Звонить ему я не отважилась, зато проверила, когда он в последний раз заходил во «ВКонтакте». Неделю назад! Он, конечно, не слишком общительный, но неделю не проверять френд-ленту? Интересно, а вотсап он тоже не проверяет? Постригся в монахи и удалился от мира? А вдруг у него что-то серьёзное? Например, пневмония?! И он вообще в больнице?
Однако в вотсапе Ромка был онлайн. Я хотела набрать ему сообщение, но при выборе между «позвонить» и «написать» нечаянно нажала не на ту кнопку… Прежде чем я успела дать отбой, послышать резкие гудки звонка. Да ещё и видео! Ромка отключил мой звонок.
«Ты не можешь говорить?» – написала я.
«Могу. Но без видео», – ответил он.
«Я случайно», – написала я.
«Случайно позвонила именно мне?»
– Да нет же! – засмеялась я, всё-таки перезвонив ему. – Я хотела спросить: как твои дела? Чем ты болеешь?
– Ничем, – ответил Ромка. – То есть… В общем, пока не могу ходить в школу.
– Загадочно, – усмехнулась я. – Интригуешь!
Но голос у Ромки был напряжённый, словно он ждал какого-то другого звонка, а позвонила я. Отвечал он сухо и отрывисто.
– Не интригую. Так получилось.
– Сегодня твоя историчка намекала, что для тебя особая нагрузка предусмотрена. – Я устроилась поудобнее, чтобы в красках изобразить Елизавету Ильиничну. – Вышла перед классом и такая…
– Извини, Маш! – резко перебил он. – Я жду звонка.
– От Ули? – зачем-то спросила я, чувствуя, что краснею.
– Что? Нет. Да. Всё. Отбой!
Я ошарашенно посмотрела на телефон. Ромка был по-прежнему онлайн! На юзерпике корчил рожицу Гомер из «Симпсонов». А раньше была лодка в море… Давно ли он сменил фото профиля?
Хм, а потом Ромка опять придёт и попросит с ним позаниматься. И я опять соглашусь, потому что я такая добрая, ну просто фея Виллина из страны Жевунов.
Вдруг телефон зазвонил сам. Но фото профиля оставалось пустым, а фотографии не было только у одного моего знакомого пользователя вотсапа… У Розы Васильевны.
Я от испуга даже отбросила телефон в сторону, как лягушку, как ядовитую змею, как мусорный мешок. Зажала уши и подумала: «Допустим, я просто в душе и не слышу, или варю суп на обед, бульон булькает и я не слышу, или…»
На седьмом гудке я сдалась. В конце концов, она вправе сообщить мне, что Ирэна поддержала её, Розы Васильевны, негодование и готова уволить меня.
– Маш Николаевна, – Роза Васильевна говорила неуверенно, я бы даже сказала «застенчиво», если бы не знала её лично, – вы к нам послезавтра ко скольки?
– Э-э-э, – только и ответила я.
– Я вот думаю-то что… Вы ж после школы к нам, да? Может, часик погуляете где? А то врач должен к Даночке заглянуть.
– Она заболела? – быстро спросила я.
Тогда всё объяснялось – и её нежелание запоминать, и её капризы!
– А вам разве Ирэночка не объяснила?
– Что именно?
– Про Даночку… Она ж, радость моя, головой-то стукнулась тогда. В бассейн-то когда грохнулась. И всё вот. С памятью с тех пор маемся. Не помнит. И обследовали, и просвечивали и так и эдак. Всё в порядке, говорят. А она вот… ну никак не запоминает! А я всё думаю, чегой-то вы, Машенька, с ребёнком строго так… А вы и не знали.
– Не запоминает? – машинально переспросила я. – Совсем? Как это?
– Ну вот смотрим с ней сериал, прошлогодний ещё. Она вроде помнит, что Наташка в поликлинике работает главврачом. А вот что муж её, как из тюрьмы вернулся, бандитом стал, не помнит.
– Это взрослый сериал, – осторожно возразила я. – Она не всё понимает.
– Дана Андревна-то не всё понимает? Не смешите меня. Как папа ушёл, она быстро повзрослела. Дети от этого умнеют только так, Марьниколавна.
– А что сказал врач?
– Испанский-то? Говорит, два-три месяца такое продлиться может. После удара. Я у него нарочно переспросила: «Dos? Tres?» И на пальцах показала. Он кивнул. Вот один прошёл. Пока всё так же…
– Почему же Ирэна меня не предупредила?
– Считает мама наша, что всё с дитёнком в порядке, – с сожалением сказала Роза Васильевна. – Мол, пусть трудится побольше, и всех делов. А не в трудах-то дело… Не в трудах.
Я молчала, ошарашенная. А потом спросила:
– Как же с ней заниматься?
– А вы приходите послезавтра, покажу! – оживилась Роза Васильевна. – Я тут с ней намастырилась маленько. Мы, конечно, люди неучёные, языков не знаем. А всё ж кое-чего соображаем. Придёте – научу.
Кому: Любомиру Радлову
Тема: Интересный вопрос
Привет, Любомир!
Да, неожиданно было получить такой вопрос. Попробую ответить. В детстве мне нравились разные актёры. Но это, скорее, было восхищением и перед образами их героев. Я не очень сложно пишу? Или твой письменный русский сильнее устного?
