– Пластилин, – усмехнулась я. – Восковой, да?
Плавится, даже если ты еще не лепишь, а всего лишь в руки его взял.
– Нет, – покачала мама. – Такой советский… Крепкий…
Из нашего с папой детства. Который приходилось на батарею класть. Но его можно было согреть в теплых руках.
Ирэна не знала, что «портит тебе занятие». Она хочет общаться с дочкой. Только не знает как.
Я молчала.
– Согрелась? – спросила мама, забирая у меня пустую миску и выключая свет.
– Да… Спасибо за капусту. Вкусная… Хрустит.
Мне пришлось долго «греть в теплых руках» свои мысли об Ирэне. Почти всю ночь. Я пыталась поставить себя на ее место. Пыталась перестать ее ненавидеть. Старалась пожалеть…
К у тру воображаемый кусок пластилина (я представляла себе брусок темно-синего цвета с белыми прожилками, то, что мы в детстве, смешивая два разных оттенка, называли «мрамором») не стал мягким, однако согрелся. Ирэна все же была Даниной мамой. И как бы Дана ни ворчала, ни стеснялась, ни сердилась на Ирэну, в глубине души ей наверняка было приятно…
К концу школьного дня я уверила себя, что готова к любому выпаду со стороны Ирэны. Пусть сидит на каждом занятии и задает какие угодно вопросы. Я перестала ее бояться, хотя приязни по-прежнему не испытывала.
К встрече с самой Даной я тоже подготовилась. Написала на бумажке клятву, что я не приглашала ее маму в комнату. И подписалась: «А если это неправда, пусть меня съедят в лесу медведи». В уголке листа я нарисовала медведя с вытаращенными глазами. Дана посмеется и, может, простит меня.
Я чувствовала себя космонавтом перед полетом в космос – баллончик с кислородом за спиной заправлен, шлем опущен.
Вот только не пригодилась моя космонавтская экипировка. Едва я вышла из школы, мне позвонила Роза Васильевна и сухо сказала, что Дана заболела. Температура, кашель.
Вирус. Надолго. Она позвонит мне, когда можно будет продолжить занятия.
Но до самого Нового года звонков не было…
Глава 31Подарок
Я все время проводила в интернете. Читала на разных сайтах отзывы ребят, ездивших в Испанию на учебу и делившихся впечатлениями.
Больше всего отрицательных комментариев собрал колледж, который называли «гигантом» и «империей»: у него были филиалы почти в каждом испанском городе, особенно на побережье. А о той школе, куда нас хотела отправить Беатрис, я встречала только положительные отзывы.
Эти новости подогрели мое рвение работать. Я без конца поглядывала на телефон: не пропустила ли я звонок Розы Васильевны? Получалось, что Дана совсем не занимается, а значит, может все позабыть. Да и конвертик с деньгами, спрятанный на бельевой полке, перестал пухнуть. Это отдаляло меня от колледжа…
Наконец Роза Васильевна позвонила мне.
– Марьниколавна-а, – протянула она. – Вы нам свой адресок скинете? Мне на этот номер. М-м-м?
– Э-э, скину, – озадаченно ответила я, постеснявшись спросить, зачем ей мой адрес.
– Ладушки, мы у вас тогда скоро будем, – пообещала Роза Васильевна и повесила трубку.
Я растерянно посмотрела на телефон. Кто – «мы»?
Когда – «скоро»?..
Через час у подъезда остановился джип с тонированными стеклами. Зазвонил мой телефон.
– Марьниколавна-а! Соблаговолите на минутку вниз спуститься? М-м-м?
Ничего не понимая, я набросила куртку и на всякий случай оглядела перед выходом квартиру: все ли в порядке?
Вдруг эксцентричная Роза Васильевна решит подняться к нам домой… Может, мы теперь у нас заниматься будем?!
Дверь джипа распахнулась, и сначала неторопливо выбралась Роза Васильевна в светло-голубой куртке, отороченной пышным мехом, а за ней выскочила Дана – в белой шубке и смешной шапке с заячьими ушами.
– Машка! – воскликнула Дана.
Мне показалось, она хочет меня обнять, но Дана остановилась поодаль и, быстро махнув рукой, сделала веселую гримаску.
– Какая она тебе Машка! – возмутилась Роза Васильевна, но Дана отмахнулась и шагнула ко мне.
– Мы едем с мамой! – воскликнула она. – Едем в Альпы кататься на горных лыжах! Я вообще-то на море хотела.
Но мама сказала, что все наши едут на лыжах. У меня будет своей инструктор, и еще мы там по ресторанам ходить будем и все-все мне купим, даже самое дорогое!
– А занятия? – растерянно проговорила я, переводя взгляд на Розу Васильевну.
– Какие вам занятия на Новый год, Марьниколавна, – добродушно усмехнулась Роза Васильевна, ныряя в машину за каким-то пакетом. – Отдыхайте, сил набирайтесь.
Вам Даночка еще после праздников покажет!
– Что я покажу? – возмутилась Дана.
– Кино покажешь, – со смехом ответила Роза Васильевна.
– Не шути со мной, я этого не люблю! – рассердилась Дана и схватила няню за рукав.
– Тихо, тихо, порвешь. Пусти. Значит, как тебя хватать – никому нельзя, а ты – хватай кого хочешь? – поддразнила Дану Роза Васильевна, но тут же добавила: – Ладно, ладно, Абдул, чего губы надул. На вот, подари Марьниколавне, чего мама велела.
