Кратко суммируя их точки зрения, мы видим, что они считают, что война — для одних победоносно, для других с проигрышем — полностью закончилась, и что мы сейчас живем в сугубо мирное время, игрою слов господ-политиков названное — эпохою «холодной» войны.
Они искренне верят, что вся эта пропаганда и психологическая «брехня», быть может, и действительна до некоторой степени, но только сейчас, в это распропагандированное, партийно-демократическое мирное время. Но вот с того момента, когда начнут говорить пушки и инициатива военных действий перейдет в их руки, то вся эта словесная «стряпня» отойдет совершенно на задний план. Все эти громкие слова о революции, партизанской войне, об акции «пятых» колонн, о диверсии и саботаже, о подрывной работе пропагандистской печати или на волнах эфира, не будут играть никакой решающей роли, ибо будущее вооруженное, мировое столкновение разыграется, как и раньше, согласно военным традициям. Разыграется по всем правилам военного искусства на полях сражений исключительно силою огневого оружия. «Смешно, — говорят они, — переоценивать всю эту политико-психологическую галиматью в эпоху атомной техники, стратегической воздушной бомбардировки, ракетной артиллерии и газо-бактериологических бомб».
Снова приходится повторить — sic transit gloria mundi — так проходит мирская слава. «Мы все заметили и все талантливо, оперативно рассчитали». Одного только генералы не заметили и одного только не рассчитали — это хода мировой истории и того психологического процесса в человеческих массах, который приведет или не приведет всю эту могущественную технику и бездушную военную машину в решающее движение. Будет ли эта машина работать идеально и безропотно, согласно оперативным планам Генерального штаба или, как мы это уже не раз видели, начнет постепенно засоряться революционным песком и давать перебои из-за партизанских спиц, вставленных в ее колеса. Эти перебои, как учит нас история, становятся все чаще и чаще, машина засоряется все глубже и глубже, пока окончательно не остановится, к ужасу главного командования, находящегося всегда в некоторой изоляции от полей непосредственных сражений.
Талантливый ответ И. Солоневича безграмотному «Коллиерс» в статье «Третья мировая война в три месяца» является, конечно, фантазией, но ведь и фантазией были в свое время техническое романы Жюля Верна. Его предсказания сбылись, и я склонен предполагать, что война может развернуться, скорее, по фантастической статье И. Солоневича, чем по весьма «реальным расчетам» американского «Коллиерс».
Мне лично пришлось два раза воевать против коммунистической идеологии. Первую — Гражданскую войну, я закончил молодым гвардии капитаном, исполняя должность начальника штаба Сводно-гвардейского отряда. Этим отрядом, состоявшим из трех родов оружия, командовал мой первый учитель «науке побеждать» — гвардии полковник Сакс. Действительно талантливый командир и действительно доблестный. Второй раз я воевал против правительства мировой революции в рядах германского вермахта и завершил войну на Востоке генералом, на должности командующего формирующейся Первой русской национальной армии.
Что же мы видели и чему мы были свидетелями во время этой десятилетней эпохи вооруженной борьбы — сначала против красных, а потом против советских армий? В Гражданскую войну со стороны белых была проявлена высокая офицерская доблесть и большое умение воевать. Мы шли от одной тактической победы к другой. Врангели, Кутеповы, Туркулы, Дроздовские и Саксы рвали из рук красных инициативу действия и талантливо ковали ту непрерывную цепь тактических побед, которая и привела дивизии генерала Деникина из кубанских степей к оперативному предполью Москвы. Кавалерия подошла к Туле — а потом?
Потом, благодаря полному непониманию главным командованием духа времени, процесса революции, психологии воюющей российской нации, государственно-стратегических целей войны и политических задач, начался оперативный отход, который привел нас к полному стратегическому поражению. Мы стали рыбку Азовско-Черного морей кормить добровольцами. Офицерско-казачья армия, при большом боевом опыте и проявленном мужестве, воевала без стратегического тыла, то есть она шла вперед без идеологии, пропаганды и явно выраженной политической программы. Шла без конкретных социальных реформ. Без ясно сказанного: что я хочу и что на своих штыках несу. Шла вперед без понимания психологии времени, революционных методов войны; характера и значения пропаганды, без учета силы удара диверсионно-партизанских действий, разворачивающихся в нашем тылу, на наших коммуникационных линиях, на оперативно-решающих направлениях. Армия шла без политико-идеологической души, а главное командование воевало без конкретной формулировки государственно-стратегических целей войны. Забыт был масштаб всеобъемлющей государственной стратегии. Был оперативный расчет на количество полков и дивизий, орудий и пулеметов. Был разработан план операций. Была идея маневра. Была военная подготовка, но не было расчета на психологию бойца, пробивающегося к Москве сквозь революционную гущу красноармейских масс своего же народа. Не было расчета на усталость на фронте офицера, на пропаганду по разложению казаков и мобилизованного солдата. На шпионаж, диверсию, партизанщину, а главное — не были приняты во внимание законы бушующей революции.
