— Зу? — переспросила она с озадаченным видом.
Я жизнерадостно кивнула. Наверное, её изумило, что такая взрослая девица идёт в зоопарк.
— Зу… — задумалась испанка.
Огляделась, почесала щёку.
— Может быть… Нет, не там.
Она извинилась и отошла к скамейке.
После того как третий человек, остановленный мною, пожал плечами, я начала волноваться. Может, я как-то неправильно назвала зоопарк? Да нет же, вот он в расписании экскурсии указан латинскими буквами. Zoo.
— Там животные, — взмолилась я, прицепившись к какому-то пареньку со скейтом, — обезьяны, слоны…
— А! Со-о! — обрадовался он и указал куда-то за «собачий парк».
Тут я рассмеялась. Ну конечно! Испанцы ведь читают последнюю букву алфавита не как «з», а как межзубную «с». И двойное «о» тоже стоило прочесть именно как двойное «о», а не делать из него «у», как в английском. Пишется и по-испански, и по-английски одинаково — Zoo, а читается по-разному!
…Последней экскурсией была поездка на Тибидабо. Исабель позвонила Марине по скайпу и настояла, чтобы та поехала. Марина поупрямилась немного — мол, денег нет, — но Исабель сказала, что школа может оплатить Маринин входной билет и что это особое место, un lugar especial, посещение которого никак нельзя пропустить.
Тибидабо — это такая огромная гора, которую отовсюду видно. На ней стоит замок, по ночам он красиво подсвечивается зелёными огнями. Я его видела той ночью, когда бродила по городу в поисках Марины.
Когда мы расселись в автобусе, Исабель взяла у водителя микрофон и рассказала нам историю этой горы, описанную, как выяснилось, ещё в Евангелии. Оказывается, «тибидабо» по-латински означает «тебе даю», и эти слова произнёс над ухом Христа лукавый искуситель. Иисусу предлагалась вся красота мира, которая открывалась с этой горы, но он всё равно не поддался искушению. А замок, который стоит на горе, оказался не замком, а храмом Святого Сердца. На его вершине — статуя Иисуса Христа. Иисус стоит с распахнутыми объятиями, словно принимает весь наш мир, с его красотами и недостатками. Так сказала Исабель.
— А ещё там парк аттракционов! — громко встрял Кико.
Исабель привычно пригрозила ему, но всё-таки рассмеялась и сказала, что да, мы едем не только смотреть на прекрасную Барселону с высоты горы Тибидабо, но и кататься на аттракционах. Её слова потонули в шуме радостных криков и аплодисментов.
Автобус подвёз нас к билетным кассам. Все выпрыгнули из него, разминаясь и переговариваясь. Марина выбралась последней. Исабель принялась опрашивать народ, кому на какие аттракционы купить билеты. Вариантов было два: за 12 евро — только на колесо обозрения, за 28 — на все аттракционы. Кико с друзьями попросил билеты на всё, что можно. Я задумалась, но тут Кико хлопнул меня по плечу и воскликнул:
— Мария! Экономить можно на чём угодно, только не на аттракционах! Это же последняя наша поездка!
Я засмеялась в ответ и согласилась на дорогой билет. И правда, оторвусь напоследок. Когда ещё представится такой шанс…
Исабель выдала нам всем билеты и ярко-оранжевые браслетики. Мы побрели в гору. С вершины уже слышались крики и визг тех, кто катался на аттракционах, и Кико даже подпрыгивал от нетерпения. Исабель чуть отстала от нас.
Как только мы добрались до парка, она позвала всех и строго предупредила, что в собор и на смотровую площадку мы поднимемся все вместе после того, как народ накатается, и чтобы никто не совал туда носа до тех пор, пока не соберётся группа.
Кико крикнул, что обещает себя хорошо вести, схватил меня за руку и потащил к колесу обозрения.
— Там так страшно! Ужасно! — в восторге сказал он, практически заталкивая меня в кабинку. Туда же забрались две девочки, которые вместе со мной посещали уроки Роситы по грамматике.
Кабинка принялась медленно подниматься. Я вспомнила, как мой папа боится высоты. Бедняга, ему бы тут не понравилось.
Но что это? Чем выше взлетала, качаясь, кабинка, тем холоднее становились мои ладони. По спине поползла неприятная дрожь. На самой вершине мне страшно захотелось зажмуриться, а не «любоваться видами Барселоны».
— Открой глаза! — потребовал Кико, но я только помотала головой.
И только когда кабинка пошла на снижение, я приоткрыла один глаз. Кико веселился, девчонки фотографировали. Кажется, никто не испугался. Что это со мной? Папины гены проснулись?!
Как бы то ни было, стоило мне оказаться на твёрдой земле, я наотрез отказалась идти с Кико качаться на гигантской ладье. Нет, мне нужно было перевести дух и осмотреться. Кико с сожалением отпустил мою руку, но тут те самые девочки улыбнулись ему и сами потащили его то ли на эту ладью, то ли в комнату страха.
Я выдохнула, стараясь не смотреть на колесо, чья кабинка стала моей личной комнатой страха. Надо выпить чаю, что ли…
Оглядевшись, я заметила киоск, у которого выстроилась очередь. В конце очереди стояла наша Исабель. Я подошла и с любопытством заглянула в киоск. Пухлая улыбчивая тётенька в кепке жарила в масле ребристую картошку фри. Потом брала щипцы и перекладывала её в бумажные стаканчики. А затем… Поливала горячим шоколадом!
