонятный, какой-то звериный запах, и оно напоминало… медведя.
Разум Фиоре был затуманен, но появление призрачного зверя ее озадачило. Девушка замедлила шаг, потом остановилась, и в тот же миг наваждение исчезло. Она вздрогнула, запоздало испугавшись, огляделась по сторонам – призраков рядом уже не было… Их кто-то спугнул? Совсем рядом скрипнул дощатый настил, раздался удивленный возглас, и на плечо Фиоре легла рука – жесткая и такая тяжелая, будто случайный прохожий был существом из железа, а не из плоти и крови.
– Куда это ты собралась? – спросил незнакомый голос. – Люди не птицы, летать не умеют… Да и погода нынче нелетная, сам проверял. Или ты не человек, а фаэ, дух воздуха?
– Я… – Она почувствовала, что краснеет, и впервые обрадовалась туману, в котором разглядеть что-то дальше собственного носа было почти невозможно. – П-простите… вы не могли бы перевести меня на ту сторону?
– Та сторона – это которая? – добродушно уточнил невидимый собеседник. – Ты стоишь лицом к перилам.
Судя по едва различимому темному силуэту, он был невысокого роста – всего-то на голову выше самой Фиоре – и вообще отличался довольно хрупким телосложением. Больше ничего ей рассмотреть не удалось, если не считать какого-то предмета у него за спиной – должно быть, большого дорожного мешка. Хрипловатый голос незнакомца отчего-то вызывал смутное беспокойство.
Она наугад взмахнула рукой:
– Мне надо туда… вроде бы…
Он рассмеялся и проговорил философским тоном:
– Что ж, если та сторона все-таки окажется не той, я совершу подвиг и еще раз переведу тебя через сей бездонный провал. И не такое бывало. Соизволит ли донна принять мою руку?
Непривычное обращение резануло слух, но зато Фиоре поняла, в чем источник беспокойства: у незнакомца был слабый восточный акцент. «Чужестранец? – подумала она, не веря самой себе. – Первый за… сколько лет?.. Года три, если не больше. Ох, что же теперь будет…»
– Так мы идем? – спросил мужчина, и на этот раз его акцент куда-то подевался.
«Это все туман, – решила девушка. – Мне просто померещилось… а он, должно быть, из какого-нибудь отдаленного предместья и в этом квартале раньше не появлялся». Она вдруг ощутила нетерпение: добраться бы поскорее на ту сторону – туда, где можно будет взглянуть в лицо нежданному спасителю и отблагодарить его! Тут поблизости вновь раздалось протяжно-зовущее «К на-ам…», и Фиоре торопливо схватила своего провожатого за локоть.
Они двинулись вперед.
А потом она поняла, что мост как-то слишком уж долго не заканчивается…
– Как мило! – произнес ее спутник, останавливаясь. В его голосе проскользнули металлические нотки. – Дьюс моста морочит нас, не хочет отпускать. Готов спорить, он проделывал такие штуки и раньше – уж больно хорошо работает. Да-а, тут опасно… – Девушка задрожала от страха. – Когда его построили?
Вот теперь не осталось сомнений в том, что ее догадка верна: он и впрямь оказался чужестранцем. Еле-еле совладав со своим страхом, Фиоре пролепетала:
– П-пятн-надцать лет н-назад…
– Неужели? По виду я дал бы все сорок – он такой ветхий… А пропасть возникла, должно быть, после сильного землетрясения?
От изумления девушка на миг забыла, что им обоим угрожает смерть: вот тебе раз, неужели он проспал полтора десятка лет и ничего не слышал о пришествии моря? В такое трудно было поверить. Фиоре, как и все остальные горожане, не сомневалась, что о нелегкой участи Эйлама знает весь мир.
Точнее – о той стороне медали, которую город мог показать этому миру.
– Все случилось в д-день, когда море п-поглотило земли к югу отсюда, – сказала она. Незнакомец смотрел чуть склонив голову набок; выражение его лица надежно прятала завеса тумана. – Город был спасен лишь благодаря духу горы – хотя этот фаэ сам когда-то заявился в наши края без приглашения, – а мосты строили всем миром сразу после того, как ушла большая вода. Я вообще-то была тогда слишком маленькой и ничего не помню, могу только пересказать то, что слышала от своего опекуна. Там, откуда вы родом, о нас не говорят? Понимаю, мы глухая провинция, но все-таки…
Он, словно не расслышав вопроса, задумчиво пробормотал себе под нос:
– Что ж, теперь понятно, отчего у такого простого сооружения оказался столь сильный дьюс. Если горожане строили его, еще не успев толком прийти в себя после случившегося… Ладно, шутки в сторону. Попробуем успокоить этого упрямца!
Не успела Фиоре испугаться опять, как он опустился на одно колено и правой рукой начертил прямо на досках замысловатый знак, который несколько секунд источал теплое золотистое сияние, а потом ярко вспыхнул и исчез. Тотчас же настил под ногами задрожал, как будто мост превратился в струну, натянутую над пропастью, и девушка решила, что сейчас им обоим придет конец. Она крепко вцепилась в своего спутника – едва ли это могло помочь! – и с тоской подумала о Кьяране и Ансиль, которым уже не суждено было дождаться возвращения своей воспитанницы.
– Ну и дела творятся в славном городе Эйламе! – спокойно и даже весело проговорил незнакомец. Мост опять вздрогнул, и Фиоре еле устояла на ногах. – Сначала мой махолет вдруг отказался лететь сюда, хоть ветер и был попутным. Мне пришлось посадить его на поляне за горой и полночи топать пешком… Устал, сил нет… Теперь еще и это. Что тут происходит, а?
– Т-ты об-безумел? – с трудом проговорила Фиоре. – Откуда мне знать, что происходит?! Я же не печатник!
Мост тряхнуло.
– Нет уж, это вы тут все безумцы, если за пятнадцать лет не додумались обратиться к мастеру печатей, – возразил ее загадочный спутник. – Если в городе такого нету, нужно было позвать кого-то из странствующих магов – этого люда всегда в ваших краях полным-полно. Держать дьюса девятнадцатого уровня на каких-то трех печатях – все равно что посадить волкодава на цепочку от часов. Как он раньше не вырвался на волю, я не понимаю… Осторожно!