— У тебя есть сестра? — спросила я, не отрывая взгляда от чудо-юбки.
— О да. Старшая. Пусть идёт в баню! — с неожиданной злостью сказала Марина.
Её хорошенькое личико вдруг стало таким некрасивым, что я вздрогнула. Она улыбнулась, словно через силу. И добавила:
— Всё, топай к себе. Надевай юбку, жди меня внизу у подъезда. И не забудь закинуть мне щётку.
— Я лучше тебя тут подожду, — сказала я.
Она смерила меня взглядом и пожала плечами.
— Окей. Поможешь мне уложить волосы. Может, каким премудростям обучишься. Поважнее, чем в колледже.
Я не горела желаниям обучаться Марининым премудростям. Но мне не хотелось спускаться вниз одной. Я боялась встречи не только с Хорхе. Город страшил не меньше.
Ведь он, город, никогда не звал меня на вечернюю прогулку. Вдруг он рассердится за то, что я вышла в «неурочное время»? Оно не моё — Маринино. А любит ли город Марину, я не знала…
Марина собиралась ровно два часа. Хороша бы я была, если бы послушалась её и ждала у подъезда. Да я бы состарилась там! Пожелтела бы, как платан осенью.
Наконец мы вышли. Странную пару мы являли собой. Она — на высоченных каблуках, с волосами, уложенными, как во времена моей бабушки, в раздувающемся жёлтом платьице, похожем на кукольное. Марина сказала, что этот стиль так и называется «беби-долл». И рядом я — в плоских сандалиях, голубой футболке и длинной юбке.
— Для танцев — самое то, — съязвила Марина.
А я всё беспокойно оглядывалась: как-то встретит нас улица?..
Вечерний город шумел, словно море. Только вместо волн — приливы смеха, шум автомобилей, звон бокалов. Каждое кафе, даже самое крошечное, было забито до отказа. Официанты то и дело бегали туда-сюда, разнося сковородки с дымящейся паэльей.
«Ну что? — спросил город, шелестя листьями платанов. — Ловко я паучка подкинул?»
«Так ты нарочно всё это устроил?» — сердито спросила я.
«Конечно, — усмехнулся в облака-усы город, — как тебя ещё потанцевать вытащить?»
«А нельзя было просто позвать? — разозлилась я. — Я чуть от ужаса не умерла с этим дурацким Хорхе».
«А ты бы пошла, если бы я позвал?» — подмигнул закатным лучом город.
Я задумалась, едва не отстав от Марины. Пожалуй, он прав. Я бы сейчас варила макароны. Или зубрила правила, которые дала нам Росита. Пойти на танцы просто так я бы не решилась.
«Так тебе нравится Марина? — прищурилась я. — Тебе по душе её любовь к танцам? А развязность? А…»
Тут кто-то из прохожих захохотал прямо над моим ухом, и я не расслышала ответа города.
— Не отставай! — велела Марина, ловко семеня на своих каблучищах по мостовой.
— Куда мы идём?
— В самый модный клуб Барселоны. На набережной!
— Ты там была?
— Нет, но сегодня я расспросила одного местного симпатягу на тему лучших тусовок, — усмехнулась Марина.
— Где ты научилась так болтать по-испански? — с завистью спросила я.
— Флиртуя с парнями, конечно!
— Может, мне тоже стоит попробовать, — вздохнула я, — может, это и есть философский камень…
— Чего ты там бормочешь? — расхохоталась Марина. — Выше нос, Манюша! И плечи распрями. А то от тебя прямо монашеская скорбь исходит. Так ни один парень с тобой не захочет познакомиться.
Мы вышли на набережную. Народу было не меньше, чем днём. Волейболисты, кажется, и не собирались уходить. Зато появились большие семьи. Наверное, дети дождались папу после работы и рванули на пляж. Отцы семейств сидели прямо на песке, сняв ботинки и закатав штанины брюк. Матери суетились возле огромных сумок-холодильников, извлекая из них то порезанные и заботливо затянутые в плёнку куски арбуза, то бутылки с минералкой. Дети носились друг за другом, хохотали, стреляли друг в друга из водяных пистолетов.
Появилось на пляже и новое развлечение, которого я не видела днём. Длинноволосый парень в выцветших джинсовых шортах натянул между двумя столбами то ли широкий крепкий ремень, то ли прочную ленту и ходил по ней, раскинув руки как канатоходец. Иногда он терял равновесие и спрыгивал на песок. Но всякий раз начинал свой путь сначала.
К нему подошли две девушки, попросили разрешения пройтись. Одна, чуть пониже, так смеялась от смущения, что не смогла сделать ни шагу. Всё падала и падала на этого парня, а он ловил её с невозмутимым видом. А вторая, нетерпеливо отталкивая руку парня, пытающегося ей помочь, прошла почти до половины! Потом не выдержала, рассмеялась и спрыгнула. Первая порылась в карманах брюк и кинула монетку в железную банку из-под томатного соуса, которую я сразу не заметила.
«Интересно, а обязательно платить?» — задумалась я, глядя на парня, который ловко взобрался на ремень.
Наверное, нет. Хочешь — плати, хочешь — нет. Свобода прежде всего. Как и везде в этом городе.
— Ты заснула?! — раздражённо прикрикнула Марина.
Клуб, в который она меня привела, назывался «La Laguna de los Piratas». То есть «Пиратская лагуна». Над входом висел череп в красной бандане и жутковато улыбался раззявленной челюстью.
Внутри всё тоже было устроено так, что напоминало корабль флибустьеров. То там, то тут торчали мачты с площадками для наблюдения. Полукруглые танцполы, перетекающие один в другой, напоминали круги, которые остаются на воде после того, как по ней хлопнул хвостом кит. Бармены за стойкой были одеты в тельняшки, а один из них, темнокожий, носил ещё и повязку, скрывавшую глаз. А под самым потолком раскачивалась огромная бутафорская пушка, из которой высовывался скелет в шляпе и махал тонкой кистью всем новоприбывшим.