Мамочки, неужели это вкусно?!
— Исабель, — не выдержала я, — зачем картошку поливают шоколадом?
— Картошку?! — изумилась она. — Мария, это чуррос!
— Чуррос?!
Те самые чудесные пончики, за которыми я охотилась целых три недели? Вот тут, на горе Тибидабо, и просто так?!
Нет, не просто так, конечно, за деньги. Но даже за один евро можно было купить целый стаканчик. И бесплатно посыпать пудрой. Я огляделась в поисках Марины. Мне захотелось её угостить.
Но Марины нигде не было. Вообще все ребята разбежались по аттракционам, мы с Исабель остались одни. Так что она пропустила меня в очереди за чуррос, сама взяла большую порцию и один на двоих стаканчик с горячим шоколадом и кивком показала мне на деревянную скамейку подальше от всех. Со скамейки открывался такой замечательный вид на Барселону! Я попыталась найти наш дом, но не смогла. Зато Саграда Фамилия, очередное творение Гауди, видна была как на ладони.
Некоторое время мы молча ели чуррос, макая их в горячий шоколад. Они немного напоминали те пончики, что мы с родителями покупали на ВДНХ, когда ездили на книжную ярмарку за очередными пособиями к школе, но были более хрупкими и хрустящими. Я покосилась на Исабель. Казалось, её совсем не напрягает моё присутствие.
— Это особое место, — тихо сказала она, ладонью прикрывая глаза от солнца.
Как красиво она произнесла это слово — lugar! «Хэ» звучало таинственно и глухо, как эхо…
— Для кого-то это место развлечения, — продолжила Исабель, — а для меня это место, чтобы…
— Отдохнуть? — подсказала я.
— Подумать. И поесть чуррос, конечно!
Я фыркнула. А потом спросила:
— Скажите… Зачем вы поставили меня в пару с Мариной? Специально?
— Да, конечно.
— Чтобы я мучилась? — с обидой спросила я.
— Нет! Я знаю, что ты сильная ученица. Ты справилась бы с любым компаньоном. Марина — большая кокетка. Она не смогла бы построить диалог ни с кем из мальчиков. Потому что она кокетничала бы с ними. И всё.
Я испытала огромное облегчение. Значит, дело не в том, что Исабель хотела поиздеваться надо мной. Всё-таки у учителей такие странные могут быть мотивы… И какое забавное слово flirtear, то есть «флиртовать», «кокетничать». Похоже на русское. Значит, у русского слова «флирт» — латинский корень?
— В тебе есть сила, — продолжала Исабель, — ты хочешь знать больше. Это важно. Многие не хотят. Сейчас многие дети вообще ничего не хотят. Был бы телефон, и ладно. Социальные сети, игрушки. Зачем узнавать что-то новое? Всё есть в телефоне или планшете…
Я не очень поняла, о чём она говорит.
— Вы имеете в виду, что всё можно… э-э-э… узнать из Гугла?
— Нет, не совсем. Дело не в информации. Конечно, сейчас всё можно узнать. Сколько весит Земля, как найти корень из любого числа. Но если человек узнал какую-то информацию, это вовсе не означает, что он чему-то научился. Понимаешь? Обучение — это процесс. Он включает в себя не только узнавание фактов. Он помогает выстраивать отношения с другими людьми. Учит проявлять гибкость и понимание. Это целое путешествие, Мария! Путешествие внутрь себя. Обучаясь, человек изучает свои возможности, свой характер. Учится преодолевать трудности.
Я слушала её, затаив дыхание. Старалась запомнить каждое слово.
— Знаешь, какая моя любимая часть обучения? — спросила вдруг Исабель. — La flacidez!
Я не поняла это слово. Тогда она показала в воздухе что-то вроде моста, который — бац! — и провис.
— Когда ты идёшь по висячему мосту, и противоположный берег в тумане, ты не видишь его… — говорила Исабель. — И тебе всё равно нужно двигаться вперёд, не терять надежды, даже когда что-то не получается… Если ты при этом не сдаёшься, то тебя ждёт оазис. Ты знаешь, что такое оазис?
— Конечно, — кивнула я.
— Оазис радости. И ты вырабатываешь свои критерии…
— Какие критерии? — прошептала я.
— Критерии оценки результата. Вот поставили тебе SU. «Удовлетворительно». А ты сама удовлетворена результатом? А бывает так, что ставят SB. «Отлично». Но доволен ли учитель знаниями ученика? А сам ученик? Да и важно ли оценивать успехи этими буквами…
Я ошарашенно молчала. Сколько всего… Хочется это спокойно обдумать. Но главное — запомнить! Обязательно запомнить каждую идею. Или хотя бы про мост… Но тут меня захватила мысль о том, что я понимаю речь Исабель! А она говорит ничуть не медленнее, чем обычно, и даже быстрее, потому что увлечена и спешит высказаться… Вот это чудо! Как такое вообще возможно?!
— Ещё чуррос? — предложила Исабель и грациозно поднялась со скамейки.
Я медленно встала следом. Мысли и чувства переполняли меня…
Пока мы стояли в очереди, нашу скамейку заняли дедушка и внук в одинаковых шортах и футболках цвета хаки. Дедушка хрустел пончиками, а внук обкусывал огромную голубоватую сладкую вату на палочке. Мне вспомнился Бенисьо и его чудный г