Тренинги – это было новое Ромкино увлечение. Началось всё с того, что у нас в школе какие-то студенты то ли из педагогического, то ли из института психологии провели тренинг-тест «Кем быть». Ромке понравилось и то, как эти студенты обсуждали разные аспекты профессий, и то, как анализировали, какой деятельности подходит определённый психотип. На перемене после теста он принялся искать в интернете другие тренинги.
– Представляешь? – обратился он ко мне. – Тут полно бесплатных, при разных институтах.
– Зачем тебе это? – непонимающе спросила я. – И так мы завалены учёбой по самые уши. У меня при слове «ЕГЭ» уже нервный тик начинается. Слышал, твоя Кароль сказала вчера, что ей глицин прописали? Без него не может готовиться спокойно.
– ЕГЭ – ерунда, – отмахнулся Ромка. – Главное – те знания, которые мы можем нахватать, прежде чем погрузимся в настоящую, взрослую учёбу в институте. Знания – не факты, их в интернете полно. Я про умения, навыки… Понимание, кто мы и на что способны.
Он снова углубился в список тренингов.
– А Кароль – не моя, – прибавил он спустя мгновение.
Легко ему говорить, что ЕГЭ – ерунда. Он был раньше отличником и легко вернул себе все хорошие отметки. Каждый урок он бросался на знания, как голодная рыбка, которой высыпали в аквариум сразу полбанки корма.
Девчонки в классе проявляли к нему особое внимание. Ромка со всеми был дружелюбен, а разговоры Маши Кароль про пластическую хирургию перекрыл так корректно, что она отошла от него сияющая, будто он ей подарок подарил. Пару раз Ромка звонил мне, когда собирался идти гулять с Оскаром, но я вечерами готовилась к ЕГЭ. Ромкиными способностями я не обладала, мои дни были заняты мучительной пахотой. А вечера – работой. Голову мою тоже заполняли мысли не о Ромке, а о Дане.
Бабушка как-то сказала про своих детей, маму и Катю: «Вот меня спрашивают подружки глупые, какого ребёнка я больше люблю? А я и отвечаю: моё сердце с тем, кому хуже». Ромка и Дана не были моими детьми, но были моими учениками, а учительство немного похоже на материнство. Так что теперь, когда у Ромы всё наладилось, я полностью сосредоточилась на трудностях Даны.
Казалось, уже вечность прошла с того момента, как Ирэна встретила меня в своём розовом костюме дома. Данка прижималась к её ноге и, увидев меня, воскликнула:
– Розочки нет! Мы вдвоём!
Столько счастья было в её голосе! Ирэна тоже улыбалась очень довольная. Она помахала перед моим лицом какой-то бумажкой.
– Двадцать баллов из двадцати! – воскликнула она. – Это же пятёрка с плюсом! Поздравляю вас!
Она потрепала Данку по голове, и та зажмурилась, как котёнок, и ещё крепче прижалась к матери.
– Я всегда буду пятёрки с плюсом приносить, всегда, мамочка! – скороговоркой выпалила она.
– Правильно, – одобрила Ирэна. – За двойки буду ругать, а за пятёрки любить!
– Мамочка, – прошептала Данка, не открывая глаз, – мамочка моя…
Она как будто разучивала важное иностранное слово, которое хотела запомнить на всю жизнь. Ирэна развернулась с довольным видом ко мне.
– Молодцы, – одобрительно сказала она. – Можете, когда хотите. Старайтесь!
Радость от Данкиного хорошего результата у меня быстро померкла. Выходило, что всё остальное время мы тоже можем готовиться на «отлично». Просто не хотим. Точнее, не стараемся. И ещё кое-что… Как бы ни были строги и требовательны мои родители к отметкам в школе, они никогда не говорили, что будут любить за пятёрки. Было в этом что-то унизительное. Словно без пятёрок человек недостоин любви. Я понимаю, что Ирэна не имела этого в виду. Но если бы Дана сказала ей, что будет любить мать, только если та будет зарабатывать много денег, вряд ли Ирэна щурилась бы и прижималась к дочкиной руке.
Я улыбнулась через силу. Мысли мои оставались печальными. Если бы я знала, что это был последний раз, когда я слышала от Ирэны что-то хорошее в свой адрес, возможно, я постаралась бы глубже прочувствовать радость момента.
Потянулись наши обычные с Данкой рабочие будни, в которых от желания «приносить пятёрки всегда» не осталось и следа, а в основном были слёзы, топот и крики. Сначала она кричала: «Скука зелёная!», чуть позже: «Ненавижу, ненавижу школу!»
Выходило, что днём вопили учителя, вечером орала Дана, а ночью верещал Мишка. От этого у меня гудела голова, а всё происходящее виделось через пелену, которую никак не удавалось проморгать. Мне казалось, я грезила с открытыми глазами. Я стала почему-то страшно мёрзнуть и по ночам, даже если было тихо, часто просыпалась, потирая закоченевшие ладони, дуя на них и ожидая рассвета.
Плохо было то, что я стала многое забывать сама. То возвращалась два или три раза с улицы проверить, заперла ли квартиру. То подскакивала ночью, бежала на кухню глянуть, плотно ли я закрыла холодильник. После того как один раз я всё-таки оставила дверцу приоткрытой и утром меня ждало море воды на полу и куча испорченных продуктов, холодильник стал моим ночным кошмаром. Хотя папа даже не ругал меня. Помог убрать беспорядок, потом обнял, чмокнул в висок и прошептал: «Да уж, у нас такие ночи… Как ты вообще умудряешься и учиться, работать?» Неожиданно для самой себя я расплакалась от сочувствия к себе, но не стала ни объяснять, ни жаловаться. Что он предложит? Бросай работу? Но столько денег на карманные расходы они с мамой выделить не смогут… Да и что толку жаловаться. Сам-то он держится, даже улыбается.
