Откуда такой интерес взялся, врач поняла, как только внутрь вошла. С дамами тут явно не густо. За регистраторской стойкой парень стоял и даже пол мыл мальчишка в наброшенном поверх пижамы кадетском кителе.
Кстати, больного, выполняющего обязанности уборщицы, Дире раньше тоже видеть не приходилось. Как и приёмного покоя, в котором тишина разве что не звенела.
— Вы к кому? — доброжелательно, но строго спросил регистратор. — У нас посещения только по четвергам и с разрешения начальства.
Со стульчика, загороженного от Кассел раскидистой пальмой в кадушке, встал охранник при полном боевом вооружении. Впрочем, броня ему улыбаться не мешала.
— Я бы хотела видеть… — Дира споткнулась, не сразу сообразив, как Марта именовать, — … доктора Нейрора.
— Доложу, — не слишком уверенно ответил регистратор, шепнув что-то без стеснения высунувшемуся из стены призраку.
Который тоже был облачён в форму. Правда, устаревшего образца. Приведение кивнуло и, недолго думая, растворилось в воздухе. А Кассел осталась в холле с тремя юнцами, без всякого стеснения её разглядывающими. Воздух запах новорождёнными слухами.
К счастью, долго ждать не пришлось. Март к ней сам на встречу вышел — в чистейшем, даже вроде бы накрахмаленном халате поверх хирургической пижамы. Смотрелся он в таком наряде странно. Хотя, наверное, в полевом госпитале Нейрор тоже нечто подобное носил, но Дире почему-то в бушлате запомнился.
— Доктор Кассел, — поприветствовал седой, вроде бы нисколько визиту не удивившийся. — Идёмте со мной.
— Господин полковник, пропуск… — дёрнулся было регистратор.
— Она со мной, — ответил Май, как отрезал.
Больше ни у кого никаких вопросов не возникло. И впрямь, видимо, полковник.
— А почему тут полы мальчишки моют, да к тому же и пациенты? — не выдержав мёртвой тишины и полной пустоты коридоров, поинтересовалась Дира.
— В карты, наверное, проигрался, — пожал плечами седой. — Если хочешь, сама у него спроси. Но наверняка скажет, что просто скучно стало. Проходи.
А вот кабинет Нейрора доктор примерно так и представляла. И ничуть не удивилась тому, что посетителям предлагалось самостоятельно себе место расчищать. На выбор тут аж три стула имелось: на одном армейская куртка валялась; на другом бумаги, с брошенным поверх них стетоскопом; на третьем странной формы защитный шлем. Но к креслу со шлемом дорогу перегораживали криво составленные ящики. Зато стены абсолютно голые: ни портретов правящей семьи, ни дипломов.
— Извини, — буркнул Март, сдёргивая со стула куртку, — мы ещё только устраиваемся. Ты присаживайся. Может, хочешь чего? Чаю там?
Диру так и подмывало спросить, сам ли он за чаем побежит или очередного больного пошлёт — секретарём Нейрор явно не обзавёлся. Вон, даже вода в простом стеклянном графине, на самый край захламлённого стола сдвинутом, зеленоватой плёночкой подёрнулась.
— Да нет, спасибо, — Кассел присела на край сидения, судорожно соображая, с чего бы начать. Готовиться-то она готовилась, но идеального варианта так и не придумала. — Я к тебе по делу.
— Догадался, что не отношения пришла выяснять, — спокойно отозвался седой, тоже усаживаясь, складывая руки на столе. — Я тебя слушаю.
— Прежде всего, я хотела попросить, чтобы вопрос наших… личных взаимоотношений мы сейчас вообще не затрагивали.
Дева Луна, как же всё сложно-то! И зачем она про эти «личные взаимоотношения» ляпнула? Ведь даже кадету, пол моющему, понятно: просить пришла. До условий ли тут? Да ещё сразу сама показала, что ей особенно неприятно будет.
Но Нейрор в ответ только молча кивнул, словно соглашаясь. Наверное, решил торги и отыгрывание за попранное мужское достоинство на потом оставить. Поэтому и выслушал Диру молча, ни разу не перебив. Только дождавшись, когда она замолчит, спросил.
— А браслет ты на свой страх и риск снимешь?
— Ну, проверяют его два раза в год. И до следующей комиссии у меня больше пяти месяцев, придумаю что-нибудь. Эту проблему я на тебя перекладывать не собираюсь.
Март отмахнулся от неё, как от мухи назойливой.
— Операция — она тебе или кому-то ещё нужна?
Хороший вопрос, себе бы на него ответить. Ведь пыталась, пока раздумывала, стоит ли сюда идти. Да вот так и не сумела.
— И мне, и ему. Парень без своих полётов не проживёт. Он и сейчас на грани, а…
— Тебе-то зачем?
Да, везло Кассел в последнее время на упрямых, как бараны, мужчин. Но стоило ли от Нейрора чего-то другого ожидать?
— Не знаю я, — огрызнулась раздражённо. — Нужно и всё.
Март кивнул, словно такой ответ его полностью устраивал.
— Прежде чем решать, мне нужен пошаговый план операции. С описанием всех рисков. Посмотрю, разберусь, потом отвечу. Так пойдёт?
Дира неуверенно кивнула. Посидели, помолчали, глядя друг на друга.
— И это всё? — первой снова Кассел не выдержала.
