– Как скажете, полковник.
Ружаков равнодушно пожал плечами, заложил руки за спину и покорно кивнул старшему лейтенанту Игонину. Дескать, пошли. Сигарету он так и не прикурил, сжимал ее в кулаке правой руки.
Когда Кулака увели, Гуров еще долго стоял на одном месте, разглядывая через стекло Боксера, насупленно уставившегося на находящегося за своим рабочим столом Крячко. Станислав уже снимал с задержанного показания. Боксер отвечал вяло и неохотно. Крячко усмехался, но не торопил собеседника. Гурова даже слегка удивила такая терпеливость со стороны его соратника. Интересно, на сколько ее хватит?
Гуров толкнул от себя дверь и вошел в кабинет. Не глядя ни на товарища, ни на допрашиваемого им Боксера, он прошел к своему столу и сел, положив на полированную поверхность сцепленные в замок пальцы. Павел Куличков. В принципе ту рискованную операцию, которую провел Гуров по задержанию группировки, полковник склонен был считать успешной. Но его тяготила мысль, что все это далеко еще не конечный результат. Оставалось множество неосвещенных глобальных вопросов. Например, где находится похищенная Боксером и его людьми девушка? Что с ней? Кто она такая? Что собой представляет противоборствующая Боксеру группировка? И ряд других, более мелких, но от этого не менее важных вопросов.
При появлении Гурова Станислав замолчал. Осекся на полуслове и задержанный Павел Куличков. Подсознательно он, наверное, почувствовал, что беседа с Крячко – это только цветочки. А вот теперь явился начальник постарше и сейчас начнется самое интересное. Уже одним своим видом и исходившей от него энергетикой Гуров внушал невольное почтение. Широкая бычья шея Боксера напряглась, пальцы забарабанили по коленям.
Гуров знал, что присутствующие смотрят на него, но не торопился поднимать головы. Но и тянуть этот процесс бесконечно тоже не имело смысла.
– Ну, здравствуй, что ли, Боксер, – цепкий, пристальный взор полковника буквально вонзился в наглую бульдожью физиономию. – Очень, знаешь ли, хотелось мне с тобой познакомиться. Полковник Гуров меня зовут, если ты еще не в курсе. С напарником моим, как я понял, ты уже имел честь познакомиться.
Куличков напряженно молчал, все так же тяжело сопя. Гуров не сомневался, что, будь сейчас его, Боксера, воля, он бы кинулся на них со Станиславом и зубами порвал им глотки. Не раз уже полковнику доводилось сталкиваться с такого рода людьми. Впрочем, можно ли их называть людьми, – большой вопрос. Зверье. Натуральное зверье, девизом которого является фраза, прозвучавшая из уст такого же отмороженного беспредельщика, арестованного и отправленного за решетку в девяносто пятом году. Гуров прекрасно помнил и этого человека, и произнесенную им фразу: «Я считаю, что день прошел впустую, если я сегодня никого не убил». Может, сидящий сейчас перед ним Боксер и не мыслил столь узко и кровожадно, но от этого он не становился меньшим зверем, лишенным человеческой сущности.
– Вижу, ты не расположен к душевным беседам, Боксер, – продолжил Гуров со вздохом. – Что ж, это твое право… Тогда скажу я. Положение твое, Боксер, не то чтобы не завидное, а я бы сказал – плачевное. Тебя уже опознали, против тебя есть определенные улики, завтра будут готовы результаты баллистических экспертиз… Просто, как попка новорожденного. Так что нам с тобой возиться резона никакого нет. У тебя впереди только суд, и далее по этапу. Получишь, ясное дело, на всю катушку. Ну… Даже при самых смягчающих обстоятельствах по совокупности статей… – Гуров почесал переносицу, – лет двадцать ты, считай, хапнул. Я не пугаю тебя, Боксер. Просто излагаю факты.
– Так чего же я тут сижу? – Куличков надменно усмехнулся. – Только для того, чтобы ты мне мозги пудрил, легавый, а я дивился, какой ты крутой да умный?
– Нет, не только, – Гуров заметил, как нервно дернулся при этом наглом выпаде задержанного Станислав, но остановил соратника одним-единственным взглядом. – А зачем ты здесь, я легко могу объяснить, – полковник так и сверлил взглядом своего визави. – Вчера на загородном шоссе в перестрелке принимали участие две стороны. Ты и те, на кого ты имел счастье наехать. Орешек оказался тебе не по зубам, Боксер, в отличие от предыдущих случаев с похищением девушек. Возможно, он окажется по зубам нам. Но мы не знаем личностей твоих противников.
– И вы хотите, чтобы я их назвал? – Куличков хмыкнул. – А какой мне от этого прок?
– Никакого, – Гуров пожал плечами. – Но мне на твоем месте было бы обидно. Ты будешь в течение ближайших двадцати лет зону топтать, а те, по чьей косвенной вине ты оказался здесь, останутся дышать свежим воздухом и наслаждаться жизнью.
– Красиво завернул, опер. Ничего не скажешь. Но и тебя по головке не погладят, если дело до конца раскрыто не будет.
– Это ты верно заметил. Не погладят, – Гуров расцепил пальцы рук. – Но я уж как-нибудь переживу это.
– Так, может, есть смысл договориться?
Теперь пришел черед Гурову изобразить на лице снисходительную улыбку. Он открыл верхний ящик своего стола, достал из него пухлую папку и неторопливо развязал тесемки.
– Ты не на базаре, Боксер. И торговаться мне с тобой не о чем. Стас, вызови дежурного. Пусть забирают этого пижона, – полковник потянулся в кресле. – А у нас с тобой еще куча работы.