Вот и я стисну зубы и буду копить на билет. А заодно разузнаю у Исабель и Роситы, нельзя ли мне как-то устроиться получать высшее образование в Испании? Может, они посоветуют какой-то колледж? На это тоже будут нужны деньги, так может, может… я могла бы устроиться в Испании работать?
Эти смелые мечты поддерживали меня во время бессонных ночей. Однажды Мишка орал так, что, наверное, его вопли долетали до Хорхе в Барселоне и до Любомира в Варне. Я лежала без сна и смотрела в потолок. Отключилась под утро.
Разбудил меня сигнал телефона – пришла почта. Кто пишет мейлы в семь утра? Ясно кто. Ирэна!
«Маша, Дана полностью завалила тест на общее развитие. Пять баллов из двадцати. Разберитесь. Позвоню в пятницу в 17:00. Тест в приложении».
Я несколько раз прочла текст письма, пытаясь понять сквозь свою пелену, о чём оно. Ах да, она позвонит. В пятницу в 17:00.
– А у меня испанский в этот день, – сказала я телефону. – Вот так-то.
Вообще-то надо бы ей написать. Пусть звонит в другое время и обсуждает свой тест. А где он, кстати? Ах да, в приложении.
Я важно кивнула телефонному экрану, а потом уронила голову на подушку. Когда я подскочила через два часа, сообразив, что проспала первый урок и не успеваю на второй, мысль о звонке Ирэны совершенно вылетела у меня из головы.
О Данкином проваленном тесте я смутно помнила. Посмотреть его в приложении забыла. А может, я и не хотела на него смотреть. Кто уж вспомнит…
После уроков Ромка подловил меня на ступеньках школы. Я торопливо пересчитывала мелочь – хватит ли, чтобы купить перед занятием с Даной кофе в автомате при супермаркете?
– Опаздываешь на работу?
– Пока нет…
– Пока нет? – с улыбкой повторил он. – Слушай-ка… Завтра в центре Москвы, в каком-то музее, проходит тренинг. «Как всё успевать и стать успешным».
Он достал телефон и стал в нём что-то искать.
– Вот, есть пара мест свободных. Не хочешь сходить? Это вечером, в шесть часов. Ты ведь не работаешь завтра?
– В каком-то музее? – переспросила я, зевая. – Вот уж не думала, что услышу от тебя такую фразу.
Ромка снова улыбнулся и уставился в телефон.
– В Центре толерантности, – уточнил он. – Так… пойдём?
Он глядел на меня не мигая. Сон вмиг слетел, по спине побежали мурашки. Чувствовалось, что это не дружеское приглашение. Это будет свидание. Я сглотнула. Некстати вспомнилась его фраза: «А ты согласилась бы поцеловать такого парня, как я?» И ещё вспомнился Бенисьо, как он звал к себе и как всё это было… ужасно. Я смутилась почти до слёз. Во мне бушевали самые разные чувства, и я… Я испугалась их.
– Ром… я… завтра… к литературе буду готовиться. Извини.
Он дёрнулся, как будто я крикнула ему в лицо, хотя я практически шептала. Потом поднял руку к щеке с пятном и тут уже опустил, так и не коснувшись лица.
– Я понял, – сказал Ромка каким-то замороженным голосом.
– Что ты понял? – устало спросила я.
– Всё понял, – отчеканил он, развернулся и зашагал прочь.
А я глядела ему вслед сквозь свою пелену и думала: «Вот и правильно. Пусть идёт. Пусть».
Кому: Хорхе Рибаль
Тема: Прости
Привет, Хорхе!
Мне неловко. В последний раз я разговаривала с тобой очень резко. Прости. Пишешь «с любовью», ну и ладно. Пиши. Может, ты меня и правда любишь? Может, у тебя своё понимание этого слова…
Один друг сделал мне очень больно. Я открыла ему сердце, а он использовал мои признания для научной работы своей подруги. Я простила его. А боль почему-то осталась. Другой мой друг, из Москвы, позвал на свидание. Я отказалась. Мне хотелось дружить с ним, а не встречаться. Теперь он на меня злится.:(
Вот и не могу без слёз смотреть на слово «любовь».
Со слезами на глазах,
Мария
Глава 31Тесты, тесты, тесты
Как бы я ни старалась распланировать время между всеми предметами, по которым собиралась сдавать ЕГЭ, как бы я ни пыталась уделять внимание каждому из них, всё равно, словно вредный младший ребёнок, прибегала литература и съедала всё: и внимание, и время. Самым нелёгким делом оказалось чтение школьной программы целиком, с самого начала.
Нелёгким, потому что названия все знакомы, даже про писателей какие-то факты вспоминаются, да и общую мысль произведения я могла сформулировать без труда. А вот спроси меня: кем по профессии был отец Базарова? Или как зовут деда Натальи Коршуновой? В ответ я только печально пожала бы плечами, а потом бросилась бы перерывать книгу или гуглить. Моя память временами уже трещала по швам, а я запихивала и запихивала в неё новые сведения, словно вещи – в туго набитый чемодан.