Генерал Деникин не понял духа времени и, выиграв целую цепь блестящих тактических сражений, привел свои армии в окончательном расчете к полному стратегическому поражению. Армия заплатила за это своей кровью и пошла в изгнание.
В то же время вожди революции — Ленин и Сталин — глубоко поняли все вышеуказанные законы и исторические процессы. Правильно определили революционно-государственную стратегическую цель борьбы и, поставив Красной армии ясные военно-политические задачи, остановили продвижение вперед «белой волны», а потом, несмотря на целый ряд крупных тактических поражений, привели Красную армию к окончательной стратегической победе.
Прошло двадцать два года, и по тем же «заколдованным путям» двинулись на Восток победоносные германские армии. Вместо легкой казачьей конницы шли тяжелые танковые дивизии немцев. Редкие цепи пехоты заменили механизированные колонны, сильно насыщенные огневыми средствами только что завоевавших Европу дивизий Третьего рейха. На Восток шел сознательный, прекрасно обученный и в военном отношении глубоко понимающий свой маневр германский солдат. Его вел высокообразованный и с большим боевым опытом офицер. Армии были скованы железной прусской дисциплиной, и командовали ими лучшие генералы мира. Овеянные славой недавних блестящих побед, немцы шли по московским «заколдованным» дорогам, глубоко веря в несокрушимость своей военной машины, в превосходство своего железа, в свое умение воевать и в «непогрешимость» своего фюрера. И что же?… Произошло повторение прошлого. Браухичи, Рундштеты, Леебы, фон Боки и Манштейны взяли оперативную инициативу в свои руки. Открылась цепь блестящих тактических и оперативных побед. Германская механизированная техника шла быстрее «белой лошади». А потому не через два года, а через четыре месяца она подошла вплотную к тому же московскому оперативному предполью, и после ожесточенных боев с советскими армиями, пространством и морозом она начала то великое оперативное отступление, которое привело ее от стен Белокаменной к Бранденбургским воротам.
Верховное главное командование, то есть Адольф Гитлер, не понял законов интернациональной революции. Не понял связанных с ними целей и задач государственной стратегии. Их не поняли. И армиям, идущим впереди них, не указали. Опять шла исключительно военная акция без поддержки политики. Шли на Восток по приказу фюрера: без идеи, без программы и положительного плана разрешения «русского вопроса», без правильной пропаганды, без понимания и учета силы удара — партизанского движения, диверсии, саботажа, шпионажа и пропаганды по разложению. Шли без расчета на психологические факторы войны и ее революционные методы. Без калькуляции и без введения в свою государственную стратегию коэффициента на поправку оперативного расчета, расчета, тонущего на Востоке в этих великих революционных неизвестных.
Германский фюрер вел свои войска, исключительно опираясь на огневую силу своей великолепной военной машины. Он не хотел принять во внимание силу моральной справедливости и психологии российской нации. Исходя из глубокого презрения к неприятелю и пренебрегая его духовно-национальными качествами, он преследовал, как единственную цель своей государственной стратегии, — это покорение народов России, ее расчленение и завоевание ее национальных богатств. И вот почему, несмотря на все военные таланты германских полководцев и железную дисциплину германских армий, несмотря на бесконечное количество крупнейших оперативно-тактических побед, германские армии пришли в конечном итоге к полному и тотальному стратегическому поражению. Фюрер ушел в царство теней, а германская нация за это стратегическое поражение заплатила государственной смертью.
Наоборот, глава Советской России — Сталин — с большим талантом понял весь принцип или, вернее сказать, всю сущность германо-российской борьбы, и рядом глубоких революционно-государственных мер повернул колесо истории с дороги тактических поражений на путь грандиозной стратегической победы. Народам России была дана ясная государственная цель войны в широких стратегических размерах. Эти цели и задачи были подкреплены грандиозной психологической войной, блестящей пропагандой и оперативным партизанским движением, то есть малой войной на протяжении тысячи верст. Революционные методы войны, которыми немцы пренебрегали, разрушили их тыл. Они сковали их волю и парализовали свободу оперативного маневра. Новая тактика разрушила многие расчеты, и началась для германского Генерального штаба война в условиях решения оперативного уравнения со многими неизвестными.
Надо понять, что доктрины старых военных традиций ушли в область предания. Теперь началось сочетание принципов классической кампании с действиями малой войны. Все политические и психологические ошибки немцев были с большим талантом учтены и обращены против них же. Я не собираюсь здесь превозносить государственные таланты главы правительства международной революции, но в объективном историко-военном обзоре надо говорить правду, вернее, надо иметь мужество посмотреть правде в глаза. Довольно лозунга: «шапками закидаем!» До сих пор мы умели одерживать тактические победы, но нам пора учиться науке стратегически побеждать.