[11], то есть создается фактор уже не тактического, а стратегического значения.
Это на своей территории. Таким же образом строится партизанщина в тылах действующего противника, на его собственной территории. Сбрасываются десантные части, как хребет для будущих добровольцев и мобилизованных, но разница между нормальными парашютными командами и этими заключается в том, что этот хребет составляется из специальных партизанских бригад, выученных в соответствующих советских школах и состоящих из коммунистов той же национальности, где предполагается организация данного партизанского движения. Такой хребет не является чуждым органом в тылу данной нации, а, наоборот, зародышем или ядром всего недовольного и ферментирующего в теле собственного народа. Этот способ организации саботажей, диверсий, отдельных восстаний, большого или малого партизанского движения дает все шансы на подготовку грандиозной операции общестратегического значения, на огромных пространствах и во времени мало ограниченной. Партизанщина данного характера служит фундаментом к вспышкам, при благоприятных условиях, общей всенародной революции. Современная партизанщина является не чем иным, как новым видом передвижных, полевых крепостей в тылу сражающегося противника. Партизан сравнительно легко разогнать, но их очень трудно разбить. Прекрасно организованные и очень подвижные, вооруженные специальным автоматическим оружием и созданные для непрерывной активной работы, но не для упорных боев за рубежи, партизаны обыкновенно внезапно появляются и так же внезапно исчезают, распыляются, чтобы вновь соединиться в другом месте, то есть непрерывно строят в тылу противника сеть непроходимых рубежей, фортов или местностей, и этим стесняют его свободу передвижения и маневра. Другими словами, в современной войне к этим подвижным крепостям перешла роль тяжелых и постоянных крепостей эпохи прошлого столетия и начала нашего.
Крепости загораживали дороги, стесняли передвижение, связывали часть войск, вылазки беспокоили тылы неприятеля. Могущество современного огня разбило железобетон. Роль постоянных крепостей стала крайне ограниченной, и их заменили после Первой мировой войны так называемыми «укрепленными линиями». Классическим примером была линия Мажино. Вторая мировая война доказала их несостоятельность. Теперь, в современном партизанском движении, мы имеем последнее слово военной техники, передвижную полевую крепость, которая так же, как ее предшественница, загораживает дороги, делая их непроходимыми, стесняет гарнизоны. Горы, лес, болота, острова, руины городов — все это теперь форты или, вернее, точки опоры партизан, а легкость их организации и маневра делает их малоуязвимыми и нейтрализует перевес огня наступающего противника. Раньше пробивались через валы, потом через бетон крепостей, много позже — через укрепленную полосу, теперь будем пробиваться, как показал опыт последней войны, через пространства, кишащие партизанами, саботажниками, через очаги сопротивления, восстания и революции.
На помощь партизанам приходит автоматическое легкое оружие и тактика современного боя. Огонь заставил царицу полей из сомкнутого строя рассыпаться в цепь. Цепь перешла в отдельные звенья, пока не появилась на полях боя артиллерия, непосредственно идущая в атаку. Современный танковый и моторизованный бой, поддержанный огнем воздушного, сопровождающего флота, — это уже не артиллерийская подготовка или сопровождение огнем атакующей пехоты, нет, это уже сама артиллерия наряду с пехотой ведет непосредственный бой.
Это положение заставило переменить тактику боя, и сегодня, на опустевших полях, он фактически ведется позиционными перебежками, то есть от рубежа к рубежу.
Введение в бой дальнобойной артиллерии, то есть ракетной, а также, кроме сопровождающего, тактического воздушного флота, флота далекого радиуса или стратегического, да еще вооруженного атомной или бактериологической бомбой, аппаратом космических лучей, — все это заставит изменить не только тактику боя, но и саму оператику. Опустеет не только поле непосредственного боя и его ближайшие тылы, но и все оперативное предполье с путями сообщения, пунктами концентрации и глубокого тыла. Последние американские маневры потому и провалились, что командование и войска к этому новому способу передвижения, сосредоточения, развертывания и боя были совершенно не подготовлены. Как раньше в тактике, так и теперь в оператике, передвижение и бой будут идти на, так сказать, оперативных рубежах, при огромной видимой пустоте. Чувство физического плеча отходит в область предания. Вот тут-то разбросанные очаги партизанского движения по всему фронту и тылу, задерживающие, фланкирующие, расстраивающие, и будут давить всей своей тяжестью на работу нормальной так называемой классической стратегии. Удары пойдут против командных постов, органов связи, транспортных колонн, железных дорог, амуниционных и других складов военного или гражданского снабжения.
С огнем и взрывом полетят в воздух военные фабрики, железнодорожные станции, мосты, электрические, газовые, телефонные станции. Будут всюду и везде заложены на огромных пространствах минные поля и организованы акты террора и саботажа.