А сейчас есть парень, к которому я испытываю симпатию. Не то чтобы я потеряла от него голову. Но когда я его вижу, становлюсь довольной как паровоз.
Надеюсь, ответила на твой вопрос.
P. S. В Испании я чуть не вышла замуж! К счастью, страсть была односторонней. Да и не страсть, так… увлечение!
Кому: Марии Молочниковой
Тема: Я счастлив
Привет, Мария!!!!!!!!!!!!
Твой ответ сделал меня по-настоящему счастливым! «Довольной как паровоз» – гениально. Я никогда не слышал этого выражения, но оно такое удачное! Сразу представил себе паровоз, блестящий, гудящий. Класс! Не беспокойся за язык, я пользуюсь электронным переводчиком, если чего-то не понимаю. Хотя он иногда выдаёт смешные вещи.
Тогда ещё вопрос. Ты знаешь, что такое «разбитое сердце»? Если да, расскажи подробно!
С благодарностью,
Любомир
Глава 8Какие бывают учителя
Учителя – удивительные люди. Вроде профессия – одна на всех. Но все они такие непохожие…
Есть те, кто и предмет свой не любит, и преподаёт без особого желания. Например, Ильмира Александровна, математичка. Ей всё равно, разбираемся мы в математике или нет. Её задача – дать все самостоятельные, что присылаются «сверху», провести все проверки и контрольные, наскоро объяснить, что нужно пройти по теме, а ещё чаще – отослать нас самостоятельно изучать тему в интернете. А потом снова дать с десяток самостоятельных, чтобы проверить, чтó мы изучили сами. Я ни разу не слышала от неё чего-то вроде «это моя любимая тема» или «это так интересно, ребята!». Такое ощущение, что она случайно попала в математички, но почему-то никак не сменит профессию.
Наталья Евгеньевна, преподаватель литературы, тоже не слишком увлечена своим предметом: разноцветные водолазки и ободки или заколки, подобранные к ним в тон, интересуют её гораздо больше. Но она любит нас. Хотя «любит» – это громкое слово. Сочувствует. Поэтому старается помочь нам преодолеть все возможные проверки, которые придумали те, кто управляет обучением.
А вот кто и предмет свой любит, и преподавать умеет, так это Ольга Сергеевна. И Беатрис. Они говорят о грамматике с таким восхищением, будто это прекрасная ваза или известная актриса. Если Ольга Сергеевна даёт новые слова, то произносит их с таким видом, словно они волшебные. Наверное, так и нужно учить людей. Чтобы ощущалась значимость знания. А не обязанность обладать им.
Елизавета Ильинична историю любит. Это видно. Когда она вдруг увлекается рассуждениями, то её даже любопытно слушать. К сожалению, часто слушатели не понимают, о чём идёт речь. Она говорит-говорит, а точный смысл улавливают только избранные, вроде Ульяны и Ромки. Остальные следят за интонациями и настроением. Проблема в том, что историчка совершенно не может нам передать свою любовь к предмету. Например, она заставляет построчно читать учебник. Кто ж после такого полюбит историю? Елизавета Ильинична строга в проверках, язвит над неудачниками. Иногда бывает неприятно даже находиться на её уроках. Она представлялась мне волшебником, который знает множество заклинаний, но потерял свою палочку и теперь не может сотворить даже самый простой магический фокус.
Хотя слышала бы это моя мама!.. Она сказала бы, что я найду любое оправдание своей лени, лишь бы параграф по истории не учить.
– Сегодня, – заявила Елизавета Ильинична, – я открою вам тайну.
Если бы я не знала её так давно, то, возможно, и клюнула бы на приманку.
– Вы поймёте наконец, зачем читали учебник! Вы убедитесь, что это не было напрасной тратой времени.
Я всё же навострила уши. Любопытно.
В руках Елизавета Ильинична держала небольшую стопку листков. Она раздала каждому по одному и вернулась на место. На листке были напечатаны мелким шрифтом события из мировой истории. Они соединялись кучей стрелочек, подписей, восклицательных знаков и фигурных скобок.
– Когда я окончила институт, – торжественно сообщила Елизавета Ильинична, – и собиралась преподавать, то мечтала объяснить моим ученикам, что история – это не скопление разрозненных фактов. Это мир взаимосвязанных событий. Гнездо!
– Осиное, – тихо сказал Арсен, но она не расслышала.
– Так вот, я набросала эту схему, или, как сейчас говорят, майнд-карту, удобную для запоминания, – важно продолжала историчка, – и представьте себе! Она работает до сих пор! Я пользуюсь ею много лет, внесла некоторые поправки, но в целом в ней есть всё, что вам нужно для…
– Сдачи ЕГЭ? – не сдержалась Елфимова.
– Для того чтобы научиться анализировать факты! – возмутилась историчка.
– Так я не понял, – поднял руку Арсен. – Зачем нам надо было читать учебник?
Наверное, если бы этот вопрос задал Ромка, Елизавета Ильинична любезно всё объяснила бы. Но она вдруг закричала:
– Да потому что вы читать не умеете! Вы перескакиваете со строчки на строчку! Выхватываете глазами только отдельные элементы, а остальное проматываете, как эти ваши дурацкие френд-ленты в соцсетях! Концентрации – ноль! Усилий – ноль! И вот что мне с этим делать?! Это моя личная головная боль!