– Вперед! – хмыкнул Теймар. – Черная хозяйка будет очень рада.
Фиоре глубоко вздохнула и прислушалась к своим чувствам: волчонок гонялся за собственным хвостом, не обращая ни малейшего внимания на происходящее. С каких пор грешник научился понимать ее лучше, чем она сама себя понимала? Еще один вопрос без ответа…
– Ты думаешь, ее можно обмануть?
– В этом мире нет такого существа, которое нельзя было бы обмануть, – ответил Теймар. – По поводу Ньяги ты учти одно: я все сделаю так, что никто не пострадает: ни ты, ни эйламцы, ни сам мостовой дьюс. Он, в конце концов, не виноват: такова природа дьюсов, они всегда стремятся на свободу.
– Почему же твой дьюс не желает освободиться?
Грешник вздохнул:
– Отчего же, он желает…
– Да? Что-то верится с трудом. Ты как-то обмолвился, что дьюсы выше сорокового уровня в зеркалах не отражаются…
– А ты, оказывается, слушала меня внимательно, – усмехнулся Теймар. – Только не сами дьюсы. Мы, грешники, не отражаемся.
– Я видела. Золотой… Какой у него уровень на самом деле? Сорок первый?
– Нет. Не трать время на расспросы.
– Теймар… – Она с трудом уняла внезапную дрожь в голосе. – Если для Ньяги нужны были четыре печати, то сколько же их понадобилось, чтобы сковать волю твоего дьюса?
– Ты видела, – ответил грешник после паузы. – Всего одна.
– Но этого не может быть!..
– Все может быть! – перебил он. – Смотри-ка, наш друг уже вернулся.
Она обернулась и увидела, как Ньяга появляется из-за невидимой завесы, отделяющей пустыню от остального мира. Дьюс по-прежнему выглядел сущим оборванцем, но что-то в нем стало другим – Фиоре даже почудилось, что ушастая маска улыбается.
– Я пришел! – провозгласил Ньяга. – Привел помощь. Ты сдержишь слово?
– Одно уточнение! – Теймар наставительно поднял указательный палец. – Я сделаю все, как обещал, когда ко мне вернутся силы. То есть когда мой дьюс проснется.
Ньяга нервно дернул плечом; его радость заметно поубавилась.
– Ладно… – неохотно произнес мостовой дьюс. – Идите!
Шаг в сторону – и воздух в том месте, где он только что стоял, сделался густым, плотным, приобрел цвет. Девушка и грешник, словно зачарованные, наблюдали, как посреди пустыни возникло нечто еще более неуместное, чем они оба и дьюс-оборванец.
Это была дверь – та самая, которую Фиоре уже не раз замечала то тут, то там. Да и Теймар видел ее не далее как прошлой ночью! Молоток и коврик оказались на своих местах. Совершенно обычная дверь, недавно покрашенная в зеленый цвет… и приоткрытая.
У Фиоре вырвался нервный смешок, а Теймар проговорил:
– К ней бы еще дом…
– Медлить нельзя! – встревожился Ньяга. – Он не сможет долго держать ее здесь. Ну же, идите!
– Почему дверь?.. – спросила девушка не двигаясь с места.
– А чем она хуже осыпающейся ямы в песке? – поинтересовался грешник. – В тот раз ты, помнится, медлить не стала. В чем дело?
Она не могла объяснить. Дурное предчувствие было сродни легкому сквозняку, который замечаешь лишь после того, как шею или ухо пронзает острая боль, – то есть когда уже поздно что-то предпринимать. Из-за двери тянуло, словно из звериного логова, но запах был обманчив: он то появлялся, то исчезал, и Фиоре сомневалась: вдруг это ей только мерещится?
В конце концов настойчивость Теймара заставила ее позабыть о страхе.
…Тень. Огромное черное создание, способное одним лишь своим присутствием раздавить, уничтожить, обратить в прах и пепел что угодно и кого угодно. Ни глаз, ни рта, но все же Фиоре ощущает чужое сознание, чужой разум.
«Я могу тебя убить прямо сейчас». Не вопрос, не угроза – простое утверждение. Очевидный факт, не вызывающий никаких сомнений. «Тебе не надо было сюда приходить».
…И в миг, когда она уже прощается с жизнью, знакомая рука ложится на плечо. Знакомый голос звучит весело и чуть-чуть насмешливо: «Ты обознался, Спящий. Это не твой враг».
Дальнейшее Фиоре запомнила смутно: не то черная тень отступила, растворившись во мраке, не то поглотила все вокруг, став для двоих пришельцев из иного мира и временем, и пространством. Они летели сквозь темноту, в которой лишь изредка вспыхивали разноцветные звезды, и сами были подобны кометам. Так длилось до тех пор, пока к девушке не обратилась одна из звезд:
«Ты здесь? Забери меня отсюда, пожалуйста!»
Этот голос был ей хорошо знаком…
– Фиоре! Да очнись же ты наконец!
Она открыла глаза, изумленно огляделась по сторонам: площадь была пустынна, существа из тьмы исчезли без следа, но небо над головой было темным, а откуда-то издалека доносились отзвуки карнавала.
Грешник крепко сжал ее руку.
– Со мной все в порядке, – сказала девушка. – Не кричи, а то она услышит нас.
Теймар отодвинулся, пробормотав что-то на языке незнакомом Фиоре. Он выглядел обеспокоенным и настороженным, как будто ждал нападения Черной хозяйки или ее слуг.