На помощь партизанам пришли два фактора: легкость, а вместе с тем чрезвычайная сила огня современного автоматического оружия и пустота тактического поля боя. Кроме того, средства связи и снабжения, радио — дают возможность держать связь за сотни и тысячи верст со своим командным центром, а аэроплан, как показал опыт последней войны, а в мирное время блокада Берлина, разрешил вопрос путей сообщения, баз и питания. Максима, что армия не может продвигаться, не имея обеспеченных путей сообщения, транспорта, баз, средств питания и так далее, продолжает быть правдой, но уже в сильно ограниченных размерах. Склады могут быть при этом способе войны заранее подготовлены на своей или на вражеской территории, связь держится через радио и аэропланы. Дальнейшее снабжение дает «благодарное население» или очаги пятых и шестых колонн или, для обороны, по трудно досягаемым небесным путям, воздушный флот. В «Демянском котле» три немецких корпуса сидели почти девять месяцев[12]. Польское подпольное движение в занятом немцами городе Варшаве организовалось, и снабжалось и подготовлялось к удару из Лондона. В соответствующий момент оно его нанесло. О силе его можно судить уже по тому, что продолжалось оно 6 недель, и со стороны немцев были двинуты танки и штурмовики люфтваффе.
Я взял только эти два наиболее ярких примера «малой войны», ибо первая велась в почти открытом поле, а вторая — в европейской столице. Другие примеры, начиная от Тито, советских партизан, французских «маки» и т. д., можно приводить без конца, ибо вся последняя война была полна примерами, где классическая стратегия перемешивалась со стратегией малой войны и была грандиозным историческим вступлением в эпоху новых войн, в эпоху соединения войны национальной с войной классовой.
Этим, и главным образом только этим, будет сильно отличаться от всех предыдущих Третья мировая война. Это хорошо понимают только Советы. Стратегия «малой войны» будет на каждом шагу влиять на классическую стратегию, ибо первая является стратегией классовой войны, а вторая, классическая, представляет собой стратегию войн национальных, и весь вопрос в том, какая из войн будет преобладать в будущем международном вооруженном конфликте.
Атомная бомба (когда я начал писать эти статьи, еще официально не было объявлено, что Советы ее также имеют), ракетный снаряд, стратегический и тактический воздушный флот — все это могущественные виды современной артиллерии, но, как бы сильно ни было их действие, это все-таки только артиллерийский огонь, а артиллерийским огнем можно только подготовить тактическую атаку, оперативное наступление, даже всю стратегическую кампанию, но нельзя ничего решить, ибо одним огнем невозможно продвигаться вперед и занимать нужные рубежи, местности или государственные территории. Окончательный удар будет все-таки наноситься старой царицей полей, многострадальной и доблестной пехотой. Бронированной или механизированной, с газовыми или космическими аппаратами в руках — это все равно, но человеческими силами, организованной массой, то есть пехотой. Машина, какой бы она ни была совершенной, двигается человеческими руками и на основании оперативных планов, выработанных теми же людьми, то есть Генеральным штабом и полководцами. Командование, вооруженное знаниями обеих стратегий и умеющее балансировать между необходимостью малой стратегии и классической стратегии, поддержанное соответствующей идеологией и пропагандой, может рассчитывать на успех в будущем вооруженном столкновении.
Техника в современной войне — великая вещь, но это далеко не все, и слепая вера только в свое техническое превосходство ни к чему, как только к поражению, привести не может. Каждый солдат должен понимать свой маневр, а в политической войне — чувствовать и свое морально-идеологическое превосходство. Все должно быть ясно и понятно, только тогда можно воевать. Нельзя требовать человеческой жизни и крови за непонятные и ненужные идеалы. В Первую мировую войну немцы верили в свое техническое превосходство, главным образом, в свою 44-летнюю подготовку и тяжелую артиллерию, ибо ее союзники почти не имели. Верили и торжественно проиграли. Во Вторую мировую войну французы верили в техническую непроходимость своей укрепленной линии Мажино. Немцы прошли ее почти парадным маршем. В ту же Вторую мировую немцы верили в свое техническое превосходство на Востоке. Главным образом — в свою организацию, в танковые дивизии и моторизованную пехоту. Верили в непобедимость люфтваффе. Восточная военная прогулка кончилась под Сталинградом, а непобедимым полкам пришлось сложить оружие в Берлине. Теперь англосаксы слепо верят в непобедимость и превосходство своего стратегического воздушного флота, вооруженного атомной бомбой. Сталин же верит в гениальность своей пропаганды и в историческую непобедимость русского солдата.