Роза Васильевна подала Дане пакет, на котором мелкими буквами было выведено название дорогущего магазина косметики, и девочка торжественно передала его мне.
– Спасибо, – растерялась я.
Сердце сжалось. Не из-за пакета, конечно. Я здорово соскучилась по Дане. Надо же, по Гусе я особо не скучала, а к вредине Данке привязалась. Мне хотелось расспросить ее, как там мышки, играет ли она с ними, вспоминает ли мышиный язык, но Дана заторопилась, принялась заталкивать Розу Васильевну в машину, приговаривая:
– Пойдем, пойдем, в кино опоздаем.
– С наступающим, Марьниколавна! – весело сказала Роза Васильевна.
Она будто торжествовала, что осталась с Даной одна, а меня, как скучный учебник, отложили до конца праздников.
Но я не злилась и не расстраивалась. Я думала о том, что, если бы я была для Данкиной семьи «рабом» или «дрессированной собакой», которая слушает и выполняет любые команды, они бы не подарили мне этот пакетик. Подарок был символом уважения и благодарности.
– Спасибо, Роза Васильевна, и вас с наступающим! – улыбнулась я и заглянула в пакетик.
Там были духи. Духи!
Роза Васильевна задержалась возле машины, наблюдая за моей реакцией. Меня будто окатило ледяной водой из ведра. Я ведь когда-то заявила, что у меня аллергия на духи. Роза Васильевна обещала, что попросит Ирэну не дарить мне их. Значит, не попросила? Решила уличить меня во вранье…
Машина уже отъехала, а я все стояла и смотрела им вслед. Потом достала радужную коробочку и вынула духи.
Бутылочка была светло-розовой, в форме капли, а крышка напоминала нераскрывшийся бутон. Я отвинтила крышечку, понюхала. Непривычный запах. Резкий, острый.
Мне он не понравился.
Я подавила желание зашвырнуть пакетик куда подальше или сунуть его в урну на детской площадке. Нести домой подарок не хотелось. Он напоминал о насмешливом взгляде Розы Васильевны и унижении.
За мной спиной кто-то просигналил несколько раз: «Пипип-пи-пи-пип!» – «Спар-так чемпи-он!». Я и не думала поворачиваться, но послышался знакомый голос:
– Так-так-так, подру-у-ужка, нашла себе мужчину мечты, и теперь можно забыть о твоей фее-крестной?
– Катька! – ахнула я. – Ты откуда?
Спортивный костюм, круги под глазами, обветрившиеся губы – мало что роднило ее с волшебницей из сказки. Если только копна мелких белоснежных «химических» кудряшек, о которых мама всю жизнь отзывается с неодобрением, а я – с восторгом.
Катя вылезла из своей крошечной зеленой машины, скептически осмотрела ее, пробормотала: «Я гений парковки» – и направилась ко мне.
– А так можно машину ставить? – усомнилась я, прикинув, что темно-вишневая «киа» не выедет со двора, потому что дорогу преграждал Катькин «кузнечик».
– Ты становишься занудной, как твоя мать, – закатила глаза Катя и, порывшись в сумочке, достала табличку с номером своего телефона. На табличке помимо номера был изображен Терминатор и красовалась надпись: «I’ll be back».
– А она, кстати, дома? – поинтересовалась Катя.
– Нет…
– Елки, – расстроилась моя фея-крестная. – Кто же меня выслушает?!
– Я могу, – неуверенно сказала я.
– Кто обласкает, кто пригреет на груди, кто скажет ободряющее слово?! – продолжала причитать моя фея, а потом, прервав себя на полуслове, деловито спросила: – А суп у вас какой сегодня?
– Куриный… Ну, лапша.
– Это дело! – оживилась Катя. – Пошли, похлебаем!
Кстати, твоя мамуля сказала, у тебя перерывчик в твоей супер удачной работе? Может, тебе Гусю на пару недель подкинуть? Поучишь его хорошим манерам… Он по-русски не умеет спасибо говорить, может, по-испански получится. Научишь его, в какой руке держать нож, а в какой – вилку! Как по-испански «нож»?
– Нет уж, спасибо, – покачала я головой, перекладывая пакетик с подарком в другую руку, чтобы найти ключ от двери в подъезд. – А работа у меня не суперудачная.
– А это что? – заинтересовалась Катька, забирая у меня пакетик. – О-о-о! Это же «Флёр»! Настоящий? Не подделка? Ничего себе! Масяня, можно открою?
Не дожидаясь ответа, Катя отвинтила крышечку, поднесла к носу и промычала:
– М-м-м… Ка-а-айф! Кто подарил?!
– Ученица, – буркнула я. – Лифт вызовешь?
– Что-о? – не поверила Катя. – «Флёр»?! О нем писали в «Гламуре»! Им еще эта актриса пользуется… как ее? В общем, «Флёр» сейчас на пике популярности. В каждом магазине есть!
Я покачала головой и нажала на кнопку лифта.
– Я думала, ты только в продуктовых магазинах проверяешь товар, – тихо сказала я.
– Классные штуки я отслеживаю везде, – заявила Катя и поднесла духи к шее. – Можно пшикнуть? – Она нажала на кнопочку.
Дома Катя продолжала расхваливать духи:
– Чудесный запах! Так пахнут весной одуванчики!
Сорвешь стебель, разломишь пополам и нюхаешь…
Помимо воли запах начал мне нравиться. Я вспомнила, как в детском саду мы на прогулках уходили за веранду и там разгребали мокрые прелые листья и срывали первые травинки, вылезшие из-под снега.