— А ты чего-то ещё ждёшь? — Март откинулся назад — кресло под ним надсадно скрипнуло.
Доктор ждала, естественно ждала — условий, договора, объявления цены. Но не скажешь же это вот так, прямо. С таким же успехом могла ляпнуть: «А ты взамен не потребуешь выйти замуж или спать с тобой?». Посмеётся только, сказав, что у некоторых самомнение зашкаливает. И будет абсолютно прав.
— Нет, ничего, — мотнула головой Дира вставая. — План и наши намётки я тебе завтра привезу.
— Подожди, — Нейрор качнулся вперёд, облокачиваясь о стол. — Последний вопрос. А ты не боишься, что про твои грандиозные планы куда следует доложу?
— Боюсь, — почему-то честно ответила Кассел. — И не удивлюсь, если так и случится.
— Так зачем же пришла?
— У меня есть выбор?
— Есть. Ничем подобным не заниматься. Я имею в виду тем, что навредить может.
— Я всю жизнь так и делала.
Доктор кивнула Марту, не желающему её провожать, и вышла, тихонечко за собой дверь прикрыв.
Кто бы ещё ей самой объяснил, зачем она за всё это цепляется.
Дира размашисто — слишком размашисто, потому что нервничала чересчур — подписала бумагу, сунув её Марту. Нейрор взял листок, перевернул, читая, будто видел впервые. Хотя сам же временный — на одну операцию — трудовой договор с доктором Кассел и составлял.
— Серьёзно, Март, без этого можно и обойтись, — буркнула хирург.
— Почему? — удивился седой, не слишком аккуратно засовывая лист в карман халата. — Я имею полное право привлекать специалистов со стороны.
— Консультантов.
— Слушай, женщина, давай я сам разберусь, что и как делается в моём хозяйстве, лады? — рыкнул Нейрор, недовольно косясь на доктора. — Давай сюда свой браслет.
— Лады… — вздохнула Дира, протягивая руку.
Ну а что в таких ситуациях ещё делать прикажите? Только подчиняться. Дарёному коню в зубы не смотрят, от добра добра не ищут и всё такое. Хочет господин полковник собственной карьерой рисковать — его право.
— Вот и всё, — седой, приложив палец к распознающему кристаллу[42], открыл замок. И так же небрежно, как и договор, сунул браслет в карман. — Формальности соблюдены. Теперь можно и начать помолясь. Мойся и пойдём, пациент уже готов.
— Я всё равно вместе с вами! — Анет решительно выпятила подбородок, видимо, желая выглядеть угрожающе.
— Нет, ты не с нами, — спокойно ответил Март, надраивая и без того багровые руки щёткой. — Господин Варос, присмотрите за пигалицей? А то мне в операционной только рыдающих и дёргающихся девиц не хватало. И сами в коридоре подождите.
Вроде бы и голоса не повысил, даже с эдакой ленцой говорил. Но старший близнец, ни слова поперёк не возражая, лишь кивнул молча. Сграбастал в охапку вырывающегося и всё ещё пытающегося что-то доказать интерна, да и вышел. Вот где класс-то! А Дира, сколько не пыталась, ни разу не смогла Вароса переупрямить: ходил, куда хотел, сидел, там, где посчитает нужным. Или это что, мужская солидарность?
— Доктор Кассел, доктор Лангер, готовы?
Профессор направившийся было в операционную, притормозил перед Дирой, мотнул головой — странновато он выглядел без привычной львиной гривы, сейчас аккуратно под шапочку спрятанной.
— Я в тебя верю, девочка! — торжественно это у него получилось, почти церемониально.
Вот только самой Кассел никакой уверенности не добавило. Кажется, перед своей первой операцией она так не нервничала. Сейчас же аж подташнивать начало и ладони вспотели. Но теперь уж поздно всё откладывать.
Нейрор выставил локоть, держа руки скрещёнными у груди, останавливая Диру.
— А я не верю, — сказал негромко и как-то очень просто, факт констатируя. — Знаю, что сумеешь.
У самого глаза над уже натянутой маской спокойные-спокойные, будто и вправду полностью в ней уверен.
Паника, подкатившая было к горлу кислым комом, растаяла, как кусок льда. И почему-то тепло стало. А, может, просто дрожь прошла, которую Кассел и не замечала. Вот когда трястись перестала, тогда и сообразила, что её озноб бил.
— Спасибо, — пересохшими губами прошамкала.
Правда, Март её не слышал, говорил что-то Рейну, над которым уже гипнолог шаманил. Операционные лампы сверкнули, будто пропуская доктора через завесу света, и тут же притушили сияние, загорелись ровно так, как нужно.
— Встретимся завтра, парень, — кивнула блондину. Рейнер сонно улыбнулся в ответ. — Работаем!
Долгие операции утомительны — и это минус. Но у них имеется и один бесспорный плюс: обычно работа идёт спокойно, размеренно. Находишь ритм, как в вальсе: и раз-два-три, и раз-два-три. Руки двигаются сами, часы на стене тихонько тикают, отсчитывая минуты и движения.
Сначала непривычно, потому что операционного поля невидно. Точнее, смотреть нужды нет — тут ни одна, пусть и самая мощная, лупа не поможет. Работа не ювелирная, в разы тоньше. Потянуть, очистить, выпустить энергию — даже не каплю, сотую долю от неё, отсекая мёртвое, позволяя вырасти живому. Чувствуешь самыми кончиками паль