— Просто потому, что я в больнице экстренной хирургии больше десяти лет работаю? — хмыкнула Дира, развеселившись на пустом месте. — Ведь как санитаркой сюда устроилась, так никуда и не уходила. И с полицией наобщаться успела.
— А когда санитаркой-то устраивались, украшение уже носили?
Эйнер проворно сцапал Кассел за запястье, задрав рукав. Тонкий медный браслет, исчерченный паутинкой рун, масляно и недовольно блеснул в свете драконовых ламп — под халатом ему нравилось больше.
— Нет, — Дира, не торопясь, высвободила руку, — и вы прекрасно об этом знаете. Следующий маленький вопросик будет о том, в курсе ли моё руководство? В курсе. Прямого запрета на работу врача с ограниченным магическим потенциалом нет. Тех воздействий, которые мне позволены в рамках допуска, для операций хватает.
— Не сердитесь на меня! — опять улыбнулся Эйнер.
По-настоящему улыбнулся, не претворяясь — эдак кривовато, устало. И став раза в три брутальнее. Ему свободного времени побольше, мигом бы личную жизнь устроил. А то вон, рубашка мятая.
— Да я и не сержусь, — заверила его Кассел. — Вы свою работу выполняете, я свою. Главное, что все при деле.
— И сообщать, если что интересное случится, не станете?
— Не стану.
— Ужинать не пойдёте?
— Не пойду, — кивнула Дира.
— А замуж?
— И замуж не пойду, — доктор подцепила сыщика под локоть, ненавязчиво увлекая его к выходу на лестницу. — Вы только представьте, что это за семья будет. Вас сутками нет, меня тоже.
— Э-эх, идеальная семья! — элегически вздохнул Эйнер. — Всю жизнь о такой мечтал. Жена не надоедает, с нотациями не лезет. Каждая встреча, как праздник.
— Так выбирайте, нас тут много, — Кассел приглашающе повела рукой, заодно и дверь на лестничную площадку открыв.
— Как вы больше нет, — заверил её полицейский.
— Это каких?
— А вот чтобы так: раз-два — и пошёл вон. Но ненавязчиво.
— До встречи, господин инспектор, — ненавязчиво помахала ругой доктор, не забыв дверь закрыть.
Правильно, больница, а не проходной двор. Нечего тут посторонним околачиваться.
— Или ты с ним кокетничала, или я ослеп, — заявил Шеллер, выруливая неизвестно откуда — ведь только что не было.
— Рекомендую записаться к окулисту, — доброжелательно посоветовала Дира.
— Ну, если ты советуешь. Пошли, главный всех срочно вызывает.
— Всех — это кого?
— Всех — это всех, кроме дежурных.
Плохо. Всех, да ещё посередь дня — это значит ЧП. А что в нём может быть хорошего?
То, что там доктор Зубер говорил, Дира практически и не слушала. Её врачебный долг в призывах не нуждался, лишние выходные и премиальные выплаты не интересовали, а решение ехать было принято, как только проблему озвучили. Вот и так случается: чужая беда очень к месту оказывается. Исчезнуть на несколько дней Кассел не мешало, и так уже начальству глаза измозолила. Поэтому патриотические лозунги главного врача больницы она благополучно мимо ушей пропустила.
Хотелось бы ещё не пялиться в президиум, в котором заседало не только всё клиническое начальство, а ещё и большие бонзы из департамента и министерства. Очень хотелось бы. Но не получалось. Не то чтобы многоуважаемый лорд Ван’Риссель выделялся на фоне других чинуш. Нет, выделялся всё же, нечего поклёп возводить: слишком молод, слишком подтянут, слишком лощён. Не заметить такого непросто. Но и не звезда, чтобы таращиться, не отрываясь.
Если, конечно, он не твой бывший-настоящий супруг, совсем недавно помянутый. Видимо, всё-таки не всех стоит вслух вспоминать. И, как назло, он Кассел тоже заметил, даже чуть кивнул, мол: вижу. А, значит, без общения смыться не удастся. Ну и сама виновата, нечего пялиться было.
Ни сейчас, ни одиннадцать лет назад. Тем более что уже тогда мнила себя практически готовым врачом, взрослой и циничной женщиной. Да не какой-нибудь, а бунтаркой, смело идущей против мнения света. А вот без банальщины не обошлась, по полной программе прогулялась. Ах, встреча на балу! Ой, вальс, голову кружащий! «Как сияют ваши глаза…» — «Замолчите, нас могут услышать!» — «Этот румянец невероятно украшает ваше прелестное личико!». Всё, несите нюхательные соли.
Потом, понятно, конные прогулки, пикники, литературные вечера, ещё какая-то бредятина. Ну и апофеозом — свадьба! Такая, какой ей быть положено: с белым платьем, оповещением в газете, приёмом на пару сотен гостей — скромненько, исключительно свои — путешествием и медовым месяцем. Мечты о бунтарстве, самостоятельности, взрослости и циничности засунуты туда, где солнце не светит. Все мысли заняты обустройством детской. Нет, слава деве Луне, не нужда припёрла, а так, на будущее.
В общем, солнечный свет, цветущие розы и соловьиное пение.
А падать больно. Особенно, когда сама ни в чём не виновата.
