Эта парочка мастера Румина почему-то раздражала больше всех. Возможно, из-за того, что напоминал о Роане. Или из-за воспоминаний о бесславно проваленном походе в музей.
В общем, не важно. Важно было то, что мастер в итоге не выдержал, перестал бороться с исправлениями к планам, расплатился и гордо ушел. А освободившийся столик тут же заняли две женщины. Одна немолодая, длинноносая и в фиолетовой шляпке, которая делала ее лицо зеленоватым. Вторая немного на нее похожая, но моложе и одета со вкусом.
— Это точно лучшая кофейня в городе? — несколько нервно спросила немолодая, прикоснувшись к полям шляпки так, словно хотела ее снять, но в последний момент передумала.
— Точно, — вальяжно подтвердила молодая тоном столичной жительницы, снизошедшей до родственницы-провинциалки. Она осмотрелась в поисках официантки, а увидела так раздражавшую Румина парочку. — Ох ты ж… — сказала задумчиво. — Тетушка, вы только посмотрите!
Тетушка по-совиному моргнула и посмотрела на племянницу.
— Да не на меня. Посмотрите, кто сидит справа. Только осторожно.
Понятия об осторожности у тетушки были какие-то свои, и на парочку она уставилась во все глаза.
— Это ж надо, — сказала возмущенно. — Он нам морочит голову, а этот здесь какую-то рыжую мышь обхаживает.
Высказавшись, она встала и, кипя возмущением, пошла к парочке. Племянница, пытавшаяся поймать ее за руку, в этом не преуспела.
Джульетта и Льен разговаривали о высоком, то есть о влиянии кикх-хэй на развитие амулетов, когда к ним подошла любительница фиолетовых шляпок. Как уж разговор вообще зашел об этом, они вряд ли понимали. Но тема их увлекла. Отличник Льен вспоминал исторические факты и удивлял Джульетту тем, что до кикх-хэй никому не приходило в голову совместить эти самые амулеты с механизмами. Девушка же вспоминала побасенки Роана, то, что ей говорил папенька, и даже какой-то ужасно интересный роман, с которого и началась ее любовь к чтению.
В общем, им было интересно, и женщина в фиолетовой шляпке подошла совсем уж не вовремя.
— Ты, как ты смеешь?! — возмущенно зашипела она, убедившись, что ее самым неуважительным образом игнорируют.
Джульетта от неожиданности уронила с ложечки кусочек пирожного с вишенкой, который собиралась съесть. Льен вздрогнул, удивленно посмотрел на женщину и вежливо поздоровался.
— Ах, здоровья, тетушка?! — ни капельки не оценила его вежливость женщина и, окинув парня возмущенным взглядом, уставилась на Джульетту. — Это еще что такое?
— Это Джульетта, — столь же вежливо представил девушку Льен. — Джульетта, это моя двоюродная тетушка Арьяна.
— Ты! — опять осталась глуха к его вежливости тетушка. — Думаешь, это тебе с рук сойдет? После того, как твой отец обещал, что у нас не будет ни единого шанса…
— Кричать невежливо, — перебила возмущенную Арьяну Джульетта. — И я вишню из-за вас уронила. А она такая вкусная.
— Ты! — опять переключилась на девушку тетя, не замечая, что ее спутница тем временем тихонько, стараясь не привлекать к себе внимания идет к выходу. — Мышь рыжая! Вы посмотрите на нее, строит из себя воспитанную бырышню! Думаешь, поймала золотую птицу?! Да если он на тебе женится, он вообще ничего не получит! Так что беги обратно в свою норку…
— На деньги отца вы точно претендовать не можете, — абсолютно спокойно заметил Льен. — Видишь, Джульетта, вот такие у меня родственники.
Рыжая девчонка сочувствующе вздохнула и положила ладошку на его ладонь.
Арьяну это только подзадорило.
— А может, ты вообще мошенница? — яростно спросила она, расцветая вдохновением. — Вылезла из какого-то болота, принарядилась за счет какого-то несчастного немолодого любовника и пошла ловить рыбку помоложе и покрупнее.
— Да как вы смеете? — не веря своим ушам, спросила Джульетта, чувствуя, как в ответ на эти нелепые обвинения краснеют щеки, а кончики пальцев начинает покалывать.
— Ну и бред, — устало сказал Льен, отлично знавший до каких высот может дойти фантазия тетушки.
Посетители кофейни с интересом смотрели и слушали. Молодая родственница, на свою беду приведшея провинциалку именно сюда, выскочила за дверь и что-то втолковывала грузному мужчине, сидящему на козлах открытого экипажа. А тетушка набрала побольше воздуха и грозно заявила:
— Да я тебя сейчас к дознавателям отволоку, пигалица рыжая. Может, ты вообще приворотным зельем его подпоила.
— Ах, зельем, — ласково сказала привставшая Джульетта и просто выставила руку перед собой.
Нет, она вовсе не хотела бросаться огнем, отлично помня, что за этим последует наказание и хорошо, если чистка картошки, а не бесконечная уборка лаборатории магистра Лески. А огонь взял и бросился сам. Видимо, ему тоже с первого взгляда не понравилась дурацкая фиолетовая шляпка, поэтому и сжег ее, мгновенно превратив в пепел.
— И-и-и-и! — тоненько завизжала тетя, бросаясь в неизвестность.
Какой-то храбрый молодой человек заступил ей дорогу и вылил на голову кофе.