И все танцевали под музыку, ревевшую из динамиков. Бам-бам-трам! Бам-бам-трам! Моя голова сама принялась кивать в такт, и я почувствовала, что начинаю притоптывать на месте. Такое ощущение, что мои руки и ноги зажили отдельной от меня жизнью. В Москве я была только на школьных дискотеках и потому сильно смутилась. Но потом, оглядевшись, поняла, что никто никого не разглядывает. И гости, и бармен, и скелет под потолком — все размахивали руками, подпрыгивали, крутились под музыку.
— Тебе какой коктейль? — прокричала Марина.
— Что-о?!
— Что ты будешь пить, какой тебе коктейль заказать?
— А! Не знаю! Что ты сама заказываешь?
— Самое дорогое! — засмеялась Марина.
— Погоди…
Тут до меня дошло.
— Они алкогольные?!
— Манюш, тебе вредно носить эту монашескую юбку! Она влияет на твои мысли!
— Я буду колу!
— Что-о?!
— Я буду колу со льдом и лимоном.
Марина покрутила пальцем у виска, а потом схватила меня за руку и подтащила к стойке.
— Ладно, — прокричала она мне на ухо, — я тебе закажу колу! Не забудь оплатить наши напитки! И раз ты не умеешь веселиться, сиди тут. Видишь вон того парня?!
Она указала на высоченного бородатого испанца, который стоял на месте, вскинув руки над головой и хлопая в ладоши.
— Симпатичный…
— Он подкатил сюда на классной тачке. Хочу его закадрить! Пойду на танцпол, а ты сиди и наблюдай! Скажешь потом, смотрит он на меня или нет! Поняла?
Я кивнула. Вообще-то мне хотелось танцевать. Тем более диджей, который стоял на возвышении, похожем благодаря штурвалу на капитанский мостик, запустил целую серию португальских хитов, а я их обожаю, хоть и не понимаю ни строчки. Густаво Лима и его «Че-чере-рече»! От этой мелодии сердце начинает стучать так сильно, словно ты сплавал за пару минут до буйков и обратно, а то и вовсе заплыл за буйки. Ох, как же трудно усидеть на месте! Но когда я рисковала ослушаться Марину? Буду сидеть тут («Че-чере-рече, че-чере-рече!»). Подпевать буду. На испанца поглядывать.
Но таращиться на испанца долго не вышло. Чего на него смотреть: ну красавец, ну хлопает, как детсадовец, в ладоши. Гораздо интереснее было глядеть на тех, кто танцевал вокруг него!
Я заметила зеленоволосую девушку с целой кипой воздушных шаров и парня с огромным рюкзаком. Интересно, удобно ему танцевать? Другая девушка была в платье ещё короче Марининого, а когда развернулась ко мне в профиль, то стало видно, что она ждёт ребёнка! Рядом с ней крутилась, как волчок, девушка с седыми волосами. В её ушах покачивались серёжки, больше напоминавшие повисших пиявок. Может, это и правда настоящие пиявки?! На танцполе плясал даже дедуля в гавайской рубашке, а борода у него была раздвоена и сверкала в свете софитов. Но я забыла о дедуле, когда мой взгляд упал на его спутницу. Коротко стриженная, с пучком дредов на затылке и огромными очками-стрекозами на лбу. А было ей, наверное, за шестьдесят. А то и за семьдесят!
Я попробовала всё это представить в Москве. И вдруг поняла, что тут никто не скажет: «Смотри, беременная в коротком платье! И как ей не стыдно?!» Или: «Вот бабка! Ей на пенсию давно пора, а она дреды себе сделала!» Тут не принято бросать осуждающие взгляды. И как хорошо… Ведь никто не заявит: «Глянь, вот балда! Нацепила длинную юбку и притащилась на дискотеку». Как хорошо чувствуешь себя там, где все принимают друг друга такими, какие они есть…
— Видала?! — гаркнула мне в ухо Марина, которая, как всегда, подкралась незаметно. — Беременная! А в платье короче моего! А седую видела?! Я никогда так в жизни не стану краситься!
— Ну и что! — неожиданно для самой себя возразила я. — Если им так нравится, то и пусть!
— Да ладно! — изумилась Марина. — Это ж фрики какие-то! Мне смешно!
— А мне — нет, — отрезала я. — Не собираюсь ни над кем смеяться.
— Нереальная зануда, хуже моей сестры! Ты лучше скажи, испанец-то смотрит?
— Куда он от тебя денется…
Но Марина, не дослушав, уже испарилась.
«Молодец», — шепнул город.
«Ты о чём?» — с подозрением спросила я.
«Сама знаешь. Тебе „пятёрка“».
«Лучше бы кавалера мне нашёл, чем оценки раздавать!»
«А, это можно!»
«Эй, я пошутила!»
Зазвучала новая мелодия. Я подпрыгнула на месте, едва не расплескав колу, которую бармен наконец поставил передо мной, придавив бокалом счёт. Мишель Тело! «Бара-бара-бара». М-м-м! Как же я люблю этого улыбчивого португальца! И он гораздо скромнее блестящего во всех смыслах Густаво Лимо. В клипах снимается то в серой рубашке, то в клетку, а двигается немного скованно, несмотря на то что вокруг него пляшут восторженные девицы! И вообще он немного похож на Ромку, точнее, Ромка на него, особенно если ему тоже уложить так волосы. «Бара-бара-бара»! Мишель Тело в качестве кавалера? Спасибо, город! Я иду танцевать!