– Сколько можно бояться? – сердито спросил Теймар. – Она очень сильна, да… но вовсе не всемогуща! Есть силы, которые могут ей противостоять, и с одной из них мы только что повстречались.
– Ты… о Спящем?
Грешник кивнул, и Фиоре вдруг вспомнила о знакомом голосе, которого в той, иной реальности точно не должно было быть:
– Кажется, я слышала там Геррета.
Теймар нахмурился, пожал плечами, и девушка ощутила болезненный укол страха: если голос Геррета раздался в реальности горного фаэ, которого подземная печать погрузила в глубокий сон, не означает ли это, что…
– Нет-нет, – прошептала она. – Этого не может быть!
Грешник вздохнул.
– Пойдем, – проговорил он и, поднявшись на ноги, потянул ее за собой. – До рассвета осталось совсем немного времени, а я бы хотел кое-кого навестить. Идем!
Волчонок зарычал.
– Ты мне не указ! – Фиоре выдернула руку и уставилась на Парцелла исподлобья, с трудом удерживаясь, чтобы не оскалить зубы. – Я вернусь в дом Кьярана, чтобы проверить, как там Геррет. Я должна убедиться, что…
– …что его там нет?
– Врешь, он дома!
– Фиоре, не обманывай себя. Ты знаешь, что его забрал к себе Спящий.
– Он не мог!..
– Геррет ничем не отличается от остальных детей, – жестко отчеканил Теймар. – У всех в этом городе одинаковая судьба, и ему было предначертано то же самое, что и остальным.
«Не у всех судьба одинакова, так ведь? – раздался в ушах Фиоре шепот Черной хозяйки. – Ты знаешь это очень хорошо. Ах, вы выбрались из моей ловушки! Ничего, придумаю что-нибудь новенькое…»
Владычица нави шептала еще что-то, но девушка уже не слышала.
«Она не уснула! Она бодрствует! Кьяран, как ты объяснишь это?»
Книжник молчит.
«Все дети ее возраста уже перешли в иной мир! Чем она лучше других? Почему продолжает жить, когда других Создатель лишил такой возможности? Ответь мне!»
Книжник молчит.
«Возможно, следует позвать сюда печатников – пускай они ее изучат как следует и решат, что делать… Вдруг сумеют создать лекарство? Послушай, Кьяран, вот только не надо делать страшное лицо! Она ведь тебе не родная дочь, она приемыш…»
Фиоре ждет, что человек, заменивший ей отца, что-нибудь скажет.
Но он по-прежнему хранит молчание…
Явь
– Проснись. – Голос не принадлежал никому из тех, кого Фиоре ожидала бы увидеть рано утром у своей постели. Испугавшись, она решила притвориться, будто продолжает спать, но обман не удался. – Ах ты, маленькая лгунья! Ну-ка, открой глаза.
– Она просто боится, – сказал Теймар и чихнул. – Я бы тоже струсил, обнаружив, что кто-то перенес меня с одного места на другое, пока я спал.
«С одного места на другое?!»
Девушка открыла глаза и затравленно огляделась. Она находилась в маленькой комнате, чье убранство говорило скорее о неряшливости и безразличном отношении к облику собственного жилища, чем о скромных потребностях хозяина: немногочисленная мебель казалась пережившей наводнение, стены давно уже следовало покрасить, а ветхая штора на окне годилась разве что на роль тряпки для мытья пола. Впрочем, хозяйка дома, сидевшая в ногах у Фиоре, и сама выглядела не лучшим образом: это была худощавая женщина лет шестидесяти, чьи седые волосы, морщинистое лицо и помятое платье казались одинаково серыми, будто покрытыми толстым слоем пыли.
– Маленькая лгунья! – снова проговорила она с притворной укоризной. – Любишь притворяться!
На этот раз голос показался смутно знакомым, и Фиоре спросила не веря себе:
– Госпожа Имарис?..
Женщина кивнула.
Накануне у метрессы было совсем другое лицо – значит, Теймар не ошибся и не солгал, упомянув о способности печатников ненадолго изменять внешность. «Но как же я здесь оказалась? – подумала девушка, в растерянности сморщив лоб. – Дом Имарис стоит на площади, но она ни за что не пустила бы к себе двух незнакомцев, пусть бы их хоть на части рвали… Или я ошибаюсь? И где Теймар?» При мысли, что его голос мог ей просто присниться, Фиоре пробрал озноб.
– Рад, что ты наконец-то пришла в себя, – сказал грешник, до сих пор неподвижно сидевший в темном углу, и снова чихнул. – Ох, прости… Это от холода… Мне давно уже не доводилось спать на голых камнях. Ты как?
– Я?! – Забыв про Имарис, девушка спрыгнула с кровати, пробежала босиком по давно не мытому полу и упала на колени рядом с грешником. – У тебя хватает сил на глупые вопросы?
– А чего ты ждала от глупца? – ответил Теймар, и его бледное лицо осветила улыбка – слабая, болезненная, но все-таки настоящая.
От этой улыбки сердце Фиоре сжалось, а по щекам потекли слезы. Мельком увиденный накануне кошмар сделался явью: золотой дьюс покинул грешника. Теперь его правый глаз был пустым, а левый покрывала молочно-белая пелена. Правая кисть и половина предплечья исчезли, будто их и не было.
– Твои глаза… – сбивчиво прошептала девушка. – Твоя рука…