Хорошо, хоть в реальность вернулась быстро. Дорогой муж на первый допрос её не сопровождал, отговорился срочными делами. А когда нежная юная супруга вернулась в полуобморочном от страха состоянии домой, вместо утешений последовало разъяснение новых жизненных правил. Твой папенька с братьями — сволочи. Мало того, что против Его Императорского Величества дурное удумали, так ещё и умудрились всё-таки венценосную особу к праотцам отправить. Но это полбеды. Беда в том, что ума не хватило, до конца дело довести, не сумели. Вместо кресел во временном правительстве, как задумывалось, сидят за решёткой.
Ты ничего не знаешь? Ну и дура. Утопить бы в парковом пруду, да без того честь, карьера, совесть — и что-то там ещё, список длинный — по милости твоих родственников замараны. Потому просто: развод и немедленно.
Немедленно не получилось. Когда под судом сорок семь человек из высшей аристократии и больше двухсот рангом пониже, не до разводов. Но усилия господина Ван’Риссель оценили. И желание как можно быстрее отделаться от дочери предателя заметили. Ни честь, ни карьера не пострадали.
А там, вроде, и волна на спад пошла, Ван’Кассель почти и не задев. Наверное, потому, что император в образе покойника устраивал слишком многих. Не считать же за кару казнь главы семейства с братом, их сыновей, и отчуждения доброй трети имущества? Ещё, конечно, пожизненное ограничение на использование магии навесили. Но это и называется: отделаться лёгким испугом. Расторжение же брака утеряло свою актуальность. Иной раз лучше иметь в анамнезе жену с подмоченной репутацией, чем развод. Да ещё стоимость приданого могут заставить выплачивать — одна морока!
К сожалению, к тому времени Дира вспомнила, что она взрослая, самостоятельная, циничная — далее по списку. Да и послала мужа совсем не аристократично. Сама расторгнуть узы брака не сумела — супруг-то против. Но документы на своё девичье имя выправила. И приложила все усилия, чтобы с Ван’Риссель не встречаться никогда и ни при каких условиях.
Не всегда это удавалось.
А сейчас даже улизнуть незаметно не получилось — Меркер Диру в дверях перехватил, взял аккуратно под локоток, отводя в сторонку, в глубь коридора, и улыбаясь эдак вежливо-приветливо. Видно, что собственными бы руками, не сходя с места, придушил, да перед людьми неудобно.
— Давай не будем устраивать публичных сцен, — предложил лорд, не утруждая себя даже приветствиями.
— Давай, — согласилась Кассел, локоть выдёргивая.
Не только из противоречия — просто противно было. И вот не почувствуешь же ничего через халат, да платье, а всё равно кажется, что ладонь у него липкая.
— Ты туда не поедешь! — заявил супруг.
— Поеду, — кивнула хирург.
— Нет, — Меркер всегда обладал просто-таки неисчерпаемым запасом улыбок на все случаи жизни. Эта означала что-то вроде: «Лучше послушайся!». — Сама понимаешь, за спасательными работами наблюдать станут очень пристально. И не обольщайся, журналистов там будет больше, чем тараканов. Мне с головой хватает слухов о твоей эксцентричности и моём потакательстве. Но леди Ван’Риссель, работающая в клинике — это одно. Она же среди черни и трупов совсем иное.
— И не пойти ли тебе в Хаос, любимый? Это третье, — закончила Дира, по привычке суя кулаки в карманы. — Кстати, ни о какой леди Ван’Риссель не слышала. Или я что-то пропустила? Тебя можно поздравить с бракосочетанием?
— Не обольщайся, — на данный момент улыбка означала что-то вроде: «Заканчивай юродствовать, а то шею сверну!». — Твоё фиглярство с именами никого не обмануло.
— Какая жалось, — посочувствовала доктор, пытаясь лорда в сторону сдвинуть.
Вежливо не получилось. Ну, не пихать же его? Да эта скотина ещё и опять за руку схватил. Серьёзно так сграбастал, наверняка синяки останутся.
— Дир-ра, — понизив голос до шёпота, рыкнул ласковый муж. — Моя карьера…
А вот это он сказал абсолютно зря. То ли отвык от общения с женой, то ли подзабыл, что для неё эти слова, как красная тряпка, да ещё по физиономии хлестнувшая. Но, в общем, сглупил лорд Меркер.
Нет, орать Кассел не стала. Просто разогнула его пальцы у себя на запястье — по одному. И не слишком нежно. Ван’Риссель — надо отдать ему должное — тоже не пискнул, сбледнул с лица только.
— Нужна помощь? — прогудело у Диры сзади и одновременно над головой.
Пришлось доктору вместо прощально-напутсвенной речи супругу зубы сжимать. Иначе бы тирада, выданная намедни стене, могла детским лепетом показаться.
— Благодарю, — прошипела хирург, не оборачиваясь. — Сама справилась.
— Да уж вижу! — хмыкнуло сверху.
Нет, определённо чужая беда иногда подворачивается удивительно вовремя. А то хоть собирай манатки, да беги из больницы куда-нибудь в сельскую богадельню.
Глава пятая. Помоги сто раз — забудут. Откажи хоть раз — запомнят навсегда!
Городок Ир-на-Льене почти ничем не отличался от сотен себе подобных, раскиданных, словно сухой горох из горсти, у подножья Исеррских гор. Местом массового паломничества туристов и отдыхающих он так и не стал, до моря всё же далековато. Но любопытствующие его регулярно посещали. Так сказать, в рамках обзорной экскурсии.