— А-а-а-а! — не оценила такой способ тушения ее прически Арьяна и, сбив молодого человека с ног, еще и потопталась по нему.
— Бежим, — одними губами выдохнул Льен и, схватив Джульетту за руку, потянул ее к выходу, по дороге даже умудрившись поблагодарить официантку и засунуть деньги в карман ее фартука.
Тетя металась по кофейне, как кошка с подпаленным хвостом, и так же, как та кошка, завывала, обещая кому-то страшно отомстить. Она умудрилась сбить несколько столиков, перемазаться кремом и получить в лоб чашечкой с шоколадом, которую запустила девушка, так и не успевшая услышать, что ей хотел сказать молодой и симпатичный офицер. Выглядела тетя страшно и подходить к ней боялись, предпочитая шустро убираться с пути.
На выходе Льен и Джульетта столкнулись со спутницей обезумевшей тети и грузным мужчиной. Парень на ходу представил еще одну свою родственницу девушке и поспешил дальше, не желая дожидаться того светлого мига, когда Арьяну поймают, успокоят, и она опять вспомнит о племяннике.
А потом они почти бежали по улице к школе. Джульетта время от времени хихикала, вспоминая, как красиво вспыхнула дурацкая шляпка. От возможных преследователей они в итоге спрятались в школьном саду, на скамейке под раскидистым деревом. Отдышавшись и отряхнув запылившийся подол, Джульетта еще раз хихикнула и спросила:
— И что теперь будет?
— Да ничего, — спокойно сказал Льен, откинувшись на скамейку. — Они пожалуются папе, папа напишет мне письмо, я ему все объясню. А там как он пожелает. Или расскажет, или будет издеваться над ними.
Джульетта хмыкнула.
— Мой папенька бы издевался, — задумчиво сказала она. — Ой, а на меня теперь точно нажалуются в школу. Хотя оно того стоило, эта злобная тетя так смешко бегала.
— Пускай жалуется. Там есть куча свидетелей, которые подтвердят, что она тебя оскорбляла и провоцировала.
— Точно?
— Точно, — подтвердил Льен и, глядя в глаза, улыбнулся.
А улыбка у Льена была хоть и редкая, но такая хорошая, что Джульетта залюбовалась. А потом как-то так само собой получилось, что они стали целоваться и, наверное, целовались бы долго, если бы из куста не выглянул буркет и не сказал удивленно:
— Амч-амч-амч…
Джульетта шарахнулась. Льен окинул зеленое существо недовольным взглядом.
— Ну вот, — сказал задумчиво.
— Ой, — ответила Джульетта, пытаясь вспомнить, что надо говорить в таких случаях. В голову, как назло, ничего не приходило. Даже подходящий роман не желал вспоминаться, хотя что-то такое она определенно читала совсем недавно. — Ой, я совсем забыла, — сказала тихонько. — Совсем забыла! — повторила громче и, сорвавшись на ноги, сбежала, оставив Льна размышлять о том, что же она такое важное забыла.
— Шелла, там такое произшло! — сказала Джульетта, едва закрыв за собой дверь.
— Где? — отозвалась подруга, опять перебиравшая какие-то травы.
— Сначала в кофейне. Я там какую-то-юродную тетю Льена подпалила. Но она была сама виновата, обозвала меня чуть ли не девушкой из веселого дома, носила ужасающую шляпку, которая делала ее похожей на зеленую лягушку, и, вообще, хамила и угрожала. Вот. И я ее подожгла, случайно. Но ее сразу же потушили, только шляпка сгорела и немного волосы. И эта тетя так смешно бегала.
— Молодец, — похвалила Шелла, с подозрением рассматривая разлапистое растение, похожее на лопух. — Так ей и надо. Угрожать нехорошо.
— Так это еще не все, — свистящим шепотом сказала Джульетта.
Шелла заинтересованно на нее посмотрела.
— Мы из той кофейни сбежали, не дожидаясь, пока скандальная тетя опомнится. А потом сидели на скамейке под деревом и разговаривали. А потом целовались, вот. А потом пришел буркет и все испортил. А я теперь никак не соображу, что же там надо было сказать.
— Где? — спосила Шелла и даже свои травы отложила в сторону.
— Ну, там, на скамейке, после поцелуя.
Шелла улыбнулась и почему-то хмыкнула.
— А тебя никогда раньше не целовали? — спросила тихонько.
— Целовали, один офицер, я даже чуть замуж за него не вышла, но меня Роан спас. Только он целовал как-то не так.
— А как?
— Не знаю, не так, — упрямо сказала Джульетта. — И я растерялась. Сказала, что не помню, что забыла и убежала. Как последняя дура.
Шелла округлила глаза, а потом хихикнула.
— Ой, — сказала весело. — Представляю, какое лицо было у Льена. Он целует девушку, а она убегает. Интересно, что он подумал?
— Не знаю. И лица не видела, я не оборачивалась. И… И никак не соображу, что же там надо было сказать.
— Да ничего, это только в твоих любимых романах долго говорят всякую чушь, — сказали мужским голосом за спиной Джульетты.
Она пискнула, одним прыжком оказалась рядом с Шеллой и только после этого обернулась.
Оказалось, все это время на полу, возле двери, сидел Роан, сонный такой, явно уставший. А она умудрилась его не заметить.
— Ой, — расстроено сказала Джульетта.
Роан даже сразу понял почему.