Крячко уже приподнялся в кресле, когда Куличков неожиданно сломался. Гуров был настолько убедительным, что не купиться на его блеф было бы сложновато. Во всяком случае, для этого требовались мозги посерьезнее, нежели те, что имелись у Боксера.
– Подожди, подожди, полковник. Не гони лошадей, – торопливо заговорил он. – Я ведь тоже хочу, чтобы этих козлов взяли за жабры. Но все не так просто…
– У козлов нет жабр, – нравоучительно заметил Крячко.
Куличков зыркнул в его сторону:
– Да мне по хрену, есть у них жабры или нет. Суть не в этом. Ребята, в натуре, оказались борзые, и тут Макарыч что-то не просчитал. Старый хрен!
– Макарыч – это кто? – делано равнодушно бросил Гуров.
– Макарыч – наш человек, – Боксер подался вперед. Он уже созрел для признания. – Он у нас вроде как мозг. Нет, я, конечно, сам организовал эту бодягу. Макарыч до такого в принципе бы не додумался. Но клиентов выискивал он. И разрабатывал их он. Макарыч раньше работал аналитиком каким-то в ГРУ. Последний клиент тоже его находка. Я даже не знаю имени того урода, с которого мы должны были бабки стрясти за телку. Макарыч знает.
– На Ружакова вы тоже так оперативно выходили благодаря своему Макарычу?
– А то как же! На этот счет у него чайник работает что надо. Он и частника в момент вычислил, который зэка с трассы подобрал и на хату к любовнице доставил, и все его старые контакты отследил. В этом плане Макарыч – человек незаменимый. По жизни он – дрянь, а так…
– Девушка похищенная сейчас где? – Гуров жестко натягивал поводья.
– С ним. В загородном доме. Мы, когда по последней наводке свидетеля мочить поехали, ее на попечение одного Макарыча оставили.
– Ее имени ты тоже не знаешь?
– Кого?
– Девушки.
– Почему же? – Боксер подвигал челюстью из стороны в сторону. – Как девушку зовут, я в курсе. Оксана. Кстати, она жива, и никто ее пока пальцем не тронул, полковник. Это я точно говорю.
– Учту, – Гуров отодвинул раскрытую папку и потянулся к противоположному краю стола за пепельницей. Попутно извлек из кармана пачку сигарет.
– Но остальное для меня – темный лес, – продолжил Куличков. – Ей-богу, полковник. Кто этот терпила, что за Оксанку бабки нам должен был отстегнуть, почему он вдруг сукой такой оказался и затеял разборки со стрельбой – без понятия я. Ну, точняк, без понятия. Но чтоб этот гад на свободе гужевал – для меня лично западло. Тут ты прав, полковник. Реально прав.
– А я всегда прав, Боксер, – Гуров закурил сигарету. – Потому что у меня прав больше. Но я рад, что ты еще умеешь принимать правильные решения. Вернемся к Макарычу вашему. И к Оксане. Где их найти? Конкретно. Что за дача? Ну, Боксер? Держи масть до конца.
Крячко смотрел на Гурова с улыбкой и в очередной раз мысленно поражался способности соратника находить нужный ключик к любой, даже самой негативно настроенной на первый взгляд личности. Боксер стал новым подтверждением этого правила. Гуров будто бы знал, в какой момент надо показать собеседнику свою заинтересованность, в какой момент, напротив, полное нежелание идти на контакт, а когда и стремительно дожать расколовшегося преступника.
– А курить у вас можно? – Боксер завистливо смотрел на глубоко затягивающегося сигаретным дымом полковника.
– Кури.
Гуров небрежно бросил пачку ему через стол. Куличков выудил из нее одну сигарету и закурил.
– Короче, как я уже сказал, полковник, Макарыч – лох… Он говорит: я – из ГРУ, крутизна натуральная. На самом деле аналитик – это совсем другой расклад.
– Да, мне это известно, – Гуров кивнул.
– Но оружие у него есть, и при известных обстоятельствах он может оказаться опасен. Но, взяв его, вы расколете Макарыча до самого кончика. Он вместе с бабой у себя на даче в Павшине. Первая Прокатная, дом восемь. Синий такой двухэтажный домишко, стоит немного особняком от остальных. Найти его несложно…
Полковник ничего не записывал, полагаясь на собственную безупречную память.
– Как полностью зовут твоего Макарыча?
– Макарыча? – Боксер облизал губы, дважды глубоко затянулся. – Секунду, полковник… Как же его фамилия?.. Мелкая какая-то, стремная… Черушкин, во! Точно! Игорь Макарович Черушкин.
– Какое при нем оружие?
– Да пукалка какая-то, – Боксер презрительно скривил губы. – То ли «беретта», то ли «глок». Для того чтобы присматривать за телкой, вполне достаточно, а на стрелки и всякого рода разборки мы его никогда с собой не брали.
Не выкурив свою сигарету и наполовину, Гуров затушил ее в пепельнице и сломал пополам. Куличков сказал все, что его интересовало. Бессмысленно терять время впустую. Нужно ехать в Павшино. Немедленно. Гуров чувствовал усталость во всем теле. За последние два дня полтора часа сна в неудобной позе – не самый лучший способ восстановить силы. К тому же, учитывая насыщенность происходивших событий, сейчас он с удовольствием отправился бы домой и отдохнул. Но Гуров не был бы Гуровым, если бы поступил подобным образом. Проблема с похищенной девушкой по имени Окса